Валерий Михайлов - Глава 23
– Он в сознании, – констатировала ставший и без её слов очевидным для всех присутствующих факт медсестра.
– Вы уверены? – спросил на всякий случай санитарный инспектор.
Он хотел уже, было, попросить её в этом поклясться, как попросил однажды поклясться продавщицу в том, что пирожные свежие. Продавщица, кстати, клятву свою нарушила. Медсестру же от клятвоотступничества спас один из спасателей.
– Ты извини, что пришлось пальнуть в тебя транквилизатором, – сказал он. – Ты был невменяемым, да ещё и с пистолетом в руке.
– Всё в порядке, ребята, спасибо, что не пристрелили.
Санитарный инспектор был действительно им за это благодарен.
– Мы можем поговорить? – спросил Благородный Дон.
– Если только вы не призрак и не мираж.
– Не волнуйся. Я здесь во плоти и крови.
– Это меня и заставляет волноваться больше всего.
– Мы можем поговорить наедине? – поинтересовался Благородный Дон.
Спасатели и медсестра не заставили повторять эту просьбу дважды.
– Что, неужели настолько всё плохо? – спросил санитарный инспектор, оставшись наедине с Благородным Доном.
– Честно говоря, даже не знаю, что сказать, – ответил Благородный Дон. – Ты свою руку видел?
– А что с ней?
– У тебя на правом плече клеймо, и я хотел бы знать всё о его происхождении.
– Боюсь, что ничем не могу помочь следствию. А что у меня на плече?
– Глазница в пирамиде.
– ЧТО???
– Пустая глазница в пирамиде, – повторил Благородный Дон.
Появление клейма на руке санитарного инспектора, да не просто клейма, а клейма в виде пустой глазницы в пирамиде, было событием, способным заставить нервничать не только Благородного Дона, но и лиц, занимающих значительно более высокое положение на иерархической лестнице ГСИ. Пустая глазница в пирамиде была символом некоего Аббатства 691, которым (символом) аббатство помечало то, что входило в сферу его интересов. Фактически, пустая глазница обозначала: Внимание, охраняемая частная собственность. Пресекаем любые посягательства без предупреждения!
Обычно, сталкиваясь с символикой Аббатства, ГСИ старалась уходить от конфликта, но клеймо на руке одного из ответственных представителей Инспекции… Это было уже слишком! Но хуже всего было то, что Инспекция не имела возможности предъявить свои претензии.
Аббатство было на 100 % тайным, причём не в том смысле, в каком являются тайными масоны, тамплиеры или иллюминаты. В аббатстве не было вертикали, не было структуры, не было всевозможных посвящений, не было ни одной ниточки, за которую можно было бы размотать этот клубок. Более того, даже теоретический захват члена аббатства (на практике такого ещё не случалось), не означал ровным счетом ничего. Пленный мог даже не знать в лицо ни одного другого члена Аббатства, принимая одновременно активное участие в его работе. Зато само Аббатство в случае необходимости наносило точные удары, устраняющие препятствие ЛЮБОГО уровня, поэтому с ним никто даже не пытался связываться. Благо, Аббатство занималось своей, неизвестной посторонним деятельностью, и очень редко вступало с кем-либо в конфликт. В его интересы совершенно не входили какие-либо социально-политические или другие явления и процессы из мира обычных людей.
Вот чем объяснялось появление в спасательном самолете Благородного Дона, который наверняка бы предпочёл ликвидировать санитарного инспектора, но не мог себе этого позволить, так как Аббатство заявило на него свои права. Фактически, оно спасло Паркину жизнь, и он прекрасно это понимал, как понимал и то, что, если понадобится, оно с ещё большей легкостью отберёт у него всё, включая рассудок, здоровье или жизнь.
– Что думаешь делать? – спросил Благородный Дон, когда санитарный инспектор закончил рассказывать свою «бредовую» версию происшедшего у Али.
– Не знаю ещё, – ответил Паркин, – я надеялся, что вы мне дадите ответ на этот вопрос.
– Ладно, пока отдыхай дома, а там будет видно, – решил Благородный Дон. Он даже не попытался скрыть своё замешательство.
– Думаю, они объявятся. Не зря же они показали мне своего человека…
– Ладно, отдыхай.
Сказав это, Благородный Дон нажал кнопку вызова медсестры. Она появилась со шприцем в руках.
– Вам следует отдохнуть, – сказала она и как-то с опаской приблизилась к постели санитарного инспектора.
– Не бойтесь, я не кусаюсь. Иногда только лаю, – пошутил он, – или вою на луну. Показать?
– Вам следует отдохнуть, – повторила медсестра, вводя в вену Паркина маслянистую жидкость. Его накрыло бархатное забытьё.
А ведь это вполне может быть и билет в один конец, – только и успел подумать он.
Звонок медленно, но неуклонно проникал в сознание Паркина. Спросонья санитарный инспектор по привычке потянулся к телефонной трубке, и только услышав в ней длинный гудок, понял, что звонят в дверь. Он был в собственной квартире, в собственной постели и даже в собственной пижаме. Одно мгновение он даже подумал, что все произошедшее с Али было странным, кошмарным сном, но клеймо на левом плече говорило об обратном.
– Иду! – крикнул санитарный инспектор, надевая тапочки.
За дверью стоял курьер.
– Извините за переполох, – сказал он, но мне было приказано звонить до последнего.
– Всё верно, иначе ты бы меня не поднял, – миролюбиво заметил санитарный инспектор, разглядывая курьера – мальчишку лет 16.
– Вам конверт, – сказал посыльный, улыбаясь во весь рот, – распишитесь.
Обратного адреса на конверте не было.
Менять адрес санитарному инспектору не хотелось, но появление посыльного с конвертом говорило о том, что кто-то был в курсе, где его можно найти, а подобные вещи были недопустимы.
– Какой сегодня день? – спросил Паркин, расписываясь на квитанции.
– Среда, – немного с завистью ответил посыльный. Санитарный инспектор выглядел как человек, которому несколько дней подряд было чертовски хорошо. Такую роскошь посыльный себе позволить не мог.
Среда могла быть любой средой, но точную дату с учётом месяца и года санитарный инспектор у посыльного выпытывать не стал. Он и так уже привлек к своей персоне слишком много внимания.
Вскрыв конверт, санитарный инспектор обнаружил там чистый лист бумаги формата А 4 и магнитный ключ от гостиничного номера. На ключе было написано: «Отель «Палладий». № 813».
Одевшись и выпив кофе, санитарный инспектор сунул ключ от номера в карман брюк, затем внимательно осмотрел лист бумаги. Бумага была как бумага, без каких-либо следов насилия.
Решив, что просто так чистый лист бумаги никто посылать ему не будет (тем более что практически никто за исключением нескольких должностных лиц вообще не должен был знать, что он здесь живет), санитарный инспектор набрал номер лаборатории.
– Привет, Полов, это Денис. У меня для тебя есть работа.
– У всех для меня есть работа, – философски ответил Полов.
– Это срочно, так что немедленно отправляй ко мне своего боя. На столе в гостиной будет конверт. Я хочу, чтобы ты проверил сам конверт и его содержимое от и до.
– Может, подскажешь, что мне надо искать?
– Всё, – ответил Паркин и положил трубку. Как обычно, он не стал выслушивать долгие рассуждения Полова о тяготах и лишениях его работы.
Положив телефонную трубку, санитарный инспектор посмотрел на себя в зеркало. Из зазеркалья на него пялилось дня три небритое лицо со следами глубокого похмелья. Трёхдневная щетина говорила разве что о том, что последний раз он брился или его брили три дня назад. Решив не мудрствовать, а заодно не бриться, он ещё выпил кофе, и отправился в отель.
«Палладий» был милым отелем для приличных людей среднего достатка. Ничего лишнего, зато всё, что действительно нужно – такой девиз вполне можно было бы вывесить у его входа.
Фойе со стойкой администратора от лифтов отделял небольшой коридор, у входа в который дежурил похожий на морского пирата детина в сидевшей на нём как военный мундир ливрее. Показав ему ключ, санитарный инспектор вошёл в лифт и поднялся на 8 этаж. Лифт оказался автоматическим, а швейцар нерасторопным, что спасло Паркина как от дачи чаевых, так и от ненужных вопросов.
Войдя в номер, санитарный инспектор, прежде всего, запер дверь. Уже с первого взгляда было понятно, что обычный осмотр номера ничего не даст, что всё давно уже убрано, и если даже загадочные парни из Аббатства оставили для него гостинец, в обычной плоскости реальности его даже не следовало и искать. Тем не менее, для очистки совести санитарный инспектор провёл беглый осмотр. Как он и предполагал, это не дало ему ровным счетом ничего.
Задернув шторы, санитарный инспектор устроился удобно в кресле и закрыл глаза. Межпиксельное путешествие обещало быть долгим. Когда-то давно, когда он только-только начинал осваивать технику погружения, его поразило, с какой точностью такие писатели, как Конан Дойль и Агата Кристи описывали межпиксельный процесс, даже не догадываясь о его существовании. Дремота Шерлока Холмса, пребывая в которой он выслушивал посетителей, состояние задумчивости Эркюля Пуаро…
