Людмила Ситникова - В гости по утрам
Нелли Ивановна – пухленькая дама лет шестидесяти – в компании привлекательного блондина Виталия прошествовала в гостиную.
– Ой, мы с Виталиком, наверное, не вовремя, вы переезжаете? – запищала Нелли голосом девочки-подростка.
– Ну что вы, дорогая, мы вас ждали. А на вещи не обращайте внимания, мы, видите ли, решили наконец заняться генеральной уборкой и избавиться от ненужного хлама.
Виталий округлил глаза.
– Извините, я не ослышался? Вы намереваетесь выбросить антиквариат?
– Зайчик, ну какой это антиквариат? Подумаешь, екатерининский комод и кубок восемнадцатого века. Так… мусор. Видел бы ты, какие диковинные вещи у нас на втором этаже. Вот там антиквариат! В коллекции есть даже курительная трубка Тутанхамона.
Сидевшая в кабинете Катка заткнула уши. Трубка Тутанхамона! Она спятила или на полном серьезе думает, что ей поверят?
Розалия продолжала тараторить:
– Насилу удалось уговорить соседей разобрать старье.
Нелли Ивановна прерывисто задышала.
– Знать бы заранее… Я бы взяла этот столик и комод.
– И кубок с часами тоже, – сглотнул Виталий.
– Прошу вас, проходите в кабинет, я как прирожденная бизнес-леди веду беседы исключительно за столом из красного дерева. Не стесняйтесь.
Познакомившись с Каткой, Нелли Ивановна уставилась на картины.
– Ох… Розалия Станиславовна, это оригиналы?
– Оригинальней не придумаешь. От них мы тоже избавляемся. Не нравится мне эта мазня, чистой воды календари.
Забыв, зачем она сюда пожаловала, Нелли Ивановна схватила Виталия за руку.
– Виталик, мальчик мой, мне дурно. Воды.
– Сейчас-сейчас, – засуетился секретарь. – Где у вас кухня?
– Котенок, ты меня обижаешь. Разве я могу позволить, чтобы мои гости сами бегали на кухню за стаканом воды? Нет, нет и нет. Для этой цели у нас есть специально обученная прислуга. Вы присаживайтесь, а я ее позову. Она сейчас убирается на втором этаже, протирает пыль с картин Рембрандта.
Нелли Ивановна плюхнулась в кресло, а свекровь завопила:
– Наталья! Душенька, спустись в кабинет.
Катарина глупо улыбалась, глядя на раскрасневшуюся Нелли Ивановну.
– Душно у вас, – молвила та, теребя себя за ворот блузки.
Появление Натки произвело настоящий фурор. Но больше всех обалдела Ката.
Сначала она даже не поняла, что в дверях кабинета нарисовалась Наталья. Облаченная в норковую шубку и русый парик свекрови, Ната растопырила пальцы, на которых сияли бриллианты Станиславовны, и медленно спросила:
– Вы меня звали?
Розалия покосилась на Нелли.
– Натусик, принеси гостям чай с пирожными.
Лениво кивнув, Натка посеменила в столовую.
– Почему ваша прислуга расхаживает по дому в норковой шубе? – отмер Виталий.
– Тигренок, ну не всем же повезло в материальном плане. Наталья бедная женщина, которой едва хватает средств, чтобы покупать себе украшения и три раза в год отдыхать на Сейшелах. Ну не может она позволить себе соболью шубу, не может. Вот и ходит как задрипе с большой буквы. Вы уж не сердитесь на нее, понимаю, выглядит она ужасно, но ведь бедность не порок.
Катарина попыталась закрыть рот, но челюсть заклинило.
– Вы меня не поняли, – просипел Виталий, – почему она вообще облачилась в верхнюю одежду? Мы же не на улице.
Свекровь закусила губу.
– Понимаешь… гм… вчера она постирала все свои вещи, и они… кхм… еще не высохли. Блузки, расшитые бриллиантами, очень долго сохнут, а других у нее нет. Бедность, котик, от нее все несчастья.
Наталья принесла поднос с чаем, обливаясь потом. С мольбой глядя на Розалию и едва сдерживаясь, чтобы не прокричать «я запарилась и вообще сейчас изжарюсь», Натали спросила:
– Я могу идти? Мне еще надо протереть золотой унитаз.
– Иди, солнышко, с богом. Убирайся спокойно. Да, лапочка, и не забудь добавить в серебряную миску пару капель чистящего средства.
Стоило Наталье выйти, как Нелли Ивановна, готовая в любую минуту разрыдаться, отхлебнула горячий чай и, не глядя на Розалию, прошептала:
– Мы, собственно, хотели бы познакомиться с вашим питомцем.
– Да, да, конечно. Знакомьтесь – моя невестка Катарина.
– Мы имели в виду попугая, – пояснил Виталий.
– А-а-а, с Арчи? Ну конечно, я такая забывчивая. Все из головы вылетело, а виной тому бессонная ночь.
– Плохо спали?
– Я вообще не спала. Деньги считала. – Розалия подошла к сейфу, открыла дверцу и, ткнув пальцем в пачки валюты, с расстановкой прочеканила: – Вчера получила небольшой аванс. Так… копейки, но пересчитать все же стоило.
Виталий побледнел. При виде денег он сжался, а затем начал интенсивно растирать правую щеку.
– Как вам чай, Нелечка?
– П-п-п-п… – заикалась Нелли. – Превосходно.
– Тогда наслаждайтесь напитком, а я принесу Арчибальда.
Оставив гостей наедине с невесткой, Станиславовна испарилась.
Чувствуя себя глупее некуда, Ката решила отвлечь Нелли от мыслей о несметных богатствах Розалии.
– Зима в этом году на удивление теплая, вы согласны?
Виталий промолчал, а Нелли Ивановна, продолжая сканировать жадным взглядом открытый сейф, протянула:
– Да, да, я согласна, вы шикарно живете.
– Скоро Новый год, – вещала Катка. – Один из моих любимых праздников.
– Ага-ага, несомненно, вкус у вас есть, я тоже люблю живопись.
Копейкина оскорбилась. Похоже, Нелли Ивановна целиком и полностью купилась на уловку свекрови и теперь не может прийти в себя от осознания того, что некоторые персонажи способны с легкостью избавиться от антиквариата, считая его старым ненужным хламом.
Розалия своего добилась, только вот Катку терзал один вопрос: для чего понадобился весь сыр-бор? Ну не поверит она, что спектакль был затеян только для того, чтобы на выставке попугаев Арчи присудили первое место. Не поверит, и точка. Нет, здесь все намного серьезней, уж очень хорошо Катарина изучила свекровь, и слишком часто та втягивала невестку в свои безумства.
Встав, Катарина закрыла дверцу сейфа, отчего лицо Нелли Ивановны сразу же вытянулось.
– Ой, – сказала она. – Извините, кажется, вы о чем-то меня спрашивали?
Ответить Ката не успела. Главный виновник событий Арчибальд появился в кабинете.
Сидя на плече Розалии, пернатый хранил гробовое молчание.
Ожидая, что с клюва Арчи вот-вот слетит похабное словечко, Ката не на шутку забеспокоилась, когда попугай упорно продолжал изображать немого.
И лишь острый глаз Виталия подметил, что у пернатого заклеен клюв скотчем.
– Поверьте мне, это для блага дела, – искрилась Розалия. – Будет намного лучше, если Арчи помолчит.
– Как вы можете? – негодовала Нелли Ивановна. – Это бесчеловечно! Немедленно уберите скотч.
– Нелечка, поймите меня правильно…
– Не хочу понимать! Вы же не живодерка, а он живое существо.
– Арчи любит, когда ему заклеивают клюв.
– Снимите! Отдерите! Быстро! Сиюминутно.
Стиснув зубы, Розалия избавила любимца от скотча.
Расправив крылья, Арчибальд в упор уставился на Нелли Ивановну, замотал головой и выдал:
– Старая жопа! Корова кривоногая! Засранка! Неси кофе в спальню, мать твою!
– Закройте! – орала Нелли. – Залепите ему клюв! Заклейте! Быстро-быстро!
– Дай пожрать! После девяти не жрут! Если меня, скажи, что я в ванне! – тараторил Арчи.
Выпустив пернатого в гостиную, Розалия виновато заулыбалась:
– Его местные мальчишки плохим словам обучили. Но в душе он очень добрый, ласковый и нежный попугайчик.
Нелли Ивановна вытерла платком вспотевшее лицо и попросила:
– С моей стороны не будет наглостью, если я попрошу вас налить мне выпить?
– О чем речь. Сейчас все устроим. Я только позову нашу бедную служанку. Наталья! Наташка!
– Если можно, сделайте мне коктейль «Птичий полет», – Нелли переглянулась с Виталием. – Сегодня можно себе позволить. Сегодня неординарный день.
– Согласен.
Натусик впорхнула в кабинет и все так же лениво, как ее и учила Розалия, спросила:
– Чем могу быть полезна?
Нелли зачастила:
– Э… будьте добры, сделайте мне «Птичий полет».
В последующую секунду Розалия на мгновенье замерла, увидев, что вытворяет ее «гламурная» – увешанная бриллиантами – служанка.
А Натусик, полагая, что ей необходимо изобразить птицу в полете, вытянула назад левую ногу и замахала руками. А потом, недолго думая – для пущей правдоподобности – сказала:
– Кар-кар-кар!
Виталий захихикал, Нелли Ивановна дотронулась до висков.
– Что вы делаете?
– Птичий полет, вы же сами просили. По-другому я не умею, и потом, в шубе не так-то легко изображать птицу. Но я могу показать «веселую лягушку» или «забавного кузнечика».
Розалия едва не взорвалась от переполнявшего ее гнева. Повернувшись к Наталье, она, стараясь сохранить лицо, мило улыбнулась:
– «Веселую лягушку», говоришь?
– Ага, – пропищала Ната. – Или «забавного кузнечика».
– Ты мне вечером его покажешь. Ты мне всех насекомых изобразишь. Я из тебя душу вытрясу!
