Уилл Мюррей - Последний крестоносец
- Забудь об этом! - воскликнул Слаггард, указывая на себя. - Это не я! Это всего лишь плоть, а плоть слаба. Но не я - мне придает силы слово Божье!
Виктория Хоур проскользнула мимо него и, взяв со стола книгу в кожаном переплете, раскрыла перед глазами Слаггарда пустую страницу.
- Аллилуйя! - проговорила она, не теряя самообладания.
- Это не может так продолжаться! Ты что, не читала газет? Знаешь, кто за мной охотится и что они сделают?
- Забудь об этих неприятностях. Нужно сосредоточиться на возможностях, которые открываются перед нами в будущем, - ответила Виктория, придвигаясь к нему поближе. Терпкий аромат духов щекотал Элдону ноздри, руки Виктории скользили по его бедрам, обещая неземное блаженство.
- Забыть? - проговорил он уже заплетающимся языком. - Как я могу забыть?
Но когда губы Виктории Хоур коснулись его губ и, слегка дотронувшись до зубов кончиком языка, она опустилась на колени и принялась за дело по-настоящему, преподобный Элдон Слаггард мигом забыл о террористах с их автоматами и о кривых кинжалах бородатых мулл.
Он забыл обо всем.
Глава 10
Когда Рашид Шираз подошел к величественному зданию парламента в центре Тегерана, его охватила нервная дрожь. Это было непривычное ощущение - в течение почти десяти лет Шираз, один из самых жестоких командиров Революционной гвардии, Пасдарана, заставлял трепетать от страха других. Но сегодня ему в первый раз предстояло встретиться с великим аятоллой. Не поддерживал он отношений и с Верховным главнокомандующим, генералом Аднаном Мефки. Гвардейцы презирали иранских военных, те платили им той же монетой, и, наконец, все иранцы дружно ненавидели Пасдаран.
В самые первые дни после революции Рашид Шираз понял - тому, кто не добился реальной власти во времена перемен, рано или поздно не сносить головы.
При шахе Рашид был, по сути дела, никем - уличным попрошайкой, воришкой, избегавшим встреч с полицией, а потом, когда он осмелел и стал совершать преступления покрупнее, и с наводящей ужас тайной полицией САВАК. Позже, когда аятолла Хомейни вернулся из французской ссылки, немедленно начались казни. В один из этих дней Рашид Шираз, только что укравший бумажник у какого-то дельца, осторожно выглянул из-за угла и увидел, как бородатый мулла призывает гвардейцев казнить на месте трех учителей, обвиняя их в контрреволюционной деятельности. Несчастных поставили на картонные ящики из-под кока-колы, закрепили на шее петли, и мулла собственноручно выбил из-под ног приговоренных опору. Когда импровизированная виселица развалилась, тот же мулла, кипя от ярости, застрелил лежавших среди обломков учителей.
Именно тогда Рашид понял, что означает фраза "закон джунглей", и подумал, что вскоре весь Иран превратится в огромную кровавую бойню. А кто мог справиться с ролью хищника лучше, чем Рашид Шираз?
Так он вступил в Пасдаран. Это было проще простого - требовалось лишь готовность выкрикивать лозунги, на словах превозносить Аллаха и беспрекословно выполнять самые безжалостные приказы.
С автоматом в руках и собственным отрядом Рашид Шираз принялся раздавать долги и мстить за старые обиды. Ювелир, уличивший его в краже, был объявлен пособником Запада и расстрелян взводом гвардейцев на месте. Женщина, отвергшая когда-то его домогательства, была по шею закопана в землю, а потом до смерти забита камнями. У хозяина доходного дома, выкинувшего Рашида на улицу за неуплату, был отобран роскошный особняк в квартале Дулат. Дом и все имущество прежнего владельца достались Рашиду Ширазу.
Вскоре капитан Пасдарана стал жить как король, в то время как старые правители один за одним шли на дно, захлебываясь в собственной крови. Все шло как нельзя лучше для Рашида, даже в самые тяжелые дни во время войны с Ираком, когда Тегеран, квартал за кварталом, превращался в руины под неприятельскими ракетными ударами. Рашид покинул захваченный им особняк и согласился на перевод на нефтеналивную базу острова Кхарг. На новом месте в его распоряжение был предоставлен дом, однако он оказался слишком мал. Тогда Рашид Шираз отправился бродить по улицам, не выпуская пистолета из рук, и наконец нашел подходящий дом. Когда на стук вышла женщина в традиционной чадре, Шираз сорвал скрывавшую лицо ткань и, выстрелив несколько раз в воздух, обвинил ее в супружеской измене. Поспешивший на помощь муж женщины получил пулю в живот. Перед сбежавшейся толпой Рашид Шираз объявил, что эти люди посмели нарушить обычаи, предписанные Кораном, и недостойны осквернять долее иранскую землю. Как только толпа уволокла женщину, он спокойно занял освободившийся дом. Во времена Иранской революции такие вещи происходили сплошь и рядом.
Однако сейчас по спине Рашида Шираза пробежал холодок. Он лучше чем кто бы то ни было понимал, что в стране, где ожесточившиеся люди имеют право бросить в тюрьму или расстрелять человека с помощью двух-трех цитат из Корана, никто не мог ощущать себя в полной безопасности. Даже капитан Пасдарана, Революционной гвардии. Волна террора могла внезапно обрушиться сзади, если не быть все время начеку. Как знать, а вдруг один из родственников его жертв окажется у власти и потребует голову Рашида? Когда Рашиду Ширазу сообщили, что его желают видеть сам аятолла и Верховный главнокомандующий, он подумал, что на этот раз накликал на себя гнев человека, справиться с которым может оказаться не под силу даже ему.
Слуги, встретившие его у входа, в полном молчании проводили капитана гвардейцев в подчеркнуто скромные покои аятоллы.
- Салам, - проговорил Рашид Шираз, почтительно приложив ладонь к сердцу и склонив голову в традиционном приветствии.
Великий аятолла восседал на ковре в пустынном зале. На голове его красовался тяжелый черный тюрбан, означавший, что этот человек является прямым потомком пророка. Приподняв руку, аятолла приветствовал гостя легким, почти незаметным движением. Генерал, стоявший в стороне, лишь окинул Рашида неодобрительным взглядом. Считавшееся железным сердце капитана гвардейцев затрепетало.
- Салам алейхем, - едва слышно проговорил аятолла.
- Да продлит Аллах дни вашей жизни! - подобострастно откликнулся Рашид Шираз.
- И вашей тоже, - сказал генерал, однако в его взгляде читалось едва скрываемое презрение.
В затянувшейся паузе Рашид Шираз переводил взгляд с одного своего собеседника на другого. Великий аятолла выглядел в точности как на портрете - казалось, перед ним сама святость, - однако Рашид знал, что муллы, которых долгое время притесняли при последнем шахе, так же как и при его отце, ожесточились и в их груди не осталось ни капли жалости. В народе говорили, что бороды этих людей окрашены кровью их жертв. Рашид, который не испытывал особой привязанности к их религиозным убеждениям, точно так же, как и к западной вере, не принимал этих слов буквально, однако ему было отлично известно, что сотни тысяч иранских матерей ходили в глубоком трауре, так как муллы предпочли посылать их детей на верную гибель, не подписывая мирного договора даже тогда, когда война с Ираком была фактически проиграна. Тем временем благодаря их безрассудству в стране началось брожение, и антиправительственная Армия национального освобождения, которая раньше вызывала у властей лишь пренебрежительную усмешку, сменила иракцев, и с ней не так-то легко было справиться. Тем не менее религиозные деятели продолжали произносить пламенные речи и призывали солдат продолжать борьбу.
Даже Рашид Шираз успел уже устать от этого, однако, пока его самого не отправляли на фронт, предпочитал держать свое мнение при себе.
- Это ты раскрыл грязный заговор, направленный Западом против нас? негромко спросил наконец аятолла. Слова скатывались по его острой бородке словно муравьи, неспешно снующие по стволу трухлявого дерева.
- Да, о Имам, - подтвердил Рашид.
- Мы допросили этого христианского приспешника, и он рассказал, что за этим нападением стоит очень влиятельный человек, глава всех почитателей Христа в Америке.
- Смерть всем приспешникам христианства! - автоматически выкрикнул Рашид Шираз, но осекся, поймав на себе взгляд генерала, который явно предпочитал, чтобы капитан умерил свой верноподданнический пыл.
- Неверного, о котором я говорю, зовут преподобный Элдон Слаггард, монотонно продолжал аятолла. - Титул "преподобный" считается в Америке знаком праведности, но нам отлично известно, насколько нечестивы все тамошние люди.
- Этот человек должен понести суровое наказание, - негромко, но твердо проговорил Рашид Шираз.
Генерал Мефки согласно кивнул, и Рашид бросил на него осторожный взгляд - к счастью, беседа развивалась не в том направлении, которого он так опасался. Возможно, ему ничего не угрожает. Однако он не преминул отметить про себя, насколько раскормленным кажется генерал. Судя по всему, он служил в армии еще при шахе и, вполне вероятно, просто затаил свои прозападные настроения. Рашид подумал, что стоит изучить всю подноготную этого человека - наверняка у него есть свой дом, в котором можно было бы со временем уютно устроиться.
