Наталья Перфилова - Короля играет свита
– Охранять вас.
– Ничего себе забота! Кто же так охраняет?
– А как надо? Отпусти вас и бегай потом. Вас пристукнут где-нибудь, а мне хоть вешайся. Так, что ли, надо охранять?
– Ну, поехали со мной, и будешь поблизости.
– Не умничайте. Я не ваши приказы выполняю, не вы мне баксы платите. Ребята вон Женьку проворонили, теперь пятый угол ищут. Сами виноваты. Их обманули, а они и купились. Умнее надо быть. Выполняй приказы только тех, кто платит, – не пролетишь, как фанера над Парижем. Им велели с Евгения глаз не спускать, а они обрадовались, что он их отпустил, и замочили рога в пивнушке. Проворонили парня, придурки. Так что понятно? И не треплите мне нервы. Доступно объясняю?
– Не хами, шефу накапаю. Налей хоть кофе, философ.
– Сашок, иди кофе сваргань даме и мне заодно, мое дежурство первое. Я за собакой приставлен, а к кухне Сашку пристегнули, – объяснил он мне.
Мы втроем попили кофе на кухне. Я на ребят зла не держала. Виктор прав, искать пятый угол, наверное, не сладко, особенно если его нет. Придется ждать утра. Ну, уж Максу придется постараться, чтобы все мне объяснить. В любом случае сейчас ночь, тащиться в милицию бесполезно. Пусть этот поганец Игорек переночует разок в камере, может, чуток поумнеет.
– Ну, спите, ребята. Я тоже пошла. Я не сбегу, можете не дежурить по очереди. Ты прав – некуда бежать, – сказала я Вите.
– А мы не только из-за тебя дежурим, мы и дом охраняем. У богатых, знаешь, какая жизнь? – доверительно посетовал охранник. – Как на бочке с порохом, в любой момент рвануть может. Или воры сунутся, или конкуренты, или киллеры. Уснешь – не проснешься.
Вернувшись в кровать, я не могла отделаться от мыслей об Игоре. Как он там? Его хоть покормили? С кем он в камере сидит? Вдруг его обижают. Свинство все-таки – не разобравшись, сажать человека в тюрьму. Да еще и ославили на весь город. Как он теперь в свой НИИ явится, бедняга? Хоть дощечку привешивай на шею: «Я никого не убивал и в алкогольном угаре не был», а то язык отсохнет всем объяснять.
Да, доскандалился Игорек. Я пыталась вызвать в себе злорадство и не могла. Мы с мужем прожили восемь лет. Я привыкла к нему и даже по-своему люблю. Мне не безразлично, как он себя чувствует, как его работа, есть у него деньги или нет. Он тоже любит меня. Да, всякий любит, как умеет. Игорь не был плохим мужем. Он был НИКАКИМ. Есть люди, не созданные для семейной жизни. Они не плохие, не злые, они просто не могут сосуществовать с людьми, не умеют жить для других. Это называется – эгоизм. Мне потребовалось восемь лет, чтобы понять эту простую истину. В моем понимании некоторые вещи нельзя объяснить. Они или есть, или их нет. Забота, доброта, семья. Как, скажите, можно ответить на вопрос своего мужа: «Почему я ДОЛЖЕН оказывать тебе внимание? Почему я должен планировать с тобой, как потратить МОИ деньги?» Со временем он стал воспринимать меня как необходимое приложение к дому, подающее ужин, стирающее белье. Совместный отдых или просто прогулка в кино, кафе случались крайне редко. Выходные расписаны между машиной и друзьями: «Пойди погуляй одна или с подружкой, мне некогда». Сколько слез я пролила в одиночестве! Ну какая нормальная подружка бросит в выходные семью и пойдет со мной ГУЛЯТЬ? Ходить в одиночестве в кино, театр – это просто здорово, по мнению моего мужа. Он планировал будни и праздники, совершенно не считаясь и не советуясь со мной, лишь соизволяя ставить меня в известность. Если вдруг у меня возникали вполне естественные планы на выходные, он злился и вопил, что нужно предупреждать его заранее, он занятой человек, все его дни расписаны. Ну какой же нормальный семейный человек сам может предположить, что в теплый солнечный день Пасхи или Масленицы жене захочется погулять? Весь город на улице, на площадях представления, а Игорь в гараже или на работе, а я соответственно дома на диване в абсолютном одиночестве. Мне было стыдно признаться друзьям и родителям в пренебрежении мужа, в том, что за приглашением нас в гости, как правило, последуют упреки в мой адрес и в адрес пригласивших за то, что посмели родиться, жениться, умереть в столь неподходящий для моего мужа день и из-за этой мелочи он должен терпеть меня, их, ломать СВОИ планы. Я жгуче завидовала подругам, которым есть на кого положиться, о ком заботятся, кого любят. Ведь женщине это так нужно! Иначе она превращается в заледеневшую мумию, неуверенную в себе, в будущем. С Игорем я перестала ощущать себя женщиной, он так часто унижал мою женскую сущность, что я даже боялась оставить его. Вообще консервативная по натуре, не решающаяся сама что-то менять в жизни, я особенно страшилась одиночества. Я настолько потеряла уверенность в себе, что боялась: если даже ОН уйдет, я останусь совсем ОДНА. Кому же я нужна такая?.. И терпела скандалы и оскорбления, не понимая, что именно этот путь ведет к несчастной одинокой старости. Ссоры возникали все чаще и чаще, вспыхивали, как солома от первой же искры… Я научилась ненавидеть мужа. Все в нем стало меня раздражать. Его довольная физиономия, с которой он приходил домой за полночь, отсутствие аппетита… Я просто перестала доверять ему. Стало противно стирать ему и готовить – унизительно чувствовать себя лишь домработницей. Меня трясло от его сюсюканий и нежности к Дизелю. Хотелось крикнуть: «А я, а как же я, ведь я же лучше!» Мне надоело умолять и выпрашивать хоть каплю внимания, воспринимать даже простую совместную поездку в магазин как счастье и большую услугу с его стороны.
У меня началась депрессия. Это и раньше случалось со мной, но усилием воли я все же находила что-то хорошее в жизни и вырывалась из угнетенного состояния. Но это становилось все труднее. Я ощущала себя некрасивой и старой. Чувствовала, что жизнь проходит и ничего в ней нет, а главное, и не будет уже. Ничего нельзя исправить… Меня никто уже не полюбит, не захочет, не приласкает, не побеспокоится обо мне. А потом я умру. Так стоит ли ждать так долго? Я испугалась, когда стала всерьез задумываться об этом. А Игорь и к моим переживаниям относился философски: «Работать надо больше». Но ведь я и так приношу в дом не меньше, чем он. Мне что, нужно специально искать для себя занятия, да потяжелее, чтобы сил не оставалось ни на что другое и не хотелось ни общения, ни ласки. И все это лишь бы не утруждать мужа своим обществом? Еще в прошлых веках монахов заставляли колоть дрова до изнеможения, чтобы побороть плотские желания. Но я-то не монашка! Я жить хочу! Не существовать, а жить. И на фига такая семья, если ее все равно нет?
Человек, которому никто не нужен, постепенно становится никому не нужен и сам. Это неизбежно. И наконец я решилась расстаться с мужчиной, для которого я лишь мебель, неудобная и устаревшая. Слава богу, детей у нас не было. Я так и не решилась завести их. Плохой муж вряд ли стал бы хорошим отцом. И вот теперь, после долгих мучений, взаимных упреков и скандалов, я наконец осталась ОДНА и удивилась: чего я столько лет боялась? Мое новое одиночество, по крайней мере, не было оскорбительным, давящим на психику. Я никого не ждала. У меня появилось право надеяться и мечтать.
Как ни странно, и отношения с Игорем стали неизмеримо лучше, он даже проявляет ко мне некое подобие любви и заботы, пару раз даже дарил букетик ромашек, так, ни с того ни с сего. Ревновать вот даже начал. Ну что же, все люди разные. Для меня пренебрежение и одиночество – смерть, депрессия. Для него необходимость заботиться о ком-то – стресс и паника. Каждому свое.
И вот теперь, узнав, в какую ситуацию попал мой бывший муж, я, как последняя курица, заволновалась, засуетилась и готова среди ночи мчаться на помощь. При всей вздорности характера убить Игорь не мог, да и все события предыдущих дней говорят об этом. Я думаю, он просто разнервничался и не смог объяснить, как следует. Но я обязательно приду к следователю и все расставлю по местам. Его отпустят, ведь ясно же, что на Женю охотились и убили в моем подъезде из-за каких-то важных документов. Какое отношение Игорь имеет ко всему этому? Его можно, конечно, подозревать, и меня можно, и даже Никулишна имела возможность прирезать парня… Но не сажать же сразу в тюрьму, бездоказательно объявляя по всему городу пьяницей и убийцей.
Ночь прошла беспокойно. Почти не сомкнув глаз, с утра пораньше я сидела на диване в гостиной и ожидала прибытия Максима. Как ни странно, баба Катя уже приготовила завтрак.
– Пойдем на кухню, дочка, чего таскать чашки туда-сюда.
Я не возражала. Усевшись за стол, я лениво ковыряла вилкой сырник, лежащий передо мной в тарелке. Завтрак выглядел достаточно аппетитно, но есть совершенно не хотелось. Голова была забита мыслями о предстоящем разговоре с Гороховым-старшим. Баба Катя молча наблюдала за моими душевными метаниями, но потом все же не выдержала и поинтересовалась:
– Что-то ты, дочка, бледная, под глазами мешки. Не понравилось тебе у нас? Или кровать попалась недостаточно мягкая?
