Алена Алтунина - Выжить за бортом
Воспоминания о детстве были самыми приятными и безоблачными. Они рождали ощущение постоянного праздника. Наташа помнила Новый год: огромная елка в комнате, запах апельсинов, обожаемая черная икра, шоколадные конфеты и, конечно же, подарки. Помнила Первое мая и праздник Октября с разноцветными шарами и флажками, всеобщее чувство единства, заразительного веселья и обязательным пикником после парада. Конечно же, ее день рождения, когда мама пекла огромные двухэтажные торты, ставила на стол красивые приборы и все дети вели себя как взрослые – пользовались не только вилками, но и ножами, пили лимонад из дорогих бокалов. Наташа помнила свою мамочку, такую домашнюю, родную, от нее всегда вкусно пахло ванилином и выпечкой. Она была рыжей, с вьющимися волосами и веснушками, у нее был вздернутый нос, вечно смеющийся алый рот и искрящиеся глаза. Мама никогда ее не ругала, многое позволяла и прощала и вообще относилась к ней как к подруге. Папа был все время занят, но, когда приходил домой, успевал обласкать и жену, и дочку. Они знали, что папа их любит, но он нужен не только им, но и другим людям. Он был директором металлургического завода, на котором, можно сказать, и «сгорел». Большой, с громким голосом и сильными красивыми руками, он умер от инфаркта в одном из цехов, где должны были запускать новую печь. На похоронах Наташа неотрывно смотрела на его руки и еще только начинала понимать, что больше они никогда не поднимут ее, не спутают ей волосы, не принесут подарки, что теперь мама никогда больше не будет держать их в своих беленьких бархатных ручках, как она это делала всегда, когда папа рассказывал ей что-то о своем заводе. У мамы со дня похорон появился растерянный и удивленный взгляд, она навсегда перестала смеяться и вдруг перестала быть красивой. Кончилось детство. Наташе было двенадцать лет. Мама продержалась еще четыре года. Она как-то высохла, скукожилась от тоски по папе и умерла. В гробу лежала маленькая сморщенная старушка. Глядя на нее, трудно было поверить, что ей еще нет и сорока лет, что раньше она была самым веселым человеком на свете. Перед смертью она сказала своей дочери: «Прости меня, детка, я оставляю тебя совсем одну, но мое сердце умерло вместе с папой». Наташа плакала, но не понимала – как это сердце умерло от любви. Просто тогда она была слишком мала и не знала жизни.
Наташу забрала к себе в Москву тетка, непризнанная художница, родная сестра отца. Она была доброй, но непутевой, вела богемный образ жизни, курила «Беломор», любила портвейн и посиделки до утра. Ей нравилось говорить, что она принесла себя в жертву племяннице, перестав приводить друзей к себе в дом. Зато сама стала вечно пропадать на каких-то тусовках. Заработки ее были редки и случайны. В доме никогда не было нормальной еды, всегда все разбросано. Тетка, по паспорту Мария, называлась Феодосией, была огромной, грузной женщиной, что очень мешало ей жить. В ее представлении настоящие гении должны быть хрупкими, бледными, почти бестелесными, поэтому она много курила и мало ела, но ее фигура оставалась далекой от воображаемого идеала. Племянницу Феодосия по-своему любила, в тех редких случаях, когда вспоминала о ней. Узнав о решении Наташи поступить в театральный институт, не могла нарадоваться, так как была уверена, что только благодаря ей девочка приобщилась к искусству.
Наташа легко поступила в ГИТИС и переехала в общежитие. Феодосия вздохнула с облегчением. Наташа училась и подрабатывала вечерами уборщицей в гастрономе, ведь в ее возрасте так хочется хорошо одеваться. Там она познакомилась со своим будущим мужем, директором гастронома. Этот импозантный, состоявшийся человек был старше ее почти на тридцать лет, и у него было много денег. Но главное – у него были большие красивые руки, как у папы. Вот из-за этих рук Наташа и вышла за Павла замуж.
Почему-то девушка плохо запомнила свою свадьбу. Она ощущала себя на ней случайным человеком и смотрела на происходящее как бы со стороны. Павел пригласил множество влиятельных гостей, и свадьба больше напоминала банкет для нужных людей. Единственная родня со стороны Наташи, ее тетя, на их фоне выглядела нелепо в своем замысловатом платье, тюрбане и неизменной беломориной во рту.
Началась семейная жизнь, и спустя неделю Наташа прозрела. Она поняла, что Пашины руки вовсе не такие, как у папы. Папины были рабочие – крепкие, сильные, а Пашины – вялые, неживые. Еще Павел был слишком основательным. Настолько основательным, что она его возненавидела. Он основательно ел, тщательно пережевывая пищу, основательно чистил зубы, подолгу полоща рот и сплевывая, основательно и подолгу сидел на унитазе, а самое противное – основательно занимался сексом. Он делал это настолько бездушно и механически, что Наташа крепко сжимала зубы, чтобы не скрипеть ими от брезгливости. До мужа у нее не было близости с мужчинами, но она понимала, что это должно было бы происходить как-то иначе. Ей казалось, что теперь все кончено, что ей всю жизнь придется терпеть вялые руки мужа на своем теле и придумывать разные предлоги, чтобы избегать секса.
В двадцать лет у нее родилась дочь. Муж очень настаивал на ребенке – кому-то ведь нужно было наследовать его богатство. Но прибавление в семье не сделало их брак счастливее. Павел любил дочь, а о Наташе почти забыл. Как-то так повелось изначально, что Наташа оказалась не у дел, Павел незаметно оттеснил ее от дочери, нанял нянечку. Видимо, по-своему он был неплохим человеком, а главное, хорошим отцом. Возможно, все это могла бы оценить другая женщина, которая любила бы Павла. А Наташа не любила и ничего не могла с собой поделать.
Оказавшись за бортом семейной жизни, она ринулась покорять театральные подмостки и на этом поприще весьма преуспела. Сначала ей предлагали второстепенные роли, но она, вкладывая в них всю душу, играла так, что даже коллеги по цеху аплодировали. Потихоньку она становилась знаменитой, а к тридцати годам стала ведущей актрисой. В театре Наташа жила полной жизнью. Амплуа характерной актрисы нравилось ей, она не стеснялась выглядеть на сцене глупой, некрасивой, смешной.
Роковой вираж произошел, когда появился Давид. Ей к тому времени исполнилось тридцать пять и она впервые попыталась проанализировать свою жизнь. Итог оказался невеселым. Да, она почти притерпелась к мужу и к своему положению полупостороннего человека в семье, дочь выросла и стала красивой девушкой. Робкие попытки наладить с ней контакт были вежливо отклонены, Павел по-прежнему оставался доверенным лицом дочери. Наташа не сердилась, понимая, что воспитанием дочери нужно было заниматься с самого ее рождения и насколько хорошим отцом оказался Павел. Наташа осознала, насколько она одинока. Что ее ожидает в будущем? Роли все более пожилых героинь, и только. Красота уйдет, семья окончательно развалится, на работе потеснят более юные и успешные актрисы… Пока она решала, как изменить свою жизнь, вмешался злой рок.
Однажды после спектакля в гримерку, где сидела уставшая до дрожи Наташа, вошел мужчина. Вернее, сначала появился огромный букет почти черных роз, а потом он. Это был высокий темноволосый мужчина с чертами лица, как у античного героя. Наташа повернулась, чтобы спросить, от кого букет, да так и замерла, не в силах произнести ни слова. Мужчина был не просто красив, он был совершенен в своей красоте. К тому же на лице незнакомца лежала печать мужественности римского полководца. В артистических кругах вращалось немало красавцев, но все они, даже вместе взятые, не могли бы конкурировать с этим совершенством, были, кто слегка, а кто и более чем, изнеженные.
Мужчина опустился на колено, поцеловал Наташину руку и сказал: «Вы невероятны! Я еще никогда не видел такой женщины и актрисы! Вы украли мое сердце! Я преклоняюсь перед вами и вашим талантом!» Со стороны все напоминало сцену из женского романа, но не выглядело пошло потому, что было искренним. Наташино сердце забилось чаще. Этот мужчина был мечтой, сказкой. При всем своем богатом воображении она не могла придумать образ, подобный этому. Несмотря на свою молодость и романтическую профессию, Наташа почти не увлекалась мужчинами. Бывали непродолжительные интрижки с коллегами, но все они ничего для нее не значили. До сих пор девушка не позволяла себе, да и не хотела позволять слишком близких отношений с мужчинами. Эта сторона жизни ею не была изведана. Иногда ей снились эротические сны, но, проснувшись, она гнала прочь ночные наваждения, считая, что одной жить спокойнее. Но сейчас у нее внизу живота появился огненный ком, который все разрастался, обдавая жаром все тело и лицо. Впервые Наташе до боли захотелось неистовой любви и сумасшедшего секса. Она готова была отдаться незнакомцу прямо в гримерке или пойти с ним туда, куда он скажет. Наташа молчала, она онемела от этих неизведанных до сих пор ощущений. Вдруг ей стало так страшно, что он уйдет и она больше никогда ни к одному мужчине не испытает ничего подобного, что она потеряла сознание. И это было самое лучшее, что можно было сделать, чтобы задержать его.
