Андрей Хазарин - Живой товар
— Почему? Почему именно о рыбалке?
— Очень люблю рыбку ловить.
Ну, это пожалуйста. Я люблю слушать, когда говорят о любимом деле. Особенно, если самой помолчать можно.
Вышли на площадь. Она у нас большая и довольно красивая. Какая-то там в мире и Европе по размерам. Посередине — памятник социалистических времен. Смотрит на бывший обком, а рукой (без кепки, правда) на парковый сортир указывает.
Парк тоже неплохой — его Садом у нас называют. Рядом — университет. И биологи тут периодически всякие шедевры высаживают — упражняются. Получается довольно красиво.
Площадь брусчаткой выложена, на каблуках по ней идти — сплошная мука.
— Анна Георгиевна, обопритесь на мою руку, тяжело идти ведь…
— Спасибо. И знаете что, зовите вы меня попроще — не в департаменте же.
— С удовольствием. А как вас называют: Аней или Нюсей?
— Вообще-то Асей. Но за Нюсю спасибо. Все же не Нюра.
— Не стоит благодарности. А я — Дима.
— Я помню.
Вечерами в Саду довольно многолюдно — гуляют, сидят в кафе — пиво пьют или чего покрепче… Музыка играет, красота…
— Слушайте, Ася, я за целый день проголодался, как собака. Да и вы, подозреваю, тоже — двенадцать часов на одном кофе не высидишь.
— Нет, не очень…
— Давайте в «Хрусталь» зайдем…
— Не хочу — душно.
Знаю я вашего брата: ужин в ресторане вы воспринимаете как ключик к спальне.
— А мы на веранде останемся. Мороженого съедим, может…
«Хрусталь» в нашем городе — заведение знаменитое. Первый кооперативный кабак. Мороженое там — закачаешься, сортов тридцать. И десерты всякие, и салаты фруктовые — рай для женщины, одним словом.
— Уговорили, Дима. Против мороженого устоять не могу. Только вы о рыбалке своей ещё ни слова не сказали.
— Успею еще.
Он нашел столик на веранде, усадил меня, свалил все сумки и исчез где-то у стойки. Я сидела спиной, но повернуться не возникало ни малейшего желания. Пусть делает, что хочет — большой мальчик. А я посижу — сто лет уже нигде не была.
Появилось у меня пока только одно желание — снять надоевшие за день туфли. И с колоссальным удовольствием я вылезла из кожаных лодочек. Только теперь почувствовала, как устали ноги.
— Ася, чего вы хотите на сладкое?
Братец Колесников, откуда такие замашки? Я-то думала, что съедим по разноцветному мороженому и по домам разойдемся, а у него, оказывается, грандиозные замыслы. Напору столько, словно не химиком был, а танкистом! Ну и ладно, злоупотребим… И я высказала свою давнюю мечту:
— Наполеон хочу…
Глаза у меня полуприкрыты и поворачиваться не хочется. Кути, как хочешь, Вадим Андреич…
— Знаете, Ася, вы сейчас на лису похожи, которая на солнышке греется…
И этот туда же! Ну что мне со своей мастью делать? В вузе красилась в брюнетку. Но ни веснушки, ни глаза спрятать я не могу. В группе все уважительно Патрикеевной звали. А бывший мой — так тот даже Рыжей Мордой… А, пусть. Да, рыжая.
— За сравнение спасибо, уважили. Только греюсь-то я под луной. А где обещанное мороженое?
— Сейчас принесут.
Ого, как барственно! Я кивнула: хорошо, мол. А Дима тем временем действительно начал рассказывать о рыбалке. О голавле с вот такой глоткой, «как метро». Как ужик через реку плавает. Как его одна плотичка гоняла, шестнадцать раз он закидывал в одно окошко между кувшинками, пока вытащил (а я-то думала, эти рыбаки закинут свои удочки и ждут часами, что приплывет, — а тут, выходит, есть какое-то единоборство!). Потом о лягушечках вспомнил, о том, что зрачки у них, оказывается, не вертикальные, а горизонтальные, как у козы…
Слушала я его с удовольствием. Мужчины всегда о любимом деле говорят интересно, образно. Смотрю я — а глаза Димины-то вовсе не темно-серые, а серо-голубые. Лицо оживилось и стал он лет на пять моложе. Нет, все-таки Марлен Дитрих была умной женщиной, это она открыла, что «мужчина никогда не бывает в лучшем настроении, чем когда говорит о себе». Ну, будем справедливы, этот все же не напрямую о себе…
Мои умозаключения прервал официант, принесший «мороженое», которое в этот вечер состояло из обалденно пахнущих жареных «ножек Буша» (пардон, куриных окорочков), салатов и шампанского. Бутылка запотела и на зеленых её боках собирались капельки воды. Наполеон, правда, тоже присутствовал. Довольно крупный улов сегодня у этого рыбачка клюнул.
Торты в «Хрустале» пекут просто замечательные. У них сбоку есть прилавочек, и там эту радость обжор продают на вес. В общем довольно недорого. Особенно когда самой возиться неохота. А наполеон у них фирменный и получается почти как у моей мамы.
— Дима, а не слишком ли шикарно для случайного провожания домой?
— В самый раз. Не обижайтесь, я уже года восемьдесят два с красивой женщиной в ресторане не был, это для меня событие. И если уж выбрались в такое отличное заведение, не сидеть же голодными…
Это правда. И заведение нормальное, и кормят недурно.
Особенно если последняя трапеза состояла из чашки кофе и печенья. А тут такие запахи…
В общем, приступили. Дима угадал и взял такое шампанское, как мне нравится: самое сухое — «Брют». Вино пузырилось в бокалах, курочка понемногу исчезала. А мы болтали.
После историй о рыбалке разговор как-то переполз на животных вообще. Я сказала, что уже сто лет не была в зоопарке. А Дима поведал, что у него есть знакомая пара, которая ходит туда чуть ли не каждое воскресенье. Покупают два турецких батона для зверей, пиво для себя и идут гулять. А что, неплохо, наверное…
Потом заговорили ещё о чем-то. И вскоре я поняла, что мой собеседник мягко так расспрашивает меня о моих вкусах — и какие книги, и какая музыка, и даже какой рисунок на обоях мне нравится…
Давненько со мной такого не бывало. И как приятно вот так просто сидеть напротив мужчины. Говорить глупости. А он слушает тебя и улыбается. И видно, что ему приятно так болтать и интересно.
Я даже позволила себе вторую сигарету за сегодняшний день. Мой собеседник ни слова не сказал: каждый делает то, что ему хочется…
Заметила, что сам-то Дима почти не курит, но все же больше, чем я.
— Скажите, Дима, а вас не тревожит, когда женщина курит?
— Это вы анкету заполнять продолжаете?
— Нет, самой интересно…
— Знаете, Ася, я считаю, что человек сам хозяин всех своих поступков. Если бы вам не хотелось, вы бы не курили, так ведь?
— А вы?
— А я столько по госпиталям валялся, что почти бросил. До сих пор у меня первый симптом болезни — курить не хочется. Потом снова начал, но до крепких ещё не дошел.
Я погасила сигарету в пепельнице и случайно посмотрела на часы у него на руке. Стрелки угрожающе приближались к полуночи.
Я почувствовала себя Золушкой, и примерно по той же причине. Платье при мне, конечно, осталось бы. А вот карета-тыква… метро вот-вот закроется. После такого пиршества я просто не имела права раскрутить Диму ещё и на такси.
Поэтому я заторопилась:
— Пойду я, Дима, пора. Метро закроют.
— Вам далеко?
— Нет, на Черную гору.
— Так я вас на такси отвезу.
— Нет, Вадим Андреевич. Я поеду в метро. До свидания.
И я протянула руку для прощального рукопожатия.
— Нет, Асенька, одну я вас не отпущу. У вас такой район… Провожу. Пошли.
И мы довольно быстро пошли к подвалу со знакомыми буквами на высоких столбиках. Отсюда ко мне всего-то три остановки. Так что приехали быстро.
На улицах не было ни души. Я могла и сама совершенно спокойно дойти, но… Честно говоря, ужасно приятно было, что тебя провожают, что можно поговорить о разных глупостях. И с человеком этим хорошо было. Вот хорошо, и все тут.
— Ну вот, Вадим Андреич, мы и пришли.
— И высоко вам?
— Не очень. На восьмой.
— А если лифт не?..
— Ну, тогда пойду пешком — не в первый раз. Да, Дима, — я попыталась вернуть наше общение в чисто деловое русло, — если вы срочно хотите просмотреть то, что для вас отобрано, можете зайти завтра. Я выйду поработать на пару часов.
— Когда? — как-то уж слишком быстро поинтересовался он.
— Не знаю еще. Часиков в двенадцать, наверное.
— Я позвоню вам на работу.
— Договорились… И спасибо за приятный вечер.
Он отдал мне пакет и я ушла в подъезд. Лифт, к счастью, работал, так что я вознеслась к собственной двери довольно быстро.
Гремя ключами, вдруг подумала, что очень обидно вот так одной возвращаться. Сапожник всегда без сапог — что я, что Юлька…
Странные мысли навеяла на меня сегодняшняя прогулка. И страшно захотелось завтра выйти на работу.
Захотелось, чтобы это произошло побыстрее. Вдруг он и в самом деле позвонит…
* * *Взял я ноги в руки и успел на последний поезд метро; довез он меня только до центра, а дальше поехал в депо — отсыпаться. Мне предстояла ещё прогулка домой — около получаса прямо вверх до самого дома. Ничего, пока что на пути к светлому капиталистическому будущему мы не особенно продвинулись: можно пройтись по ночному городу и сохранить в целости кошелек и рожу. В центральном районе, по крайней мере. И вообще я больше о ноге беспокоился — но ничего, молчит. Значит, установился антициклон. Ну что ж, неплохо, несколько дней не будет погода сказываться на работе и личной жизни…
