Оксана Обухова - Шутки в сторону
— Поедем на такси, — предложила мадам, набирая номер диспетчера.
— Почему? — удивилась я. — Не логичнее ли приехать в мастерскую на машине?
— Не стоит, — буркнула Полина, отлепила от уха мобильник и пояснила: — Вполне новый «форд» вызовет в его слесарне переполох. У них только примуса на колесах починяют.
Я решила, что Полине виднее, и согласилась на такси.
Мотор прибыл довольно быстро, Полина сразу же провела меня через ворота, Гоша тут же их закрыл. Усаживаясь в салон скрипящей всем железом «Волги», Полина сказала:
— Трогай, шеф, у нас тут сосед нервный, чужих машин на своей улице не переносит.
Тогда я не придала значения этим словам. Все мои мысли сосредоточились на предстоящем свидании с последним любовником хозяйки дома.
Автомастерская, где трудился Денис Савельев, отпочковалась от огромного гаражного кооператива на окраине города. Два железных бокса пристроили к задникам гаражей и там лудили, паяли и гремели инструментами два чумазых мужика в промасленных комбинезонах.
— Простите, — кашлянула Полина. — Где я могу видеть Дениса Савельева?
Хорошо, что на голубеньком «форде» не подкатили, глядя на реакцию мужиков, подумала я. Судя по их лицам, мы — вырядились. Наши брюки были слишком светлыми, кофточки — слишком яркими и открытыми, игривые босоножки Полины добивали мужиков своим шиком — на босоножках сидели розовые бабочки с камушками на крыльях. Надо было хотя бы не пудриться, запоздало раскаялась я. Савельеву еще год будут приезд двух расфуфыренных теток припоминать.
— Э-э-э… — протянул один из работяг и сделал рукой пространный жест, — где-то тут бродит…
— Спасибо, — поблагодарила Полина, и мы отправились бродить по следам Дениса.
И, надо сказать, много времени это не заняло. Завернув за угол железной коробки, мы увидели прелестную картину: молодой, смазливый парень впечатал в стену бокса сопливую красотку и отчаянно пачкал грязными пальцами рубашку на ее груди.
Челюсть Полины уползла вниз, и я поняла, что пачкал Денис Савельев отнюдь не свою жену.
Девчонка пискнула, отпихнула ухажера и, одернув клетчатую рубаху, унеслась в глубь гаражного кооператива.
— Ден-и-и-ис, — протянула Полина.
— Кха, — откликнулся парень и пригладил пепельные волосы черной пятерней. — Полина? Это совсем не то, что ты думаешь…
— Блудливый щенок!! — разоралась мадам Полина и с размаху огрела сумочкой совратителя малолетних клетчатых соплюх. Сумочка гремела помадой, ключами и пудреницей, как детская погремушка, Полина не слабо охаживала любовника по выступающим частям организма и шипела разозленной кошкой.
Удрать парень не мог. Мы зажали его между гаражами, так что он лишь уворачивался, охал и ныл:
— Только не по носу, только не по носу, он у меня слабый.
— Мозги у тебя слабые! — прокричала Полина, собралась гордо уходить, но вовремя опомнилась. Вернулась к низверженному любовнику, поправила разметанные дракой детали туалета и проговорила в лучшей манере классной дамы: — Я прощу тебя только в одном случае. Если ты мне признаешься, зачем прикрепил микрофон к тумбе в моей спальне. Это ревность, да?
— Чего-о-о?! — оторопел Денис и шмыгнул носом.
— Повторяю для слабоумных: зачем ты поставил в моей спальне подслушивающее устройство?
— Чего-о-о?!
— Понятно, — жестко кивнула Полина, — он таких слов не знает. Пошли, Софья. Адью, котик. И не вздумай мне звонить.
Покинув гаражный кооператив и отойдя метров на двадцать, Полина вдруг согнулась пополам и начала хохотать, приседая и захлебываясь.
Я подумала, что это у нее от нервов, и бросилась утешать.
— Ах, отстань, Сонька! — хохотала Полина. — Ну и номер! «Блудливый щенок»! Никогда от себя этого не ожидала. И поделом. — Она подхватила меня под руку и повлекла по дорожке. — Нечего на малолеток зариться.
Я всегда уважала женщин, способных посмеяться над собой. Особенно в скандальных, полевых условиях. Утерев выбитые хохотом слезы, Полина подвела меня к уличному кафе и предложила:
— Давай водички попьем, мне отдышаться надо. А то икаю как заведенная.
Холодная минеральная вода, принесенная девушкой-официанткой в нарядном переднике, быстро вернула Полину Аркадьевну в норму. Она перестала икать и слегка погрустнела:
— А любовник он был, Софья, классный. Только мозги у мужика не рабочие, все остальное без дефектов.
— Полин, а не мог он для кого-то ключи стащить?
— Для кого? — печально спросила Полина. — И зачем? Если бы мой дом обокрали, тогда — да. Тут я в первую очередь о Денисе подумала бы. Но у меня ни одной недостачи, одна прибыль в доме — три микрофона.
— Пожалуй, — согласилась я. — А если он кому-то о тебе рассказал?
— О чем?! О том, что трахает зрелую тетку?! Так это — пусть. А об остальном он ни сном ни духом. Он меня и устраивал-то прежде всего тем, что сам болтать боялся. Он ведь деревенский, Соня. У жены прописан, она его только-только дезодорантом пользоваться научила… Ладно, поехали, а то Гоша у нас до угольев сгорит. Он загорать большой любитель.
Шустрая «девятка», довезя нас до ворот, успешно заглохла. Шофер вышел из машины, поднял капот и с задумчивым видом подергал что-то в моторе.
Из ворот дома напротив тут же вышел огромный детина в монументально черном костюме. Какое-то время он курил и тоже наблюдал за невезучим таксистом, но уже от своих ворот. Ворота эти были очень приличного качества, забор из красного кирпича с башенками, какими-то финтифлюшками и видеокамерами, отслеживающими периметр. Докурив сигарету, монументальный детина зашвырнул ее в урну и направился к задумчивому водителю.
Дальше детина повел себя крайне странно. Он дошагал до машины, встал за спиной таксиста, широко расставив ноги, скрестил руки на причинном месте и замер. Эта поза сразу напомнила мне кадр из фильма о жизни американских президентов — секьюрити свысока и лениво взирает на докучливую персону.
— Хватит глазеть, — сказала Караулова и втащила меня в раскрытые ворота.
— Что там происходит? — удивленно и почему-то шепотом спросила я.
— Секьюрити соседа нефтяника охраняет, — скупо объяснила Полина и зашагала к своему крыльцу.
— От кого? — набегая ей на спину, поинтересовалась я. — От таксиста?!
— От всех, — с выражением мрачным, как окружающая жизнь, ответила Караулова, остановилась на верхней ступени крыльца и продолжила: — На Стрельникова уже два покушения было. Последнее — автоматная очередь из машины такси, «сломавшейся» в нашем переулке. Говорят, мотор минут пятнадцать стоял, пока нефтяник не вышел. Теперь, вот уже полгода, ни одна машина дольше одной минуты в нашем переулке не задерживается.
— Так ведь секьюрити видел, что это мы подъехали!
— Без разницы, — отчеканила Полина, — им за все сразу деньги платят. Сказано — не оставлять чужие машины без присмотра, они и не оставляют.
— Подожди! — воскликнула я и схватила Полину за руку. — Постой… Почему ты раньше мне об этом не сказала?!
— О чем? — удивилась мадам. — О Стрельникове? Так о нем все газеты писали… А до его дома больше двухсот пятидесяти метров…
— Ну и что!! Главное не это!! Главное, что ни одна машина в твоем переулке остановиться не может!!! Ты понимаешь, бестолочь этакая?
Оставив окаменевшую Полину полировать задом перила крыльца, я бросилась к воротам, поупражнялась с замками-запорами и вышла на улицу.
Вышла, прислонилась спиной к теплой железной двери и начала оглядывать окрестности.
«Девятка» и охранник уже испарились. Переулок был свободен, лишь несколько кустов скучной пыльной сирени стояли вдоль заборов, да ничейная собака умывала что-то под хвостом, валяясь в невысокой травке у серого бандитского забора.
Так. Оставив в покое сирень и собаку, я принялась разглядывать угодья нефтяного воротилы: территория, которую занимал нефтяник Стрельников, была огромной. Скорее всего, на том месте раньше стояли несколько домов, воротила выкупил их вместе с участками и обустроился с размахом — трехметровый кирпичный забор занимал добрую половину противоположной стороны тупикового переулка.
Я прикинула на глазок расстояние, покрутила головой и пошла, сначала вдоль зеленого, потом вдоль синего забора к проезжей части. Шаги считала, так как глазомер у меня подгулял и доверять ему не следовало.
Дом учителей за синим забором был угловым. Сразу за их огородом и оградой начиналась проезжая часть. Я дотопала до тротуара, покрутилась на месте и задрала голову вверх.
Так и есть — на столбе возле дороги висел знак: «Остановка запрещена». На этой узкой улице было одностороннее движение, и все желающие остановиться заезжали в переулки.
Да, заезжали. Это я раньше так думала. А теперь точно знаю — в переулке Полины остановиться на машине невозможно! Моментально налетают коршуны в монументальных пиджаках и берут в оцепление.
