Марина Серова - Кровавый коктейль
— Это давняя история. Ведите урок, я подожду.
Поскольку у меня образовалось «окно» объемом в сорок пять минут, я решила не терять времени даром, а нанести еще один визит, чтобы дополнить картину, — визит опекунам Ханина.
Они жили тут же, недалеко от школы. Если идти пешком, надо только перейти железнодорожные пути станции «Примыкание», а на машине пришлось бы ехать через весь третий квартал.
Так что, получив отсрочку, я ничего не теряла. Спотыкаясь на насыпи из щебня — попробуйте сами пройти там в сапогах на платформе и высоком каблуке, да еще в кромешной тьме, — я перешла наконец-то на четную сторону улицы Омской, что было равнозначно разве что переходу Суворова через Альпы.
И вот то «змеиное гнездо», о котором я вам, дорогой читатель, уже рассказывала.
Здесь мало что изменилось с тех пор, когда я была тут в последний раз. Но перемены все же были. Некоторые деревянные сарайчики, подточенные временем и грибком, рухнули, как карточные домики, похоронив под обломками содержимое. Содержимое же сарайчиков не представляло, наверное, особой ценности для жильцов, оно так и осталось лежать вперемешку с обломками досок и ржавых гвоздей. Они, несомненно, были бы просто находкой для Анри Матисса или Поля Сезанна.
Где-то здесь, во дворе собственного дома, был убит Вячеслав Ханин.
Я ужасно сожалела, что у меня не было с собой фонарика — непредусмотрительно с моей стороны. Хотя бараков здесь всего четыре: искомый можно вычислить методом исключения.
А тут, на мое счастье, из подъезда вышел мужчина с ведром и, отдалившись метра на три от дома, выплеснул содержимое на снег.
Это при обменах квартир именуется «частичными удобствами». Я выяснила у него расположение дома номер четыре и вошла в нужный подъезд. Деревянная лестница обледенела, ступеньки громко скрипели, и я не знала, чего опасаться больше: сосчитать ступеньки лбом или получить ими по темечку в случае обвала. Мне повезло — я уцелела и тщетно шарила руками по косякам двери квартиры номер три в поисках звонка. Напрасный труд. Такой роскоши хозяева позволить себе не могли.
Я постучала: сначала согнутым указательным пальцем, потом кулаком и потом ногой со всей силы, жертвуя каблуком.
За дверью завозились, засопели, икнули и стали шарить, вероятно, в поисках задвижки.
Наконец с суперзадачей справились, дверь открылась, и я чуть не рухнула, сраженная ароматом. Удивляюсь сама себе, как на ногах удержалась. Такой стойкий дух перегара сразил бы и лошадь.
— Кого принесло? Заходи, у меня тут лампочка в прихожей сгорела.
— А где-нибудь в квартире лампочка есть?
— Ды щас вот на кухне свет зажгу.
Снова длительные поиски с пальпированием стен.
Наконец-то сорокаваттка, засиженная мухами, наверное, нескольких поколений, осветила помещение. Передо мной стояла женщина неопределенного возраста. Всклокоченные волосы, местами превратившиеся в кошму, были собраны и заплетены в косичку, уступающую крысиному хвосту по объему. Отекшее фиолетовое лицо, сине-зеленый фингал под левым глазом и дыра вместо передних зубов. Короче, очаровательное создание, благоухающее свежестью.
— Вы — Ханина Тамара Петровна, если не ошибаюсь?
— Не ошибаешься, а ты кто и зачем пришла?
— Я частный детектив Таня Иванова.
— Хм, детектив. Я ниче не нарушила. Я тихо живу, никого не трогаю.
— Меня привело к вам дело давно минувших лет. Я ищу убийцу вашего племянника, — сказала я лишь часть правды, осматривая кухню.
Трудно было определить: побелена она была когда-то или покрашена — копоть плотным слоем скрыла все следы человеческой деятельности.
Пол ободран, заляпан жирными пятнами. А из обстановки — только двухконфорочная плита на ножках, цвет которой не установила бы и экспертиза, да еще стол-тумба доисторического происхождения, такого же цвета, как и плита. По стене вдоль косяка не спеша прогуливалась привлекательная тараканша, готовящаяся стать матерью, судя по сумке с будущим потомством в задней части туловища.
— Славки, что ли?
Я кивнула:
— Как вы думаете, могли быть у него враги?
— Нашла че спросить. Я в его дела не лезла. А парня жалко, — она залилась пьяными слезами. — Мать-то у него током убило, когда он еще крошкой был. Я ведь его из говна вытрясла, вырастила. А у тебя есть деньги? Давай я схожу — помянем племянника.
— Нет, денег у меня нет. Помянем его добрым словом, и достаточно. Вы мне лучше скажите, Тамара Петровна, слышали ли вы что-нибудь об изнасиловании, в котором участвовали трое мальчишек, в том числе и Слава?
— Не было ниче такого. Мы с Дмитрием его в строгости держали, пороли, ежели че бедокурил. Он боялся нас. Дмитрий-то покойный, царствие ему небесное, ежели нас в школу за какое безобразие вызывали, отпорет его, бывало, ремнем армейским с пряжкой, чтоб надолго запомнил, да в шкафу запрет часа на четыре. Так что не было такого. Уж мы бы за такое вовсе шкуру спустили.
Разговаривать с теткой Ханина мне было больше не о чем. Она про своего воспитанника знала куда меньше, чем я про соседних мальчишек.
С тяжелым сердцем я покинула порочную обитель, где прошло детство Вячеслава. Что было спросить с мальчика, воспитывавшегося в таких условиях? Комментарии, как говорится, излишни. Картина «Три богатыря» логически завершена столь незабываемым посещением и встречей с яркой, колоритной личностью.
Осторожно ступая на носках, я перешла через пути и вернулась в школу. До звонка оставалось минут десять.
Глава 8
Когда я вошла в школу, она снова встретила меня безмолвием, но теперь я уже знала, что тишина эта обманчива, лишь рамки урока сдерживали беспокойное хозяйство. Это было затишье перед бурей.
Я села на подоконник перед учительской, достала мешочек с костями: мирную передышку можно использовать в своих целях — погадать.
Вопрос возник естественно, без напряга. Мне просто захотелось узнать, как мои дела. Я перетасовала кости, достав их из мешочка, и бросила на подоконник.
Выпала комбинация 15+25+1 — «Приятное общество и удача в делах». Ну-ну, кажется, карта поперла. Спасибо, милые, за моральную поддержку. Напрасно я на вас вчера ворчала. Ваша правда во всем. Надеюсь, что и последние предсказания небеспочвенны.
Так, ласково беседуя со своими сразу ставшими дорогими сердцу косточками, я сложила их в мешочек и положила в сумочку.
Итак, приготовься, Таня, еще одна мощная атака, и школа окончательно опустеет. До следующего дня.
Господи, как они тут работают? Мне бы здесь одного дня хватило, чтобы вернуться домой, одновременно подпрыгивая, посвистывая, подмигивая левым и правым глазом, тряся при этом головой. Короче, я ждала звонка, как ждет осужденный на смерть включения рубильника электрического стула.
Но срок наступил, он оглушительно затрезвонил, заставив меня все же подскочить от неожиданности. Но идти к семнадцатому кабинету сразу — значит безответственно отнестись к своему здоровью, позволив ревущей лаве размазать себя по вертикальной или же, что еще хуже, горизонтальной плоскости.
— Осел!
— Сам баран! Сквози, пока ветер без сучков!
— Ща челюсть сверну!
Обмениваясь столь приятными комплиментами, группы школьников неслись в сторону обеих лестниц. А я, поджидая, когда пройдут последние, продолжала стоять у окна.
Мимо меня деловым шагом с журналом под мышкой — этакая леди Синий чулок — проследовала Ленка, не обратив на меня никакого внимания.
— Елена Михайловна!
Она обернулась на мой зов.
— Ой, Таня, привет. — Подошла ко мне. — Ты что это тут делаешь?
— Привет. Пришла к вам на работу устраиваться, — пошутила я.
— Что, жить, что ли, надоело? Решила жизнь самоубийством покончить, не взяв греха на душу? А все-таки, что привело тебя сюда, в эти дикие края?
— Дела, Лена, дела. — Я направилась к семнадцатому кабинету. — Ладно, Ленок, ты извини, мне некогда. У меня деловая встреча. — Я похлопала ее по плечу.
— Таня, а ты случайно не на машине? Может, подбросишь меня?
— Нет, Ленок, я сама не знаю, когда домой вернусь. Так что придется тебе обычным путем добираться. Ты уж извини.
— Да брось ты. Все равно скоро электричка. Это я просто размечталась — с подружкой о том о сем поболтать. Но раз ты занята, ничего не поделаешь. Когда ты свободна будешь? Хоть встретились бы да поболтали.
— Ой, Лена, вопрос, конечно, интересный, я была бы просто счастлива. Ну все, я побежала. Пока. Счастливо.
— Пока. Удачи тебе.
— Тебе тоже.
Дверь кабинета была открыта. Упомянутая Зебра и еще одна девочка с огромным белым бантом мыли в классе пол. Наталья Александровна проверяла тетради, изредка направляя деятельность школьниц в нужное русло.
Я вошла в класс, села за первую парту перед учительским столом. Наталья Александровна оторвалась от работы, посмотрела на меня сквозь толстые линзы очков строгим, этаким учительским взглядом. Я даже как-то неловко себя почувствовала, словно пришла на занятия с невыученными уроками.
