Джеймс Чейз - Том 20. Дни печали мисс Халагген. Никаких орхидей для мисс Блендиш. Вдогонку за смертью

— Это дает вам право получать прибыль с вложенных денег, но не более того, — сухо ответил Грентом. — Хозяином в настоящий момент являюсь я!

— Вы забываетесь, Грентом! Одно лишь слово, сказанное в неком учреждении, может здорово испортить вам жизнь, Грентом!

Грентом издевательски расхохотался.

— Не зарывайтесь, Польсен! — насмешливо сказал он. — Что это за учреждение? Неужели вы думаете меня запугать? Не забывайте, я могу ударить значительно больней! Может быть, вы хотите, чтобы достоянием гласности стал тот факт, что половина ваших доходов поступает из борделей?

Наступила долгая пауза. В трубке слышалось только сопение Польсена. Наконец, он более мягким тоном сказал:

— Не будем ссориться, Грентом…

Грентом охотно согласился с этим предложением.

— Если у меня возникнут трудности, я тут же уведомлю вас, — сказал он миролюбиво.

— Хорошо.

— Кстати, как это ваша газета первой умудрилась напечатать сообщение о смерти Мендетты? Как это случилось?

— Я за это не отвечаю, — мрачно ответил Польсен. — Один мой репортер, отвечающий за криминальные репортажи, каким-то образом пронюхал об этом. Надо отдать ему должное, перо у него бойкое, да и нюх к тому же…

— Да уж, этого у него не отнять. Правда, он несколько поторопился. Я надеялся, что у меня будут, по крайней мере, сутки, чтобы уладить некоторые юридические дела. Могут возникнуть определенные затруднения с некоторыми пайщиками.

— Каким-то образом он оказался в курсе событий, — сообщил Польсен, — хотя я категорически запретил этому шустрому малому и близко подходить к Мендетте.

— Печально, что ваши подчиненные не выполняют приказы шефа, — саркастически произнес Грентом. — Случайно, это не Джек Эллинджер?

— Он самый. Вы его знаете?

— Еще бы! Последнее время он постоянно крутится возле клуба, пытаясь что-то разнюхать. Нельзя ли его куда-нибудь отослать?

— Постараюсь что-нибудь придумать.

— Тогда поторопитесь. Он слишком близко подошел к некоторым нашим делам и здорово действует мне на нервы. Ушлите его в другой город. На меня навалилась масса дел, и некогда присматривать за ним. Мне кажется, он и сейчас уже слишком много знает.

— Решено, — согласился Польсен. — Я отправлю его на процесс в Таман-хилл. По крайней мере, месяц его не будет здесь. Все газеты посылают туда репортеров, так что он ничего не заподозрит.

Трентом облегченно вздохнул.

— Сделайте это, Польсен, и побыстрее. Я же со своей стороны гарантирую вам постоянную прибыль.

— Можете положиться на меня, — заверил Польсен.

Трентом с шумом выдохнул воздух. Последние слова Польсена его успокоили. Кажется, дела пока идут неплохо. Теперь все будет зависеть от действий Равена. Если у него действительно, как он говорит, имеются новые идеи, то организация не только не распадется, но даже окрепнет. Тем более, что Мендетта оставил неплохое наследство, на него работало около двухсот девушек. Да и клуб приносил солидную прибыль. Все парни тоже при деле. Нет, грех жаловаться на наследство Мендетты. Важно, чтобы грядущие перемены пошли организации на пользу.

Трентом потянулся было за сигаретой, но телефон вновь зазвонил…

Глава 20

Генри Перминджер больше не мог сдерживать растущее беспокойство и решил напиться. С того момента, как Джек позвонил в полицию, его, словно мячик, отфутболивали от одного человека к другому. Кажется, эти бестолковые копы в самом деле заподозрили его в убийстве Мендетты. Хотя, надо признать, вели себя они достаточно корректно, но глаза выражали крайнюю степень подозрительности. О чем только его не спрашивали! Расспрашивали в мельчайших подробностях о Сади. Интересовались, где она может находиться, будто это не он сам пришел к ним с таким вопросом, и, казалось, не верили ни единому его слову. Не верили даже в подлинность записки Сади.

В конце концов за него взялся инспектор Картер.

— В вашей истории не все сходится, Перминджер. С чего бы это, например, ваша жена вчера вечером осталась дома одна?

Генри в отчаянии махнул рукой.

— Да я же уже двадцать раз говорил! Все из-за того, что вчера вечером мы поссорились, и я был вынужден уйти из дома. Именно по этой причине она осталась совершенно одна.

— Поссорились? И по какой же причине?

Генри попробовал было объяснить, но выражался настолько косноязычно, что Картер своим сарказмом окончательно вывел его из равновесия.

— Итак, вы утверждаете, что ушли из дома лишь по той причине, что она не желала, чтобы вы смотрели на других женщин? Неужели вы это серьезно? Придумайте что-нибудь более правдоподобное:

— Но это истинная правда! Вчера мы с ней были на боксерском матче, и моя голова случайно оказалась между ног женщины, сидевшей рядом выше…

Глаза Картера округлились.

— Где оказалась ваша голова?

— Между ног женщины, — растерянно повторил Генри. — Понимаете, она как раз сидела за мной и…

Картер повернулся к напарнику.

— Посмотри на этого парня, Мэрфи. Сидя рядом с женой, он ухитряется развлекаться и с другими женщинами. Лихо!

— Предупреди, чтобы больше он так не делал, — подмигнул ему Мэрфи. — Втолкуй, что так все обычно и начинается, а финалом является убийство надоевшей жены…

Нахмурившись, Картер повернулся к Генри.

— Хм-м, мистер, вам следовало бы быть более осмотрительным в своих поступках… Итак, вы утверждаете, что, поссорившись, вечером ушли из дома, но утром передумали и вернулись, обнаружив вместо жены только эту записку?..

В таком духе продолжалось и дальше. В действительности копы были слишком возбуждены видом трупов Мендетты и его жены и вовсю суетились, перетряхивая всю квартиру. Когда же Генри пытался напомнить об исчезнувшей жене, от него отмахивались, как от надоедливой мухи. В лучшем случае советовали обратиться в соответствующий отдел комиссариата, занимающийся розыском пропавших.

Наконец зачем-то взяв подписку о невыезде, его оставили в покое. Он сидел, ожидая, пока полицейские уберутся из квартиры Мендетты и оставят лестничную площадку. Фотографы закончили фотографировать место убийства, дактилоскописты сняли все отпечатки, полисмены закончили осмотр квартиры, и лишь только тогда к Генри подошел инспектор Картер и внушительно сказал:

— До поры до времени тебе не рекомендуют покидать город, старина. Эта история наделает много шума, а вы увязли в ней по самые уши. Когда понадобитесь, мы вас вызовем.

И, не обращая внимания на возражения Генри, полицейские ушли. Вот тогда-то Генри и почувствовал настоятельную потребность напиться.

Спустя полчаса после ухода полиции в квартиру Перминджера заглянул Джек и застал приятеля, развалившегося в кресле с бокалом виски в руках.

Джек удивленно уставился на Генри.

— А мне ты хоть что-нибудь оставил? — спросил он.

Генри нервно вскочил на ноги.

— Рад тебя видеть, — сказал он, пожимая руку Джеку. — Сейчас налью и тебе.

Джек толкнул его обратно в кресло.

— Сиди уж! Сам возьму.

Вернувшись из кухни с бокалом в руке, Джек увидел, что Генри наливает себе очередную порцию.

— Эй! Не так быстро! — Джек отобрал у приятеля бутылку. — Передохни немного.

Он плеснул виски себе в бокал и присел на подлокотник кресла.

— Мне надо с тобой серьезно поговорить.

Генри отрицательно затряс головой.

— Я больше не могу. Копы выжали меня, как лимон.

— Не думай о них. Ты не имеешь никакого представления о работе полиции, зато я отлично знаю их методы. Они ломают комедию, суетясь здесь. В действительности же им ровным счетом наплевать, кто убил Мендетту или куда исчезла твоя жена. Они будут без конца вызывать тебя в участок, задавать кучу идиотских вопросов и в конце концов бросят это дело. В лучшем случае, они просто забудут о твоем существовании. В худшем — постараются это дело повесить на тебя же самого.

Генри моментально протрезвел.

— Что ты выдумываешь, — возразил он. — Производить расследование — это их работа.

Джек меланхолически улыбнулся.

— Послушай, Генри, если ты сам не будешь крутиться, то вряд ли когда увидишь свою жену, а то и сам окажешься за решеткой. И это вовсе не шутка.

— И что же я, по-твоему, должен делать?

— Сейчас объясню. Постарайся понять меня правильно. Тебе известно, каким образом Мендетта делал деньги? Что-нибудь слышал об этом?

— Я знаю только, что у него их было слишком много. Слышал краем уха, что он занимался рэкетом, но каким именно — не имею ни малейшего понятия.

— Ну, так я тебе скажу. Он курировал деятельность всех городских борделей.

Генри прищурился.

— Ты в этом уверен?