Марина Серова - У вендетты длинные руки
– Кто это?
– Бывшая жена Анатолия, которую он посадил лет пять тому назад.
– Свою жену? За что?!
– За финансовые махинации. А когда ее посадили, он развелся с ней и привел в ее квартиру новую жену, молодую.
– Вот козел! Нет, мы до него все-таки доберемся, и тогда…
Надежда многозначительно посмотрела на меня, сузив глаза, и покивала головой, что должно было, наверное, означать одно: Дьяченко несдобровать!
Через два часа в магазинчик на улице Юннатов вошла Надежда. Она была во всем черном. Про себя я так и назвала ее – «черная вдова». Я и Серафима сидели в моей машине, склонившись над прослушкой. Пока Надежда ездила домой переодеться в траур, я сгоняла к Серафиме и привезла ее с собой. Это так, на всякий случай. Вдруг нам придется брать магазин штурмом?
Пару минут из прослушки не доносилось ни звука, но вот послышались невнятные голоса. Я сразу включила запись.
– Ну, и что же вы хотите мне рассказать?
Это был голос Анатолия. Он говорил с усмешкой. Был убежден в том, что Надежда ничего особенного ему рассказать не может. Самоуверенный, гад!
– А ведь мы с вами родственники, Анатолий Викторович, – проговорила Надежда многозначительно.
– Мы? С вами? Что вы такое говорите?
Насмехается! Ничего, ничего, насмехайся сколько влезет. Сейчас тебе будет не до смеха.
– Да, родственники. Вы – двоюродный брат моего покойного мужа, Виноградова Валентина.
Последовала небольшая пауза. Ага, смутился! Хоть немного, но все-таки.
– Хм, что за вздор! Я вас, конечно, помню. Вы жена того Деда Мороза, который взорвался в моем доме накануне Нового года. Чудила! Не суметь зажечь петарду!
– Мой муж никогда не зажигал петард. Он их боялся. У его брата Валерия взрывом такой вот штуки оторвало пальцы еще в детстве. Когда вы уезжали с вашей матушкой в Сибирь, вы не знали об этом.
– Слушайте, что за вздор вы несете?!
– А что, разве это все не так, господин Аникеев?
Снова последовала небольшая пауза. Смутился?
– Я не Аникеев, гражданка… Как вас там?.. Моя фамилия Дьяченко. Понятно? Вы, кажется, не туда попали. Так что идите подобру-поздорову, а то, знаете ли…
– Что – «а то»? Сосульки с крыш падают? Эти угрозы от вас я уже слышала! Как только язык твой поганый повернулся угрожать мне?! Убили отца, теперь хотите и мать у ребенка отнять? Я про тебя, гнида, многое знаю!..
– Слушай, ты, ненормальная! Угрожать мне вздумала? Да видел я тебя и Деда Мороза твоего знаешь где?.. Топай отсюда, пока цела, а то вынесут тебя… вперед ногами! Хм, Снегурочка!
В голосе Дьяченко послышалась явная угроза. Мы с Серафимой переглянулись.
– Может, вмешаемся? – предложила она.
– Рано!
Между тем Надежда снова подала голос:
– А еще я про наследство знаю. От вашего израильского деда, господина Дубинина. Вернее, Коротковича. Это у вас семейная традиция такая – брать фамилию жены?
В голосе Надежды чувствовалась явная издевка.
– Что за черт?..
– Так это вы из-за наследства мужа моего убили? Денежки израильского дедушки захотели присвоить себе и только себе, любимому? Делить с братьями двадцать российских «лимонов» для вас показалось занятием очень мелочным? Я ведь знаю, что вы ездили в Израиль проведать вашего предка и наверняка все узнали о наследстве в отличие от ваших двоюродных братьев, Валентина и Валерия…
– Пошла вон! Идиотка! Шантажистка! Вон, я сказал!
В это время послышался какой-то шум, очевидно, это Алена прибежала в подсобку из торгового зала:
– Тише! Вы что, с ума сошли?! Покупателей всех распугаете! Анатолий, что у вас здесь происходит?
– Алена, ну-ка, выстави всех из магазина и возвращайся сюда. Разговор есть.
Вскоре мы увидели, как три-четыре женщины вышли из магазина, а на его двери появилась табличка «Технический перерыв». А в это время в подсобке продолжался разговор на повышенных тонах:
– Так вы говорите, гражданка Виноградова, что все про меня знаете?
– Да, многое. Ты, урод, даже не представляешь, что я про тебя знаю! И я это обязательно расскажу… в таком месте, откуда тебя не выпустят. Я все расскажу, будь уверен! Думаешь, я не знаю, как ты убил моего мужа? Очень даже хорошо знаю…
В это время послышался встревоженный голос Алены:
– Дорогой, что все-таки здесь происходит?
– Алена, хватаем эту идиотку! Она про нас все знает…
Послышался шум возни, кряхтенье, грохот упавшего стула, заглушенные возгласы:
– Ай!.. Хватай!.. Ой!.. Держи ее, связывай… Где веревка?.. В тумбочке!.. Не вырывайся, не поможет…
– Отпусти, я буду кричать!..
– Кричи сколько влезет!..
– Полина, по-моему, пора нам вмешаться, – сказала Серафима встревоженным голосом, – они же ее убьют!
– Не убьют, – спокойно сказала я. – Они что, совсем дураки?
– Не дураки, но сволочи – это точно! Убили же они ее мужа. А ее им вообще ничего не стоит задушить.
– И куда они потом труп денут? От него ведь придется избавляться. Долго под прилавком он не пролежит… Скоропортящийся товар…
В это время в прослушке снова послышались голоса:
– И что теперь? Толь, с ней надо что-то делать!
– Знаю. Дай подумать.
– Может, нам ее задушить?
– Да? А потом куда ее? Вынести тело на улицу и бросить в контейнер для мусора?
– Нет, зачем? Вывезем ее ночью в лес, закопаем в снегу… Пока он сойдет…
– Тогда уж лучше на дачу – и в погреб!
– Точно, дорогой, в погреб, и забьем крышку… А еще можно – в туалетную яму, и мусором забросать.
– Разлагаться начнет, запах пойдет…
Тут раздался испуганный голос Надежды:
– Эй, вы что? Совсем ничего не боитесь? Вам же отвечать придется…
– Заткнись, дура! Никто за тебя отвечать не собирается. Спрячем тебя так, что ни одна живая душа не найдет.
– Дорогой, давай ее задушим. А то она поднимет шум…
– Не поднимет. Где гантель?
– Какая гантель, Толечка?
– Я принес сюда из дома свою старую гантель. Пара от нее потерялась, а эта вся проржавела. Вот я и принес сюда, не выбрасывать же!
Ах ты, какой бережливый! Надо же, ржавую гантель – и то не выбросил! Что ж, правильно, в хозяйстве все пригодится. Например, чтобы женщине череп раскроить.
– Полина, может, уже пора? Представь, как там сейчас Надёна трясется!
– Серафима, не паникуй. Я знаю, когда пора наступит. Мы договорились, что, если будет совсем туго, она сама припугнет их тем, что разговор записывается…
– …Вот она, гантелька моя! Я же говорил, никогда ничего не надо выбрасывать. Вот и она сгодилась. Сейчас я этой штучкой тресну тебе по твоей дурной башке, и ты, дура, окочуришься! А ночью мы вывезем твой чертов труп в лес и сожжем. Посмотрим тогда, как ты сумеешь нас шантажировать, ставши обугленной головешкой!
Анатолий заржал.
– Нет, не надо! Умоляю! Пощадите! У меня ребенок маленький! Родители больные… Пощадите!
– А когда ты сюда перлась, шантажистка хреновая, ты о чем думала?
– Толя, кончай! Время идет, магазин открывать надо, мы покупателей теряем…
Я взяла телефон и набрала номер сотового Алены.
– А-а-а!.. Не надо!.. Умоляю…
Надежда замычала, похоже, Анатолий пытался зажать ей рот. В это время из прослушки донеслась музыка – зазвонил телефон Алены.
– Да заткни ты ей рот хорошенько, тут мне звонят…
– Кто звонит? Не бери трубку!
– Включен запрет на определение номера. Нет, лучше уж узнать, кто это, мало ли… Алло?
Я изменила голос. У меня это хорошо получалось, я могла говорить низким грудным тембром:
– Алена?
– Я… Кто это? Я вас не узнаю.
– Зато я вас узнаю. Точнее, хорошо знаю. У меня для вас сюрприз, ребята! Да, Алена, для вас и вашего благоверного. Я знаю, что он в эту ответственную минуту находится рядом с вами. И что вы собираетесь «немножко убить» Надежду Виноградову.
– Да кто ты такая?! Какого черта… мать твою…
– Придерживайтесь парламентских выражений, леди! Иначе не успеете вы и глазом моргнуть, как на вас свалятся такие неприятности, что мало вам не покажется.
– Спроси, чего она хочет? – прошептал Анатолий, не подозревая, что я его отлично слышала.
– Скажите вашему благоверному, что мне надо только одно: чтобы вдова артиста Виноградова покинула ваше заведение живой и здоровой. И главное – как можно быстрее!
– Она все слышит, – прошептала Алена мужу очень тихо. Я не столько услышала, сколько догадалась, что она ему сказала.
– Алена, да говорите вы громче, не стесняйтесь!
– А если мы ее не отпустим?
– Я же говорила, у меня для вас сюрприз, ребята! Вас записывают. Если не отпустите Надежду, тогда эта запись отправится куда надо…
– Ты врешь!
– Прокрутить вам пленку? Хотите самих себя со стороны послушать? Что ж, легко!
– Ладно, не надо. Верим!
– Мне от вашей веры доход небольшой. Я за свое молчание хочу денег.
– Она тоже требует денег, – шепнула Алена мужу, а меня спросила: – Сколько?
– Ой, да всего-то половинку «лимона»! Для вас это не деньги, я знаю.
