Шам - Виталий Фёдоров
Антон покачал головой. Не то, чтоб ему так уж сильно нравилось на «Градах», но, сравнивая с 2С145 – рай. Во-первых, на расход эрэсов командование смотрит куда более косо, чем на перепахивание пустыни обычными снарядами, поэтому стрельбу по дежурным целям реактивщики почти не ведут. Во-вторых, судя по рассказам, сворачивание/разворачивание что М-30,46 что Д-3047 – тот ещё геморрой. БМ-21 же в этом плане одно удовольствие – приехал, остановился, можно стрелять. Нужно сворачиваться – поехал дальше. Красота. По крайней мере, в теории. Шарьин, правда, не совсем понимал, как эта теория соотносится с тем, что разнообразного шмурдяка у них примерно на три КАМАЗа, а вот самих КАМАЗов в наличии всего один, да и тот наполовину заполнен эрэсами.
Тут, кстати, вступает в действие третье положительное отличие их подразделения от стоящих в полусотне метров ниже по вади48 пушкарей – коллектив. То есть, претензий в этом плане у Антона хватало, конечно, но нельзя не признать – отличия от вечно грызущихся и, кажется, патологически неспособных сорганизоваться для улучшения совместного быта пушкарей были существенными. Рассказы регулярно заглядывающего на чаёк Принцессы, попавшего на батарею М-30 вычислителем, заставляли вспомнить классический анекдот про доктора и «как же хорошо!».
Как следствие – на семь (в данный момент одиннадцать, но это временное явление) человек реактивщиков приходился примерно втрое больший объём жилых и хозяйственных построек, чем на два десятка их соседей. Собственно, места общественного пользования в 2С1 отсутствовали, как класс, в то время как в их расчёте имелись столовая, штаб, баня и спорт-уголок, плюс просторные и удобные домики на два-три человека каждый. Как сказал по этому поводу Кот, объясняя местные реалии в день прибытия новичков: «пушкари – животные норные».
Построена вся эта роскошь, разумеется, была из снарядных ящиков, но вот тут-то и появлялась загвоздка: другого стройматериала в окрестностях нет, а ящики сами собой не рождаются, их привозят вместе с новым БК.49 Соответственно, если интенсивной работы нет, нет и ящиков. А переходить в разряд «норных животных» как-то…
БАМ!!!
– Суки, млять! Задолбали уже!
На этот раз с раздражением покосился не только Антон – психопатические припадки Санты потихоньку утомляли всех.
– …гру́зите в кузов эрэсы без ящиков – во-первых, хвостом вперёд всегда. Если движок запустится – чтоб не в кабину полетело.
Слушатели понимающе переглянулись – историй о том, как в Молькино эрэсы однажды начали стартовать прямо из кузова, и только чудом обошлось без «двухсотых», они уже наслушались.
– …вторых, чтоб вот этим контактом… – Столяр постучал носком шлёпанца по блестящей полоске на хвостовой крышке эрэса. – …ничего металлического не касались. Там электропуск – двенадцати вольт хватит, батарейкой можно запустить. Теперь…
– Обед!
Кто-то зоркий из пушкарей первым заметил сворачивающую с трассы машину. Еще через минуту её бы не увидел разве что слепой – километр ведущей к их позиции грунтовки был покрыт толстым, выше щиколотки слоем мельчайшей пыли, при любом движении поднимающейся в воздух. Светло-жёлтое облако, поднятое КАМАЗом, наверное, можно было разглядеть с орбиты.
– Ладно, после обеда продолжим… – окончание фразы, впрочем, прозвучало уже в спины расходящейся аудитории. Столяр собрался было выругаться, но лишь махнул рукой и, что-то ворча под нос, побрёл к умывальнику.
* * *Обед уже традиционно не порадовал – неумелая имитация плова с жилистыми ошмётками старой баранины, кусок толстого лаваша и бутылка воды. Ах да – ещё большая, душистая помидорина, единственное, что можно съесть без насилия над собой. Интересно, почему на войне обычно так хреново кормят?
– Братан, чего задумался-то? Остынет уж.
Марат благодарно кивнул и потянулся за ножом – разрезать помидор. Судя по тому, как энергично работал ложкой Линар, его скудность и однообразие местной пищи беспокоили не слишком.
Длинное, полутёмное помещение с бетонными стенами и четырёхметровым потолком наполнилось негромким шумом и разговорами – две дюжины добровольцев со всех уголков бывшего СССР уже более-менее познакомились друг с другом, первоначальная настороженность прошла, настало время травить байки и производить впечатление.
Вообще, конечно, лагерь выглядел не совсем так, как Марат его себе представлял на основании донецкого опыта (ну, и фильмов, чего уж скрывать). Собственно, это место и лагерем-то можно было назвать разве что с большой натяжкой – скорее уж пересыльным пунктом. Непонятного назначения бетонная коробка на окраине какой-то убогой деревушки за прошедшие несколько дней успела надоесть хуже горькой редьки. Все занятия проходили внутри, выходить на улицу Эшреф строго-настрого запретил.
Крымчанин, привезший их сюда из Стамбула, оказался не просто водителем, а старшим из местного руководства. Не то чтоб кто-то посвящал новобранцев в такие детали, но свою наблюдательность Валеев без лишней скромности оценивал достаточно высоко. Оставалось непонятным, зачем начальнику самому тащиться через всю страну за пятью новобранцами, но видимо, были причины…
– Что, Москва, заскучал? Домой хочешь, к своим? – вроде бы, ничего выходящего за пределы нормальной для мужского коллектива подколки, но выражение лица и тон спрашивающего не оставляли сомнений, что под «своими» он подразумевает что-то плохое, типа русских.
– Ты сам-то как тут держишься, без овец? – ещё не успев ответить, Марат уже пожалел о произнесённой фразе, но этот чеченский мудак со своими земляками успели его порядком достать за пару дней.
Зелимхан, не тратя времени зря, вскочил с места и угрожающе двинулся в сторону белобрысого русиста (в том, что Марат никакой не татарин, молодой чеченец не сомневался ни капли). Впрочем, игрой на публику он пока и ограничивался – во-первых, опасаясь реакции начальства на драку, во-вторых, русист был заметно крупнее, плюс Зелимхан видел, как тот пару раз разминался и «работал с тенью», так что особых иллюзий насчёт своих шансов на победу не строил. Оставалось брать голосом – благо, хоть с русским у него было и не очень, ругаться чеченец умел.
– Слышишь ты, блядь русская! Я тебе сам голову отрежу, а перед этим в рот вые…
– Ну так иди сюда! Давай, петушок! – Марат, широко улыбаясь, издевательски поманил чеченца к себе. – А то раскудахтался…
Раздалось несколько смешков. Зелимхан, родившийся и почти всю жизнь проживший в Шали, от общероссийской молодёжно-блатной субкультуры был далёк, но поняв, что его сильно (и, главное, прилюдно) оскорбили, бросился вперёд. В конце концов, он и сам с десяти лет на борьбу ходил, главное, подобраться к врагу поближе…
Подобраться не получилось – через пару секунд пропустивший удар в солнечное сплетение чеченец уже корчился на полу, судорожно пытаясь вдохнуть. Четверо его земляков бросились было к Марату, но тут же остановились – на защиту товарища встали Линар и остальные. Секунду подумав, к чеченцам присоединились ингуш и двое дагов, остальные новобранцы раздвинулись в стороны, освобождая место для схватки.
Марат, сделав шаг назад, к своим, окинул взглядом соперников. Дело для «татарского джамаата» складывалось не лучшим образом – помимо численного превосходства, кавказцы обладали ещё и физическим. Зверообразный ингуш и один из чеченцев были просто громадными, да и остальные явно не шахматами или спортивной ходьбой увлекались – потихоньку приходящий в себя Зелимхан сильно уступал в этом плане любому из своей «группы поддержки». На его наглости, впрочем, как оно часто и бывает, это сказывалось обратным образом.
У них же серьёзными бойцами были только сам Марат и невысокий крепыш Равиль, добравшийся как-то до финала по республике. Линар и Артур горазды понтоваться, но против серьёзного соперника… мдя. Длинный же и худой Ильяс, чем-то напоминавший Шарьина, вообще от рукопашки далёк, он, как раз, больше по шахматам. В строй, правда, встал вместе со всеми, молодец.
Линия кавказцев чуть колыхнулась и двинулась вперёд. Марат с тоской подумал, что сейчас они знатно огребут, и хорошо ещё если обойдётся хотя бы без тяжёлых увечий, но эта пораженческая мысль тут же исчезла, смытая поднимающейся боевой злостью…
– Я что-то не припомню, чтобы назначал тренировку по рукопашному бою. – появившийся из ниоткуда Эшреф, как всегда, спокоен и доброжелателен. – У нас сейчас арабский язык по плану.
Уже настроившиеся на драку
