Преступные игры гения - Галина Владимировна Романова
Адвоката Крылов нашел маститого. Тот вымотал тогда нервы всему отделу, строча жалобы и обвиняя сотрудников в предвзятости и непрофессиональном подходе к подозреваемому. А как было Крылова не подозревать, если его обнаружили спящим в пяти метрах от места преступления? И руки у него были в крови жертвы.
Правда, потом, в ходе следствия, выяснилось, что Крылов попал на место преступления, уже когда жертва была мертва. Но он ведь мог убить ее загодя, отвезти туда, где обнаружили тело, и…
Версия рассыпалась пять лет назад. Крылов ушел от ответственности. И Анну посещало отвратительное подозрение, что то же самое случится и теперь.
– Понимаете, в чем дело, Станислав, – произнесла она после повисшей паузы. – Как-то невозможно подозрительно вы оказываетесь в поле зрения полиции в связи с происшедшим. В прошлый раз – пять лет назад – убитой оказалась ваша хорошая знакомая.
– Она оказалась хорошей знакомой еще полусотни человек, – фыркнул он, рассматривая Аню излишне мрачно. – И было установлено, что я никак не мог ее убить. Ну хватит вам уже!
– Сейчас убитой оказывается Лидия Паршина, к которой вы проявляли излишний интерес в связи с разработкой Осетровым новой краски. Он был ее сожителем целых десять лет.
– Да, но год назад они расстались, – неожиданно вставил Крылов, тут же смутился от собственной осведомленности и зачастил, зачастил: – Она сама об этом говорила. Многие на Точке об этом знали. Потому что многие к ней приставали с подобными предложениями.
– Выкрасть рецепт краски у Осетрова? – уточнила Аня.
– Да. А почему нет?
– Другими словами, вы толкали девушку на преступление, обещая ей за это заплатить?
– Ой, вот только не надо меня воспитывать! – сморщил он крупное лицо, словно резиновое. – Эта девушка… Прожженная настолько, что мы почти не удивились, когда ее убили. Другой вопрос: почему именно таким способом! Что за извращение?
– Мы – это кто?
– Да все наши. Те, кто тусуется на Точке.
Он назвал несколько фамилий. Аня их тут же записала.
– А что скажете про способ, Станислав?
Она решила, что чуть доброжелательнее быть не помешает, раз уж Крылова снова не удается привлечь по подозрению.
– Извращение, я уже сказал! Надо так выделываться! – он фыркал и мотал головой. – Налысо обрить девушку, волосы измельчить, на лицо их… Бред вообще!
– Ну, для убийцы это символ. Что-то он для него обозначает. Но согласна с вами: убийца с претензиями.
– С какими? На сумасшествие? – Крылов высокомерно усмехнулся, откинул длинные пряди назад и, вывернув нижнюю губу, покачал головой. – Это точно ненормальный. И никакой художественности мы здесь не видим.
– А кто говорил о художественности? – насторожилась Аня.
– Кто-то из наших рассуждал, помню. Еще тогда, пять лет назад. Говорил кто-то, что руку приложил художник.
– А кто так говорил, не помните?
Она дождалась, когда он замотает головой, и с нажимом проговорила:
– Станислав, надо вспомнить. Нам важно все, понимаете? Любая мелочь. Кто что говорил пять лет назад. Кто что говорит теперь. Может, кто-то восторгается методом. Может, кто-то как-то комментирует.
– Ага, человек просто брякнул, а вы его сюда потащите. Просто потому, что он как-то отреагировал. – Он укоризненно покачал головой. – Как у вас все просто, товарищ подполковник. Вы же мне пять лет назад едва жизнь не сломали. Жена, может, и заболела тогда из-за всего, что происходило.
– Никто не просил вас напиваться и засыпать рядом с жертвой, перепачкавшись в ее крови, – заметила она и развела широко руки в стороны. – Вас взяли прямо там.
Он молча кивнул. Пробормотал что-то про неумение пить. Про друзей, которые хуже врагов. И тут же сразу выставил ладони щитом, воскликнув:
– Только не спрашивайте меня, с кем я тогда пил! Я не помню. Народу было много. Убитая тоже там была. Пила со всеми. Мы там на трое суток зависли. Вы помните. Лица мелькали, менялись. Кто-то приносил спиртное. Кто-то разливал. В соседней комнате кто-то сексом занимался. Кто на гитаре бренчал. Кто стихи декламировал в полное горло. Оргия, одним словом!
Все это Аня помнила. И возможных его собутыльников допрашивали. Те тоже ничего не помнили. Или говорили, что не помнят, боясь попасть под подозрение.
– А кто занимался сексом? Вы пять лет назад об этом умолчали.
– Я обо всем тогда молчал. Адвокат велел рта не раскрывать. Мне и сейчас не следовало бы, но… Но жена моя, когда вы меня сегодня уводили, просила быть умнее и откровеннее. Она-то знает, что я ни при чем. Говорит, Стася, произошло сразу два убийства. С небольшим временным интервалом. Он будет убивать и дальше. Помоги остановить его, Стася.
– Ваша жена – умная женщина, – похвалила Аня, вспомнив изможденную молодую женщину с обритой наголо головой.
– И очень, очень больная. Ваш сотрудник зацепился, что она лысая. Сразу вопросы мерзкие начал задавать при задержании. А она… – Его растрескавшиеся губы вдруг задрожали и тут же сжались узкой линией. – А она облысела после курса химиотерапии. Потом волосы начали расти странными пучками. Вот она и бреет их постоянно.
Он принялся рассказывать ей о болезни жены и так увлекся, что даже расплакался. Аня его не перебивала. И лишь когда Крылов замолчал, повторила вопрос:
– Так кто пять лет назад развратничал в соседней комнате, Станислав?
– Та самая девушка, которую потом убили. – его губы сложились виноватой улыбкой. – Уж простите, что не рассказал пять лет назад. Не до того было. Еще бы и изнасилование мне приписали.
– А ее насиловали? – уточнила Анна, похвалив себя мысленно, что вовремя включила видеокамеру и пишет весь разговор.
– Не могу знать, от удовольствия она орала или еще от чего. Но что характерно… – Крылов запустил в волосы на затылке обе пятерни и принялся интенсивно чесать голову. При этом он морщился и не переставал говорить: – Пришла с одним парнем. Потом начала хвостом вертеть перед другим. А трахалась, пардон, с третьим.
– С кем она пришла?
– С каким-то молодым сокурсником.
– В смысле с сокурсником?! – Она почувствовала, что лицо ее бледнеет. – Она же нигде не училась.
– Она посещала курсы в художественном колледже. Учиться не училась, просто сидела на лекциях и работы даже какие-то сдавала. Это она хвасталась нам на той пьянке. Ее парень попросил за нее. К слову… Кажется, он Осетрова и просил…
Доклад Якушеву вышел сумбурным и эмоциональным. Может, потому, что Анна все время боялась излишнего внимания с его стороны, а она, как назло, в юбке сегодня и тонкой рубашке, сквозь которую лифчик просвечивал. Может, потому, что сама была в шоке от откровений Крылова, которые тот пять лет хранил в памяти.
– Все крутится вокруг колледжа искусств, правильно я понимаю? – задумался Якушев на минуту.
Зря она переживала. Полковник на нее почти не смотрел. Все время рылся в бумагах и посматривал на телефонный аппарат, по которому обычно говорил с министерством. Точно ждал звонка.
– Выходит, что так. Алла Иванова не подходит под профиль жертвы, но первые две точно посещали занятия колледжа искусств. Это первая жертва – Вероника Серова, убита пять лет назад. И Лидия Паршина – убита две недели назад.
– И их что-то связывает с Осетровым. Паршина жила с ним почти десять лет. А Серовой он позволил присутствовать на занятиях, хотя она и не числилась студенткой. Что могу сказать, Смирнова? – Якушев положил руку на трубку телефона, надавил, по-прежнему не глядя на Аню. – Это прорыв!
– Это еще не все, товарищ полковник. – Она кашлянула, прочищая горло, и постаралась забыть, что юбка ее слишком узкая и едва достает до колен. – Крылов вспомнил, что у Серовой был секс незадолго до гибели на той самой пьянке. Мы тогда ошибочно полагали, что ее изнасиловал убийца. А оказывается, секс был почти принародно. И не с ее молодым человеком. И Крылов не может точно сказать, был ли тот секс добровольным или принудительным. Серова громко кричала.
– Вот ведь! – воскликнул полковник, шлепая по столу свободной ладонью. Вторая так и лежала на трубке телефона. Он точно ждал звонка из министерства. – А мы думали, что ее изнасиловал убийца! Нам же эксперты так сказали?
– Так точно. Было установлено, что незадолго до смерти Серова была изнасилована в достаточно грубой форме. Мы думали, что насильственный акт совершил убийца.
– А может, он и совершил, Смирнова. – Якушев с сожалением еще раз глянул на телефонный аппарат и руку убрал, скрестив ладони на плоском животе. – Может, убийца был участником этой грандиозной попойки. Сколько они пьянствовали? Три дня? Народ ходил туда-сюда. Кто-то бегал за спиртным. Кто-то стихи читал. Кто-то песни пел. А кто-то девушку насиловал. Ужас, конечно! Но как… как вы могли упустить из вида тот
