Марина Серова - Миром правит случай
— А что это были за «странности», о которых вы упомянули? — полюбопытствовала я.
— Наверное, я слишком деликатно выразился, — поправил себя Селезнев. — Было бы правильнее сказать «проявлял признаки жестокости». Он учился в начальной школе, когда вместе со своим одноклассником купил в зоомагазине хомяков и пустил их на съедение двум кошкам. Мало того что пацаны, посмеиваясь, комментировали, как два голодных перса ловят и пожирают несчастных, так они еще и снимали это на камеру.
— Зачем?
Вместо ответа Селезнев лишь пожал плечами и продолжил свой рассказ:
— Мы встречали очередной Новый год у Бочаровых. У нас была традиция — делать друг другу пожелания, а через год подводить итоги, у кого что сбылось. Антонина включила видеомагнитофон, вставила кассету, но вместо записей с прошлого Нового года там оказалась запись той травли. Тоня готова была сквозь землю провалиться. А Сергей даже ничуть не смутился.
— Жестокое развлечение, — прокомментировала я услышанное.
— А лет в тринадцать или четырнадцать, я точно не помню, Сергей подбил своих одноклассников закрыть в раздевалке, где дети переодевались после последнего урока физкультуры, одного мальчика.
— Зачем? — опять-таки поинтересовалась я.
— Они все нормативы сдавали, а тот паренек принес какую-то липовую справку. В те времена мобильные телефоны были не у каждого, у того мальчика, в частности, не было. Вечером, когда он не вернулся домой, его родители стали обзванивать друзей сына, учителей, одноклассников. Кто-то из последних раскололся. Родители пропавшего мальчишки вызвали милицию и пошли в школу. Пацан действительно сидел в душной, темной комнате без окон. Выяснить, чья это была инициатива, оказалось нетрудно — дети единогласно показывали на Бочарова. Антонину вызвали в школу, грозились поставить Сергея на учет в милиции, но она смогла каким-то образом уладить конфликт с родителями пострадавшего мальчика. Сергею не только все сошло с рук, но он еще завоевал себе в школе репутацию борца за справедливость. С ним даже старшеклассники стали здороваться за руку, а девчонки начали забрасывать его «валентинками». Мой сын Игорь в той же школе учился, только двумя классами младше, так что от него я об этом и узнал.
— Я уже не раз убеждалась, что одна безнаказанность порождает другую. Стоит ли удивляться, что он решился на убийство, к тому же не одно? И ситуация усложняется тем, что дядя доверил ему руководство своим ЧОПом.
— Руководство? — удивленно переспросил Селезнев. — Он же работал в «Грифе» системным администратором.
— У Ферапонтова какие-то проблемы со здоровьем, и он временно сделал своего племянника исполняющим обязанности директора ЧОПа.
— То у есть у него в подчинении порядка пятидесяти бойцов, а то и больше? Это каких же дел он может натворить? — Николай Александрович оценил масштабы грозящей городу катастрофы. — Допустим, чисто теоретически я соглашусь на ваш вариант. Что это даст?
Я давно ждала этого вопроса, поэтому без промедления стала делиться с Селезневым своими соображениями. Он слушал меня очень внимательно, периодически задавал вопросы, делал свои замечания. Мне казалось, я смогла убедить своего собеседника в том, что инсценировка его смерти — единственный способ выхода из создавшегося положения. Но он продолжал обдумывать услышанное после того, как я замолчала. В комнате повисла напряженная тишина, которую неожиданно прорезал звонок стационарного аппарата.
— Алло! — ответила я.
— Полина, здравствуй! Я хотел спросить, наш гость из Риги будет съезжать, или ему продлить пребывание? — уточнил Соколов.
— Пока не знаю.
— Хочу заметить, что у нас расчетное время — полдень. Так что на раздумья осталось пятнадцать минут.
Я взглянула на Селезнева и подумала, что нам, скорее всего, придется еще не раз встречаться, поэтому сказала:
— Продлевай. Оплату я внесу чуть позже.
— Полина Андреевна, — обратился ко мне Николай Александрович, когда я повесила трубку, — я пока не готов дать вам окончательный ответ. Мне надо еще подумать.
Мне показалось, если бы не Сашкин звонок, то Селезнев бы согласился на мое предложение. У него появилась лишняя минута для размышлений, и она оказалась не в мою пользу.
— Понимаю, непросто согласиться на собственные похороны, даже если они будут ненастоящими. Надеюсь, вы не станете слишком уж затягивать с ответом?
— Нет, я постараюсь в самом скором времени известить вас о своем решении. Каким образом я могу это сделать?
Я назвала ему номер своей «серой» симки. После этого я сняла с двери табличку «Не беспокоить» и бросила ее на кровать, затем закрыла дверь на ключ. Когда мы спустились на первый этаж, Селезнев пошел на выход, а я отправилась к Соколову, чтобы уладить с ним все формальности.
* * *Зайдя тихонько домой, я на цыпочках прошла через холл, стала бесшумно подниматься по лестнице и увидела через открытую дверь гостиной рококо Аришу, дремлющего в кресле. Спустившись, я так же тихо зашла туда, закрыла за собой дверь и потрепала деда по плечу.
— А, это ты, Полетт? — встрепенулся Ариша. — Как все прошло?
— Селезнев пока колеблется. Он взял время на раздумья, но я надеюсь, что он в конечном итоге примет правильное решение. А как дела у тебя?
— Я периодически включаю в своей комнате запись, которую мы вчера с тобой сделали.
— Значит, Бочаров думает, что у тебя плохо с сердцем, — я три раза постучала по ножке дубового стола, за которым сидела, — а я суечусь вокруг тебя?
— А что тут еще можно подумать? — улыбнулся Ариша. — Как ты считаешь, не пора ли мне уже «выздороветь»? Я ведь столько таблеток выпил под твоим напором!
— Дедуля, может, ты «поболеешь» до конца дня? — попросила я своего прародителя. — Уж больно мне не хочется снова ехать в город и создавать видимость кипучей работы!
— Вообще-то в мои планы не входило весь день торчать дома, — заметил Ариша. — Мы со Злобиным собиралась сегодня культурно отдохнуть…
— Крупная игра намечается? — догадалась я.
— Да, как обычно, по субботам. Я уже договорился с Денисом, он по пути заедет за мной. Думаю, охранник не заметит меня на заднем сиденье злобинского «Лексуса», там ведь тонированные стекла.
— Не буду мешать твоим планам. Только давай наговорим на диктофон новых фраз, чтобы создать впечатление, что ты все еще хвораешь, а я не отхожу от твоей постели.
— Идет!
После обеда я включила свой мобильник, и оператор прислал мне эсэмэску о том, что один абонент звонил мне одиннадцать раз. Разумеется, этим абонентом был Бочаров. Минут через пять после того, как заработал мой сотовый, он позвонил мне в двенадцатый раз.
— Алло! — ответила я.
— Ну и как это понимать! — крикнул Сергей. — Долго ты еще будешь со своим стариком возиться?
— Пока ему не станет лучше.
— Отправь его в больницу, и вся недолга! — посоветовал мне Бочаров. — Что ты с ним носишься, как с маленьким ребенком? Поешь супчику… выпей таблеточку… Тебе самой не надоело, нет?
— Не надоело! Ариша — самый близкий мне человек. У него, кроме меня, тоже никого нет. Кто же будет о нем заботиться, если не я? Он на дух не переносит больницы. Впрочем, тебе меня не понять, — горько усмехнулась я. — Милосердие — это не твой конек.
— В этом ты права. Не мой, — ничуть не стесняясь, подтвердил Бочаров. — Ты вынуждаешь меня пойти на крайние меры. Тебе сегодня пришлют отрезанные «запчасти». Взглянув на них, я думаю, ты пересмотришь свои приоритеты.
— Значит, так, сегодня ты пришлешь мне доказательства того, — в ультимативной форме заявила я, — что с Люсей и Васей все в порядке. Если с ними что-то случится, то я сразу же остановлю работу над нашим проектом! Понял меня?
— Не смей ставить мне условий! — рявкнул Сергей и сразу же отключил связь.
Где-то внутри меня стала подниматься волна тревоги. Она подкатила к горлу, затрудняя дыхание. Неужели из-за меня пострадают ни в чем не повинные люди? Неужто у Бочарова хватит решимости сделать их инвалидами? Скорее всего, хватит. Он ведь с детства проявлял жестокость по отношению к животным, одноклассникам. Он лишил жизни девушку, которая ждала от него ребенка. Он заказал друга своей семьи только лишь потому, что тот узнал его страшную тайну. Так что отрубить пальцы у бомжей — для него сущий пустяк… Самым безнадежным в этой ситуации было то, что я не могла ничего предпринять, дабы их спасти. Допустим, я найду способ заявить в полицию, что на территории бывшего деревообрабатывающего комбината держат заложников. Патруль приедет туда и найдет двух бомжей. И что с того? Бочаров как-нибудь выкрутится, скажет, что они сами проникли на объект, который охраняют его бойцы. После того как стражи правопорядка отпустят Люсю с Васей на все четыре стороны, Сергей придумает новое средство воздействия на меня. Кто это будет — Ариша, Алинка, Женька? Больное воображение Бочарова может дерзнуть даже на то, на что у меня не хватит фантазии. Я поняла, что нет никакого смысла раскачивать ситуацию, заявляя в полицию о похищении бомжей. Напротив, надо сделать вид, что я напугана перспективой получить отрубленные пальцы заложников. Почему бы не сымитировать несколько телефонных звонков, создающих впечатление того, что я, даже находясь дома, предпринимаю усилия для выполнения заказа?
