Владимир Таганцев - Золотое яблоко Фрейи
— Как только отбыла полиция. Ну конечно, предварительно просмотрев и ничего не поняв.
— Хм, с точки зрения психолога, вы говорите нелепицу — прячете записи, даже не попытавшись в них разобраться. Да, доктор, вы поступили вопреки науке, предпочтя житейский здравый смысл. Вот почему я вам верю. Да, а что за книгу обнаружили в ее спальне?
— Не совсем обычную. «Синтез философии» Спенсера[9].
— Может быть, от научной литературы легче заснуть, чем от детективов Кристи. Она читала подобное?
— Что она читала, я узнал только после ее смерти. При жизни она всегда выдерживала четкую дистанцию между собой и окружающими. Это даже не назовешь высокомерием.
— Я же говорил, что эта леди знала себе цену. — Арчер потер руки. — Переходим к главному, доктор.
— Я ничего не помню, Томас. Ни строчки. Мне явно не по себе, вот что.
— Все от переизбытка волнения, док. Хорошо. В записях упоминалось чье-нибудь имя или имена?
— Нет, пожалуй, нет. Хотя… Какое-то необычное имя было, да, точно.
— Чем необычное, доктор?
— Извините, не помню. Необычное — да.
— О чем она писала? — О природе? Или это был кулинарный рецепт?
— Нет, скорее она решала или, вернее, пыталась решить какую-то задачу. Задачу без математических символов. Помню, там были весьма странные словесные конструкции.
— Как у Кэрролла. Только в серьезном варианте, так?
— А знаете, вы, пожалуй, правы. Но мне надо еще подумать.
— Ладно. Не хотите пройти со мной в каюту? Есть новости. — Арчер встал и, не оборачиваясь, спустился по трапу.
— Располагайтесь, доктор, поудобнее и приготовьтесь к разного рода неожиданностям. — Арчер улыбнулся. — Я буду беспощаден.
— А я при случае постараюсь снять скальп с мистера Охотника, — в ответ улыбнулся Дэвис.
— Прекрасно. Вот список лиц, которые звонили в клинику Хаббарда и справлялись о вашем самочувствии. Только не спрашивайте, как я его достал. Мне пришлось пойти на крупную жертву.
— Во сколько это вам обошлось?
— О, деньги здесь ни при чем. Видите ли, док. — Томас помялся. — Я ведь вам уже говорил о вашей сиделке…
— Воплощенная женственность, слышал. Так в чем же дело? Не хотите ли вы, надеюсь, сказать…
— Хочу. Я сделал ей предложение. Она согласна. Очаровательное существо, не правда ли? Ее зовут Люси.
— Вы? — Дэвис оторопело посмотрел на ассистента. — Э, Том, кончайте.
— Я не шучу, доктор. Айрис извещена телеграммой.
Арчер еле увернулся от запущенного в его голову натренированной рукой пластикового стакана с виски.
— Ага! Скоро вы у меня сбросите оцепенение и страх, мистер Дэвис, он же охотник за черепами и отважный потомок викингов!
— Томас, я вас пристрелю! У меня в кобуре отличный браунинг.
— Правда, хороший? А все потому, что я сказал в ружейном магазине, для кого я его покупаю. Самый большой калибр! Уникальное оружие! — кричал Арчер.
— Давайте к делу, друг мой. — Дэвис наконец улыбнулся.
— А! У вас появились друзья? Это хорошо. Где моя картонка с пивом, вы не видели? Ага, вот она. — Арчер вскрыл банку. — А теперь к делу и прошу внимания, сэр. В течение первых четырех дней вы были полностью, а затем периодически без сознания — так называемое проблесковое сознание, как говорят медики. За это время о вас справлялись друзья и коллеги по университету. Вот эти лица: Говард О'Нэйл, Кейт Литлджон, Роберт Мюррей, Ральф Беннет, Линдон Дженкинсон, Дэвид Маккарен и неоднократно миссис Липтон.
— Простите, Арчер, но ни Беннет, ни тем более Маккарен не входят в число моих друзей. С Дэйвом Маккареном мы лишь раскланиваемся при встрече, он мне несимпатичен. С чего ему вдруг понадобилось на-водить обо мне справки?
— Мне не понравился этот звонок. Маккарен явно вас недолюбливает, завидует вашему положению — и вдруг проявляет заботу о вас. — Томас внимательно наблюдал за профессором.
— По профессии он историк и специализируется на становлении католицизма, хотя особых успехов на этом поприще не достиг, как говорят. Но он был дружен с покойным Шрайдером — вот что главное, Томас.
— Да, это небезынтересный факт. Элис знала Шрайдера, а тот — Маккарена. От Хеллингтона до Бултона куда меньше езды, чем до Мюнхена. Но я продолжу. Кроме вышеперечисленных господ вам звонили еще двое. Так, на третий день вашего пребывания в клинике звонила Элла Чалмерс.
— Это… это она — заокеанская подружка вашей жены?
— Она самая. От Айрис я знаю, что с год назад она устроилась на работу в секретариат фирмы «Харпвокс электроникс». Так она и оказалась в Америке.
— Что еще за «Харпвокс»? При чем тут арфы[10]?
— Видимо, ни при чем. Звонок носил частный характер. На телефонной станции установлено, что номер абонента соответствует номеру городской квартиры Эллы Чалмерс в Луисбурге.
— Томас, я не знаю никакой такой Чалмерс! Я ее и в глаза не видел. Что ей-то от меня надо? — заволновался профессор.
— А может, это была другая особа, доктор? — Арчер пристально посмотрел на собеседника.
— Я вас не понимаю! — воскликнул Дэвис.
— В вашей жизни были женщины, док. И есть одна, которую вы очень боитесь.
— Не знаю, о чем вы, — хрипло ответил профессор.
— Будем считать, что я ошибся. И последний звонок. На четвертый день поступления вам звонил господин Шрайдер из Мюнхена. Это, конечно, тоже ошибка — неправильно набрали номер, не-так ли?
Профессор, что-то мучительно соображая, уставился на Арчера, затем с криком: «Ну уж нет, довольно» — схватил со столика ручку, бумагу, что-то нацарапал на ней и сунул листок под нос ассистенту:
— Гляди, Умник.
Арчер взглянул на лист. Там были написаны в два ряда числа:
1 2 3 4 5 6 7
5 4 3 2 1
— Непонятно? Я шесть дней пролежал в клинике и вышел на седьмой. Первые четыре дня выпали из моего сознания, это чистая правда. На седьмой день я при вас звонил Шрайдеру, и его вдова сказала, что пять дней назад его похоронили! — Профессор вытащил сигарету из пачки Арчера, нервно закурил. — Я что, созваниваюсь с покойниками? Да я сам был без сознания!
— Доктор, разве я вас в чем-нибудь обвиняю? Разве вы виноваты в этом звонке? Петля затягивается все туже, нам не время ссориться, — сказал Арчер мягко.
— Ах вот как, не время? К чему тогда ваши намеки и двусмысленные взгляды? Или вы считаете, что я этого не замечаю?
— Нет, не считаю. Но поймите и меня — я хочу не только вывести вас из состояния страха и пассивности, но и заставить думать — слишком многое поставлено на карту. Вы же за целый день не вспомнили ни строчки из записей Эдсон. Должны же вы понимать, как это важно! У вас в голове ключ к расшифровке рукописи, а значит, и всего остального, всех нелепиц, а…
— Я вас понял Том, — сказал профессор и добавил с беспомощной улыбкой: — Не давите на меня, иначе я никогда не вспомню, хорошо?
— Извините и послушайте, что я делал утром…
КРАСНЫЙ «ОСТИН» ПРИТОРМОЗИЛ У СЕРОГО ТРЕХЭТАЖНОГО ДОМА викторианской постройки, стоящего в конце Брикстон-роуд, одной из самых тихих улиц западной части города. Втиснувшись между голубым «хиллменом» и темно-серым «ауди», Арчер покинул автомобиль и поднялся на площадку второго этажа. У двери с небольшой табличкой «Дж. Браун. Частный сыск» он задумался на минуту, тряхнул головой и решительно нажал на медную кнопку звонка.
Дверь никто не открывал и он уже собрался уходить, как вдруг защелкали многочисленные запоры и на пороге возник пожилой лысоватый человек невыразительной наружности.
— Мистер Браун? Мне дали ваш адрес в агентстве.
— Кто вы? Разве вам не сказали, что я десять лет как на пенсии? — Человек обшарил глазами Арчера с головы до ног.
— Сказали. Я к вам по другому вопросу. Дело в том, что я работаю ассистентом у доктора Дэвиса…
— Мистер Арчер, полагаю?
— Да. Откуда вы меня знаете? — удивился Томас.
— Входите. — Человек пропустил Томаса в квартиру, промолчав.
В небольшом кабинете, все стены которого закрывали шкафы, целиком заставленные книгами, Арчер опустился в предложенное хозяином видавшее виды кожаное кресло.
— Вы — ассистент? — Человечек внимательно смотрел на Томаса.
— Не только. Я друг мистера Дэвиса и принимаю участие в его проблемах.
— Курите. — Браун переставил пепельницу ближе к Арчеру, стал сворачивать сигарету.
— Благодарю, мистер Браун. Знаете; я не думал, что моя скромная персона заслуживает такого внимания.
— Чтобы установить, курите вы или нет, особого внимания не нужно. Указательный и средний пальцы вашей правой руки говорят сами за себя.
— Да, действительно… — Томас посмотрел на свои прокуренные пальцы. — А вы профессионал!
— Я пенсионер, — возразил Браун, закуривая.
— Не думал, что вы живете столь скромно.