Оксана Обухова - Ставка на проигрыш
Но прежде чем идти в кабинку, я, спрятав руки в перчатках за спиной, все же выглянула в ресторан и убедилась, что ни одна ранняя пташка мужицкого пола туда не залетела. В ресторане все было тихо-мирно, и только слабый утренний ветерок легонько покачивал перья пальм. Пальмы радовались утреннему проветриванию и приветливо кивали шпиону-ниндзя зелеными головами.
Я отважно повернулась к ним спиной и отправилась в комнату Синей Бороды на два унитаза и четыре писсуара. Закрыла за собой дверь и, тяжело вздохнув, встала на карачки.
Писсуары ничуть не воняли, но чувствовала я себя препакостно и руками под белыми керамическими овалами особенно не лазила. Они были наглухо вмонтированы в стены, и представить, что где-то за ними находится тайник, я, убей бог, не могла.
На то, что можно что-то обнаружить в сливных бачках унитазов, я тоже особенно не рассчитывала. Но тем не менее, чувствуя себя гинекологом-сантехником (это чувство рождал вид прозрачных перчаток на руках), храбро полазила в их фаянсовых чревах.
Как и предполагалось, ничего замотанного в полиэтилен под водой не плавало. Как ничего не оказалось ни за унитазами, ни под ними, ни сверху. Я постучала кулаком по кафельным стенам, попрыгала с унитаза до вытяжной решетки – шурупы, что крепили решетку к дырке воздуховода, были основательно пыльными, то есть нетревожимыми, – и угомонилась, лишь обстучав каждый угол, каждую стенку. Потом подумала немного, опустилась на колени и проползла таким манером весь туалет вдоль и поперек, барабаня и прислушиваясь. Звук везде был равномерно глухой, плитки намертво впечатались в пол.
Так что, как ни крути, тайника нигде не было. Или я слепая, глухая и бестолковая курица.
Выйдя из мужских удобств, я на минутку заскочила в дамскую уборную через коридор и, сбросив перчатки в мусорный контейнер, вымыла руки.
Фаянсовая чашка дожидалась меня на столике возле развесистых оранжерейных кустов. Морщась, я отхлебнула остывшего молока – какая гадость, уже пенка образовалась! – и вся в тяжких раздумьях вышла на палубу. Перекурить и пошуршать извилинами.
Чуть теплый ветерок трепал мои волосы, холодил взмокшую от праведных трудов спину, я стояла у перил правого борта, потягивала первую утреннюю сигарету и думала: «А чего ты, собственно, ожидала? Неужели надеялась, что придешь в туалет и сразу все найдешь?! Тайник, груз… Утрешь нос органам, себя покажешь, на медаль представишься?..»
Глупость, конечно, ни на что я не надеялась. Подполковник Огурцов уже знает, что вокруг туалета происходят странные события. Наверняка еще вчера его человек обыскал или обыщет сегодня удобства более качественно и со знанием дела. Да и курьер мог поменять место «захоронения» после того, как был пойман на месте выпившей мадам Марченко…
Все это так, конечно. Но меня продолжал донимать один из полунамеков очкастого Андрей Палыча. На мой вопрос, есть ли на корабле человек, знающий о капитане Сидорове, он просто взвился в воздух! То есть практически намекнул – даже если человек есть, то большим доверием он уже не пользуется.
И получается, свое обследование подозрительного туалета я провела не зря. Пусть даже сегодня или завтра этот туалет исследует кто-то из специалистов контрразведки.
И если уж считать по гамбургскому счету, то совершенно не обязательно, что на корабле вообще присутствует кто-то из людей осведомленных. В конце концов, мне об этом в точности не сказали, а устроить капитана Сидорова на место охранника мог и человек с берега. Из офиса пароходной компании, например.
Я бросила окурок в воду, сказала себе: молодец, Софья, ни один труд не пропадает даром, – и отправилась в свою каюту принимать душ. Как бы ни был душист и свеж сортир VIP-парохода, мне казалось, что аромат канализации буквально преследует, тащится за мной по пятам.
Контрастный душ и предварительные физкультурно-ползательные упражнения разогнали во мне кровь, я критически посмотрела на уютно смятую постель и, послушав тишину в комнате Туполева, написала ему короткую записку: «Пью кофе на носу. Целую. Софья». Ложиться досыпать в половине восьмого – дурной тон и мешки под глазами.
Я заперла дверь и, вся свежая, благоуханная и собранная, отправилась к бару за утренней порцией кофеина. Погода была чудесной, настроение так себе, но кофе, есть надежда, его поднимет.
…На палубе за стеклянной стенкой бара под тентом сидела Галина Федоровна Карелина. На ее коленях лежала раскрытая папка с бумагами, на столике у правого локтя стояла чашечка с кофе и дымилась забытая в пепельнице сигарета. Солидный бизнесмен, Галина Федоровна задумчиво смотрела вперед и придерживала ладонью раздуваемые ветром бумаги.
На ловца и зверь бежит, подумала я и, заказав кофе со сливками, пошла к Карелиной. Две женщины, замеченные в пристрастиях к белым одеждам, прибыли на пароход в эскорте Галины Федоровны.
– Позволите сесть? – положив руку на спинку соседнего шезлонга, спросила я. – Доброе утро, Галина Федоровна.
– Да-да, конечно, – немного рассеянно отозвалась бизнес-леди. – Доброе утро. Садитесь, пожалуйста… Софья, кажется?
– Да, – кивнула я и села. – Работать вам не помешаю?
– Работа дома, – вздохнула дама, в чьем кармане привольно разместились несколько заводов, комбинат, элеваторы и два десятка магазинов. – А здесь так, домашние упражнения для мозгов…
– Неужели? – вежливо удивилась я. – А Туполеву здесь, кажется, нравится.
– Назару Савельевичу? – с неопределенной интонацией уточнила мукомольная дама. – И чем же ему здесь нравится?
Я пожала плечами:
– Организация. Сервис.
– Ну! – махнула рукой Карелина, и маленькая желтая бумажка чуть не упорхнула за борт. Женщина поймала ее на лету и захлопнула в папке. – Сервиса везде хватает. На той же Ривьере.
– Или в Турции, – хмыкнула я.
– Если угодно, – согласилась Галина Федоровна, – и если повезет. А вы почему не спите, Софья? Что-то раньше я вас так рано не встречала.
– За неделю выспалась на год вперед, – приврала я.
– И я тоже, – снова вздохнула бизнесвумен. – Дома привыкла ни свет ни заря вставать, а тут… – Она глянула на проплывающие за бортом красоты и поморщилась: – Одно и то же, одно и то же.
– Так вам здесь скучно? – выразительно подняв брови, поинтересовалась я.
– Не то чтобы скучно, а… не привыкла я к такому отдыху. Вроде бы и не работа, и не совсем отпуск…
– Тогда зачем поехали? – немного нетактично, но резонно заметила я.
– А, – отмахнулась собеседница, – девчонки уговорили. Поедем да поедем. Новые люди, новые впечатления. – И буркнула: – Людей мне, что ли, дома не хватало?
– Действительно, – льстиво согласилась я.
Мукомольный бизнес Галины Федоровны предполагал такое обилие людей, что отдыхать ей надо на одиноком островке под пальмами, а никак не на забитом пассажирами судне.
– А почему ваши спутницы вас так уговаривали? – ловко ввернула я, так как две девушки – Элла и Стелла – очень меня интересовали и заставляли проявлять некоторую назойливость.
Галина Федоровна грузно поворочалась в матерчатом шезлонге, села вполоборота ко мне и невесело усмехнулась:
– А потому, что приглашения на круиз по их электронным адресам не рассылались.
– А-а-а, – догадливо протянула я. – Вы их, так сказать, по своему приглашению обилетили.
– Конечно.
Девчонкам надо выходить замуж, читалось на добром лице Галины Федоровны. А где взрослым девочкам искать мужей, как не на пароходе во время бизнес-круиза? Тут на квадратный метр площади миллионеров больше, чем в Нью-Йорке.
– Вы добрый человек, Галина Федоровна, – озвучила я мою мысль, пряча улыбку, так как после воспоминаний о Нью-Йорке меня посетила другая мысль: «Интересно, а знает ли мадам Карелина, что ее ушлые «девчонки» метрдотелю взятку сунули, чтобы моему Туполеву удобнее глазки строить?»
– Не добрый, а понятливый, – вяло проговорила мадам. – Теперь вот сижу и думаю. – Галина Федоровна произвела рукой неопределенный жест.
– Как бы соскочить? – лукаво подсказала я.
– Ага, – немного заговорщицки согласилась владелица заводов. – Дома дел невпроворот, август – сентябрь самая пора горячая, а я тут, – Галина Федоровна постучала по ручке шезлонга, – сижу. Природу наблюдаю.
Я перевела очи на ту же природу и быстренько, пока не пропала доверительность тона, прокрутила в голове ситуацию.
Имею ли я право давать советы этой великолепной женщине? Галина Федоровна, если верить Туполеву, дама важная и оборотистая и советов от скучающих дамочек вроде меня вряд ли ждет.
Но тогда почему она продолжает и поддерживает этот разговор? Я тут только фоном выступаю, стиль и форму задает Карелина. И маловероятно, что для принятия некоего решения ей требуется одобрение Софьи Ивановой, девицы с непонятным статусом…
