Георгий Ланской - Джайв с манекеном
Девочку я определила как сестру Инги, отметив те же до странности светлые глаза и легкое сходство. При моем появлении девочка округлила брови и вопросительно уставилась на Ингу.
Андрея Левина я тоже опознала без труда. Те же черные волосы, поседевшие на висках, прозрачные голубые глаза. Его облик совершенно не походил на придуманный мной. Левин оказался высоким, худым и на свой возраст не выглядел. На фоне бесцветной супруги он заметно выделялся. Единственным моим попаданием стала одежда. Левин был одет в серые спортивные штаны и такую же футболку. Наше появление он отметил быстрым взглядом, а потом уткнулся в лежавшую перед ним газету, равнодушно пережевывая ужин.
Последний мужчина за столом остался загадкой. Он не казался членом семьи, поскольку единственный одетый в строгий костюм и даже галстук. Сидя рядом с девочкой, он, пожалуй, единственный, кто отреагировал на наш приход эмоционально. В глазах вспыхнули живые огоньки, уголки губ тронула легкая улыбка.
– Добрый вечер, – вежливо сказала я.
На этот раз на меня посмотрели все, а потом вопросительно уставились на Ингу.
– Добрый вечер, – нехотя произнес Андрей, а следом за ним нестройным хором все остальные тоже протянули приветствие на разные голоса.
– Это Алиса, – сказала Инга. – Жрать хочу, умираю… Алиса, садись.
– Просто Алиса? – спросил неизвестный мужчина.
– Алиса Мержинская, – представилась я.
– Она от Кристофа. Та самая, – пояснила Инга. – Марина, подавай!
– Вы та самая Алиса? – глупо спросила мать Инги, оживившись. – Ох, как я рада, а то мы вас совсем потеряли. Кристоф сказал, что вы приехали, но никаких данных не оставил. Как он там?
– Более или менее, – пожала я плечами, делая вид, что меня совершенно не привлекает поставленная рядом со мной тарелка с куриной грудкой в панировке, рисом и овощами. – После смерти Анны ему нелегко.
– Да, мы слышали, – кивнула она. – Вы были там в это время?
Я кивнула и вкратце рассказала о Кристофе и Анне. Курица на тарелке благоухала совершенно невыносимо.
– Ой, я вас заболтала, а сама даже не представилась, – всполошилась женщина. – Я Тамара, это мой муж Андрюша, это Настя…
– Привет, – сказала девочка, склонив голову набок. Я улыбнулась в ответ.
– …А это… наш… друг Лев Борисович, – запинаясь, произнесла Тамара. Я вежливо покивала всем присутствующим, сдерживаясь, чтобы не вонзить зубы в куриную грудку, как это совсем недавно делала в воображении мама Инги. Лев Борисович тоже расплылся в улыбке, но при этом покосился на Ингу. Левин, отложивший газету на время моего рассказа, смотрел на меня с легким интересом. Когда я принялась за еду, он снова принялся читать, но мне показалось, что он лишь делает вид. Его взгляд то и дело поднимался на меня, а когда опускался на страницу, смотрел в одну точку.
Инга ела с аппетитом, словно у нее с утра маковой росинки во рту не было. Глядя, как она налегает на еду, Лев Борисович растерял свое благодушие, смотрел с раздражением и даже злостью. Настя пила какао и поглядывала на меня, словно хотела что-то спросить, но не решалась. Собаки, вбежав в столовую, улеглись у ее ног и смотрели с пола жалобно, выпрашивая подачку. Слюни у обеих свисали до самого пола. Настя тайком сунула псам по конфете, и тут же была одернута Тамарой.
– Настя, не прикармливай собак! Алиса, вы уже устроились в Москве? Кристоф намекал, что у вас временные трудности с жильем. Если так, то вы можете остановиться у нас.
– Благодарю, я уже устроилась.
– Ей работа нужна, – вмешалась Инга.
– Правда? – дернула бровями Тамара и тоже покосилась на мой бриллиант. – Ну… Думаю, что с работой проблем не будет. Мы вам что-нибудь подыщем…
– Спасибо, я справлюсь сама, – вежливо отказалась я. – То, что я сейчас не работаю, не значит, что нуждаюсь. К тому же вряд ли я надолго останусь в Москве. Я жду, когда приедет Кристоф, а потом, скорее всего, уеду.
– А почему вы его ждете?
– Он должен привезти мою собаку. У меня тоже ротвейлер.
– Ах, вот как, – обрадовалась Тамара, из чего я сделала вывод, что собаками в этом доме занимается она. – У вас кобель или сучка?
– У меня мальчик, – улыбнулась я. Курица была съедена. Горничная налила мне кофе, который почему-то отдавал дымом. Я сделала глоток и отставила чашку. – К сожалению, мне пришлось спешно уехать из Парижа, потому я оставила пса Кристофу…
Один из ротвейлеров вдруг беспокойно завозился, потом заскулил и положил голову на колени к Насте. Андрей насторожился и отложил газету.
– Лева, Рада волнуется, – веско сказал он. Лев Борисович суетливо поднялся, промокнул губы салфеткой и повернулся к Насте, все так же улыбавшейся мне.
– Настенька, пойдем, прогуляемся с Радой.
Девочка послушно сползла со стула и, взяв Льва Борисовича за руку, пошла к выходу. В дверях она обернулась и помахала мне рукой.
– Пока, Алиса!
– Пока, солнышко, – ответила я.
На пару минут в столовой зависла тишина, напряженная и гнетущая, а потом Андрей спросил:
– Как вы познакомились с Ингой?
– Случайно, – сказала я, перехватив быстрый взгляд Инги. – Я решила навестить вас, но телефоны не работали. Инга была единственной, кому я могла дозвониться…
– Я была в центре, мы договорились и решили встретиться, – торопливо вмешалась Инга. – Кстати, пап, пошли кого-нибудь забрать мою машину от бара.
Хозяева переглянулись. Стараясь не смотреть в мою сторону, Андрей глухо сказал:
– Хорошо.
Я почувствовала, что мне пора уходить. Странная нервозная обстановка не способствовала приятному времяпрепровождению. Потому я залпом допила кофе и поднялась.
– Ну, мне пора. Было очень приятно познакомиться.
– Куда ты поедешь на ночь глядя? – удивилась Инга. – Оставайся, куда тебе торопиться?
– Нет, нет, – всполошилась я. – Мне и в самом деле пора. К тому же завтра у меня назначено собеседование.
Собеседование я только что выдумала, думаю, и Левины это понимали и, кажется, мысленно вздохнули с облегчением.
– Вы к нам заезжайте, мы будем очень рады, – сказала Тамара. – И сразу звоните, если Кристоф даст о себе знать, бедняга…
– Дайте ваш телефон, вдруг у меня появится что-нибудь интересное для вас в плане работы, – попросил Андрей. Я назвала номер, и он записал его ручкой на полях газеты.
Инга пошла меня проводить. Одеваясь, я почувствовала, что воздух словно наэлектризован, и гроза неминуемо разразится, как только закроется дверь. Но разгадывать тайны чужого семейства мне совершенно не хотелось.
– Ну, пока, – сказала Инга и махнула рукой с зажатым в ней пультом в сторону ворот. Створки послушно открылись. – Я тебе позвоню.
– Звони, – кивнула я.
– Спасибо, что подвезла и вообще…
Я кивнула и пошла к машине. Дверь захлопнулась. Как только я спустилась по ступенькам, из глубин дома донесся приглушенный женский вопль, наполненный невероятной яростью.
Всю дорогу до дома я провела в раздумьях. Семейство Левиных при всем нежелании продолжать общение с ними, слегка заинтриговало. Я вспомнила момент, когда услышала дикий нечеловеческий крик и поежилась.
Это было ни на что не похоже.
Дома, разложив продукты, я схватила банку с пломбиром и принялась есть, развалившись прямо на ковре. Мороженное подтаяло, но меня это не смутило. Облизывая ложку, я хмурилась, раскладывая по полочкам визит в этот пафосный дом.
То, что кричала женщина, я не сомневалась, слишком высоким был вопль. Причем, скорее всего, Тамара. Инга стояла у дверей и вряд ли успела уйти вглубь дома.
Или успела бы?
Судя по нервной обстановке в доме, вопить могли и мама, и дочь. Горничную я исключила, роботы не выражают эмоций столь бурно. Если кричала Инга, скорее всего ей предстояло объяснить родителям, почему она вернулась со мной и куда делась ее машина. Почему так вопила бы Тамара, я не придумала, но скорее всего, это тоже связано с Ингой.
Ложка ударилась о пластиковое дно банки. Я с недоумением поглядела внутрь и печально констатировала, что в один присест смолотила полкило мороженого. Выскребая остатки ложечкой, я отправила мороженое в рот и, покатывая языком тающий шарик, перевернулась на спину.
Лампа отбрасывала на потолок вытянутый эллипс. За окном шумела Москва – город, который по утверждению ротационных ди-джеев никогда не спит. Я раскинула руки, представив на миг себя морской звездой. Когда-то я вычитала у Джека Лондона, что именно эта поза помогает отдохнуть за короткое время. Спать не хотелось. Мысли роились в голове потревоженным ульем, формируясь в тяжелый ком смутного беспокойства.
Я долго не могла сообразить, какой момент встревожил больше всего, а потом вспомнила: девочка! Собака подошла к Насте, положила голову ей на колени и стала скулить. Андрей сразу же обратил на это внимание и указал на пса Льву, а тот увел с собой не только собаку, но и Настю. Почему, интересно? На прогулку? Но собаки уже гуляли, они вернулись спустя минуту после нашего с Ингой возвращения.
