Светлана Алешина - Сто ответов на один вопрос
Я продиктовала Боганову адрес и положила трубку. Володька молчаливо смотрел на меня, ожидая, когда я сама объясню, что за нахал осмелился мне позвонить в такое позднее время. Услышав, что завтра я собираюсь посвятить день поискам Юрия, Володька сразу погрустнел.
– Ирина, а у меня были другие планы, – пробурчал он.
– Какие? – заинтересованно спросила я.
– Какая теперь разница, – недовольно ответил муж, убирая грязную посуду со стола.
Уже лежа в постели, я никак не могла забыть о разговоре с Богановым. Что-то уж больно активно он занялся поисками убийцы своей возлюбленной. К тому же меня настораживала его осведомленность не только об образе жизни змей, но и об условиях их содержания. Может быть, я напрасно мысленно вычеркнула этого человека из списка подозреваемых? На первый взгляд мотива для убийства Ходаковой у Боганова не было, но если покопаться… Нет, я все равно не доверяла Сергею Геннадиевичу и уже жалела, что с такой легкостью согласилась на его предложение посетить НИИ. Слишком глубоко он засунул свой нос в мое расследование.
Глава 7
Маленький тощий мужичок в белом халате крутился около каких-то колб. Он что-то переливал из одной емкости в другую, подозрительно всматриваясь в получившийся раствор. Затем ставил колбу на место и брал в руки другую. Нашего присутствия в своем кабинете он даже не заметил. Щуплецов Евгений Михайлович, как нам представили профессора, к которому мы пришли на прием, не обращал на нас никакого внимания.
И только когда в кабинет вошла молоденькая девушка, наверное лаборантка, от которой пахло какими-то слащавыми духами, Евгений Михайлович поднял голову от своих колб.
– Катенька, я же просил вас никогда не пользоваться резкими духами в лаборатории, – недовольно сказал профессор, поправляя очки с толстыми линзами. – Это может помешать чистоте эксперимента.
– Поняла, Евгений Михайлович, извините, – виновато пробормотала девушка. – В пятом кабинете реактивы для опытов подготовлены, как вы просили.
– Спасибо большое, – уже менее грубым тоном отозвался он. – Вы были бы очень любезны, если бы вняли моей просьбе.
Катенька фыркнула и недовольно повернулась к двери.
– Какая на фиг чистота эксперимента! И при чем здесь духи? Совсем с ума свихнулся, старый хрыч! – пробурчала она себе под нос.
Запах духов все еще витал в кабинете. Мы с Сергеем Геннадиевичем не решились пройти дальше порога. Представляю, как на нас сорвется профессор. Может быть, он демонстративно не замечает нашего присутствия, потому что не хочет нас принимать? Все-таки сегодня воскресенье. С большим трудом нам удалось выбить разрешение на разговор с Евгением Михайловичем у руководства НИИ.
Щуплецов же продолжал возиться с колбами, не замечая нас. Да и лаборантку он наверняка почуял только из-за резкого запаха духов. Я поправила сползающий с плеч белый халат, которые нам выдали при входе, и посмотрела на Боганова.
Сергей Геннадиевич демонстративно громко кашлянул. Профессор отреагировал на этот неожиданный звук, поднял голову и опять поправил сползающие на нос очки. Заметив нас у порога, он резким движением поставил колбу на место и подошел ближе.
– Что это такое? Почему посторонние люди в кабинете? – возмутился он, одновременно снимая перчатки.
– Извините, Евгений Михайлович, нас направили к вам сюда, – оправдывался Боганов. – Мы не думали, что сразу же попадем в лабораторию…
– Это еще не экспериментальная лаборатория, – поправил его профессор. – Это мой рабочий кабинет. И этим все умело пользуются. Мало того что без спроса в него входят, так еще и душатся, как профурсетки. То, что я некоторые опыты провожу и в своем кабинете, хотя это и неправильно, не говорит о том, что надо допускать в отношении меня такое пренебрежение.
– Евгений Михайлович, нам надо с вами поговорить, – не обращая никакого внимания на брань Щуплецова, продолжил Сергей Геннадиевич. – Кажется, в пятницу днем к вам поступил материал на экспертизу. Мы хотели бы узнать результаты.
– У меня, между прочим, каждый день поступает до ста материалов. Вам информация нужна по каждому? – язвительно заметил Щуплецов.
Он никак не хотел переходить на более благожелательный тон. Это начинало бесить меня. Неужели мы должны терпеть его оскорбления только потому, что не были предупреждены о том, что в кабинет профессора заходить нельзя? Может быть, мы и не решились бы без зова зайти к нему, но несколько коротких стуков в дверь Евгений Михайлович просто не заметил.
– К вам, кажется, работники службы спасения должны были доставить тушку змеи, которая была обнаружена в одной из квартир, – уточнил Сергей Геннадиевич, а я поразилась в этот момент его терпению. – К сожалению, никакой информации об этой змее больше нам не поступало.
Профессор нахмурился, снял очки, достал из кармана клетчатый платок, тщательно протер линзы и водрузил очки на место. Присмотревшись к нам, он уже менее строго спросил:
– Какого же рода информация вас интересует?
– Ну, вообще, – замялся Боганов. – Что это была за змея? Вид? Где обитает? А самое главное, где ее можно было достать в такое время года?
Евгений Михайлович подошел к своему рабочему столу, достал из ящика стопку бумаг, отложил в сторону несколько листов. Убедившись, что это именно то, что ему нужно, Щуплецов подошел к нам.
– Не слишком ли много вопросов, молодой человек? – заметил профессор, не торопясь отвечать.
– Евгений Михайлович, нам надо знать как можно больше, так как от укуса этой змеи погиб человек, – вступила я в беседу, заметив, что терпение Боганова истощилось.
– Именно этой? Не может быть, – уверенно сказал профессор, всматриваясь в какие-то бумаги. – Количество яда говорит о том, что большую дозу она не выпускала уже давно. Если только вы говорите о событиях, произошедших несколько месяцев назад.
– Нет, я имею в виду не именно эту змею, – поправилась я. – Та, вероятно, была того же вида.
– Так и надо говорить, девушка, – с укором заметил профессор. – Но меня ваши подробности мало волнуют. У меня есть только результаты осмотра поступившей к нам змеи.
Евгений Михайлович, пыхтя, внимательно осмотрел несколько листков, отключившись от нас. Я попыталась заглянуть в бумаги, вытянувшись за его плечом, но Щуплецов строго посмотрел на меня. Больше я таких попыток не делала.
– Итак, – наконец произнес Евгений Михайлович, поправив очки на носу. – Поступившая к нам змея относится к разряду ядовитых. Вид – гюрза новозеландская, если вам это о чем-то говорит. Латинское название вам наверняка не нужно… Так… что еще… – он опять заглянул в бумагу. – Яд высокотоксичен и опасен для человека. В зависимости от места укуса, возраста и состояния здоровья пострадавшего укус может привести к летальному исходу. Кстати, обычным отсасыванием яда из ранки его невозможно вывести из организма. Для этого требуется срочная медицинская помощь, что, как правило, очень сложно обеспечить. Но что самое страшное, яд начинает действовать немедленно после укуса. В дальнейшем идет интоксикация всего организма. Спасти человека, которого укусила эта змея, можно только введением специальной сыворотки. Иногда наступает паралич, а затем – смерть.
– А сердечный приступ? – поинтересовалась я.
– Сердечный приступ, девушка, бывает не от этого, – назидательным тоном проговорил профессор. – Скорее всего, это от нервного потрясения или испуга.
– А где они обитают, эти змеи? И как такая вообще могла попасть в город? – растерянно пробормотал Сергей Геннадиевич. – Ладно была бы гадюка какая-нибудь…
– Новозеландская гюрза встречается только в Новой Зеландии… Отсюда и название. Кстати, когда в нашем институте еще был серпентарий, мы заказывали несколько змей этого вида. Но сейчас опыты с ядом новозеландской гюрзы завершены и у нас нет этого вида змей.
– Как давно вы их заказывали последний раз? – поинтересовалась я.
– Около полугода назад, – задумавшись, ответил профессор. – Кстати, я тогда с ними и работал. В моем распоряжении было всего несколько особей этого вида. Тогда я проводил опыты со змеиным ядом, но сейчас такие эксперименты закончены. Наш институт переквалифицировался на другое направление, совершенно непонятно какое. Мы беремся за все – в основном это эксперименты и заказные экспертизы.
Евгений Михайлович покосился на бумаги и спросил, когда мы оплатим экспертизу. Только при этом условии Щуплецов согласился нам отдать бумаги. Хорошо еще, что Боганов предусмотрительно взял с собой деньги, я ведь об этом даже не подумала: наверное, Сергей Геннадиевич не первый раз встречается с такого рода вымогательством. Передав профессору лично в руки несколько купюр, достоинства которых я не рассмотрела, Боганов получил желаемое.
– Евгений Михайлович, у нас есть результаты вскрытия, вы не посмотрите? – попросила я Щуплецова, заметив, что при виде денег он слегка оживился. – Интересно, этот укус сделала змея того же вида?
