Алекс Норк - Кто здесь
- А для чего человек заканчивает школу, потом университет? Чтобы есть и размножаться это совсем не требуется. И мы не знаем целей и образа жизни "рая". Не можем знать, так же как десятилетний школьник не может себе представить мир высокообразованных людей.
- И ад имеет свой смысл?
- Имеет. Что происходит в нашем мире с плохими вещами? С очень плохими, которые уже больше ни на что не годны?
- М-м, их выбрасывают.
- Правильно. И если душа от жизни к жизни деградирует, движется вниз, а не вверх, в конце концов и она становится совершенно негодной. Время для нее останавливается. Миг превращается в вечность, и она остается навсегда уже сама с собой. Это и есть ад. Видите, даже и в этом случае душа не уничтожается. Это невозможно сделать никакими высшими силами. Потому что сила души по своей природе уже высшая.
- Да, - задумчиво согласился Торнвил, - даже если бы мне и хотелось поспорить... я бы не знал в каком именно месте вам возражать. - И тут же встрепенулся: - Но почему и с какой целью сюда вдруг прорвались эти непонятные нам средневековые азиатские души?!
- Вы правильно сказали, Стенли, прорвались. - Она немного помолчала. - Я могу высказать только свою гипотезу... Если человечество из поколения в поколение живет одними и теми же желаниями, желаниями простого материального благополучия, становится инертным в этом однообразии, активное прошлое в какой-то из прежних жизней может прорваться. Ведь все эти прошлые жизни внутри нас.
- Это явление... его можно вызвать искусственно?
- И даже не очень трудно.
- Вы сами могли бы такое с человеком сделать? Активировать в нем прошлую жизнь?
- Технически, да. Морально, нет. Такой поступок я ни за что не совершу. И еще одно, Стенли. Эти люди, - она слегка поежилась, - убийство для них в разряде обычных действий. Я не боюсь людей, обладающих такими же, как у меня, способностями, потому что так же защищена от них, как они от меня, но против простого ножа в спину я ничего не успею сделать. Мы говорили о конфиденциальности...
- Я понимаю. То, что вы рассказали, я передам коллегам без упоминания вашего имени.
Вечером он снова был на Лубянке. Только теперь они разговаривали с генералом вдвоем, потому что Андрей с другими сотрудниками уже занимался подготовкой к своей операции.
- Да, - выслушав его рассказ, подвел черту генерал, информации стало больше, но положение выглядит только сложнее. Думаю, вам нужно возвращаться, полковник. Готовить там свой план действий. К сожалению, вынужден констатировать, что наметить здесь с вами совместные кардинальные мероприятия мы не сможем. - Он испытующе посмотрел на Торнвила. - Поскольку мое предложение вы все равно не примете.
- Какое предложение, генерал?
Тот прежде чем ответить долго и внимательно на него смотрел слегка постукивая по столу пальцами...
- Ликвидировать этих двух вожаков. У вас и у нас. Собственными силами. Сделать это небольшими надежными группами. - Он вдруг резко повысил голос: - Убрать их, полковник, к чертовой матери, просто убрать! Пока не поздно! Мы с вами профессионалы, сумеем легко это выполнить.
Торнвил почувствовал, что воротничок слишком плотно обхватил его шею. Он машинально расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил галстук...
- Вы это серьезно?
Генерал опустил голову и через несколько секунд тихо произнес:
- Я так и думал. - Потом снова посмотрел на Торнвила: - Ну что же, разрабатывайте свои варианты. Будем обмениваться информацией. - Он встал, направился к стенному и шкафу и вскоре возвратился с большим пакетом в руках. - В связи с важным событием в вашей жизни... это от меня лично, для будущего малыша.
Торнвил открыл пакет и увидел светло-коричневого бархатного медвежонка, веселого, с улыбающимися переливчатыми глазками. Ему даже почудилось, что тот сам протянул к нему мягкие теплые лапы, когда он взял его на руки.
* * *
Сегодня ему приснился сон. Яркий, как пронизанный солнцем воздух сейчас за окном. Видимо череда дней в этом спешащем, так и не ставшим до конца родным для него мире утомила сознание, и оно вернулось домой, чтобы отдохнуть, как это делает человек за закрытой дверью собственного жилища. Отдохнуть, но не успокоиться. Он увидел во сне равнины под Дели. Увидел, сидя в седле, знамя, колыхавшееся от легкого в спину ветра. Ослепительно белое знамя верности! И ветер, как знак Всевышнего, указывал туда, где на другом конце равнины черной расплывчатой массой двигались поганые скопища Юдуфа. Хак повернул голову сначала в одну, потом в другую сторону стройной почти бесконечной линией стояли его войска. Как они хороши в спокойной готовности! Какие жесткие и, вместе, радостные лица. Ему почудилось, что он увидел все лица сразу. Нет, не почудилось. В одно мгновение он каждому взглянул в глаза. Преданные ему, потому что он сам предан Всевышнему. Какое светлое мгновение - благословение неба! Остальное в его руках. Остальное - его меч и их мечи и копья. И битва, где смерть откроет райские ворота каждому. Каждому, кто стоит сейчас под этим белым знаменем...
* * *
- Здравствуйте, мой дорогой, здравствуйте! Я получал донесения, однако бумага, всего лишь бумага. Рассказывайте, Стенли, от начала и до конца. Садитесь и рассказывайте. Но сначала, как вы нашли Николь? Она, по-моему, стала серьезней. Да, и сообщила мне причину. Ну, я ужасно рад!
Блюм вертелся и радовался. Хотя особых причин для этого не было. К тому же, в донесения из Москвы не вошла встреча Торнвила с Леной и, уж конечно, то самое, вогнавшее его в жар, предложение русского генерала.
Николь и ему показалась немножко другой, повзрослевшей... и еще более красивой. Они весь вчерашний вечер проболтали о будущем, детской комнате для ребенка, которую она решила заранее оборудовать... А как ей понравился русский светло-коричневый медвежонок, которого она сразу расцеловала...
- Во-первых, привет от вашего русского коллеги. Хоть вам с ним не удалось в свое время встретиться лично, он говорил о вас с теплым чувством.
- Да, Стенли, это был матерый волк! - Блюм привычно провел ладонью по широкому лбу. - Ушел от меня. Как меняется время, мой дорогой! Сколько раз оно уже менялось на моем веку.
- И, может быть, хватит дальше-то?
- Понимаю, о чем вы. Давайте, слушаю.
Блюм не прервал его ни разу. Спокойно и очень внимательно слушал. Только во время рассказа о встрече с Леной чуть встрепенулся в том месте, где речь шла об их дантисте:
- Мастерская с аппаратурой, вы говорите? Что это может быть? Надо еще раз проверить - куда он ходил, в какие именно заведения с такими приметами.
А когда Торнвил в конце концов дошел до, мягко говоря, странного предложения их русского коллеги, Блюм, против его ожидания, надолго задумался.
- Вы что, патрон?
- Что?
- Такое впечатление, будто вас заинтересовало это предложение.
- М-мм, Стенли, опять я вынужден заявить, что времена меняются. Да... А случись такое, когда у них был Лаврентий Берия, а у нас Аллен Даллес, так бы все и было сделано. Не сомневайтесь, они бы быстро договорились.
- Вы жалеете, что сейчас не те времена?
- Нет, я не жалею, нет. Только знаете, мой дорогой, мир тогда был более управляемым. Несмотря на противостояние двух систем и прочие неудобства. А сейчас... ну, да ладно. Давайте выделим главное из того, что мы знаем. Точнее, то главное, чего не знаем: как находят и вводят в свой круг людей, чьи души жили когда-то в ту далекую эпоху. Как они их отыскивают?
- Лена сказала, что это способен делать любой сильный экстрасенс.
- Что же эти экстрасенсы ходят по улицам, подсаживаются к людям на скамейки, проверяют вот так каждого?
- Нет, разумеется, но в России сейчас огромное количество этих странных центров, паранормальных лечебных заведений. Совершенно бесконтрольных. Причем большинство русских нуворишей пользуются их услугами, я это знаю.
- Допустим, что там они так и действуют. А у нас? - Он, размышляя, покрутил пальцами в воздухе. - Что касается всяких паранормальных штучек, средний американец ими теперь не очень интересуется. Фильмы на эту тему уже не дают доходов. Всем надоело! Так как они делают это здесь?... По последним данным у Независимого кандидата уже около восьми миллионов добровольных помощников, которые бескорыстно на него трудятся. Недавно в Европе образовались четыре клуба в его поддержку. В Белом доме просто паника! Они деморализованы от того, что не могут понять, откуда такая любовь, чем она завоевывается.
- Теперь мы можем доложить об этом.
- Если нам поверят. Вы сами мне передали, что наши русские коллеги не собираются делать такой доклад своему высшему руководству.
- Что вы предлагаете?
Опять взгляд Блюма ушел вникуда...
- Патрон?
- А? Да... нет, докладывать ничего пока не будем. Как они здесь в Америке находят в людях те самые души - это сейчас главное! У них должны быть стандартные приемы, Стенли, рассчитанные на массовый отбор, на просеивание огромного числа людей. Что это за заведение с аппаратурой, с которым был связан наш дантист? Ищите, полковник, ищите, задействуйте всех людей!
