Чингиз Абдуллаев - Суд неправых
Глава 8
Прилетев в Лондон, они прошли через терминал и, подойдя к камерам хранения, достали «дипломат», где находились их пистолеты. Обоим выдали австрийские «глоки», считавшиеся достаточно надежными пистолетами. У самого Мортона была последняя модель «Хеклер-Коха», который был гораздо массивнее.
Забрав автомобиль Мортона, они уселись в его машину и отправились к комплексу «Долфин-сквера». Мортон набрал номер Шефера, чтобы узнать последние новости.
— Добрый день, господин Шефер, — вежливо начал он, — мой шеф хотел бы узнать, что там произошло с вашей сотрудницей.
— Она в реанимации, — сообщил Шефер, — сейчас ее оперируют врачи. Надеемся, что она выживет. Говорят, шансы есть. Сейчас сюда приехал ее супруг, он работает в лондонской городской полиции. Они уже ищут этого мотоциклиста, который сбил Аурелию. Полагаю, что быстро найдут.
— Спросите, провели ли они проверку на детекторах? — попросил Дронго.
Мортон задал этот вопрос, и Шефер ответил отрицательно. Убрав телефон, Арчибальд взглянул на Дронго.
— Возможно, кто-то решил таким образом сорвать проверку, — предположил он, — чтобы подставить госпожу Манчини. Или хотели, чтобы она навсегда замолчала. Выходит, это она поставляла информацию из нашего клуба.
— Я в это не верю, — возразил Дронго. — Вся эта история с госпожой Манчини мне совсем не нравится. Она словно выпадает из общего контекста нашего расследования. Если информацию передавала Аурелия, то для ее устранения не послали бы такого убийцу. Нашли бы другого, более опытного.
— Она случайно осталась жива, — заметил Мортон.
— В подобных делах случайностей не бывает, — не согласился с ним Дронго. — Вы должны понимать, что убийца, если он действительно был убийцей, должен был проверить и убедиться, что она мертва. А он быстро скрылся с места происшествия.
— Ему грозил реальный тюремный срок, — не сдавался Мортон.
— Ему грозит еще более страшное наказание, если она должна была умереть, но осталась жива, — настаивал Дронго. — А если я соглашусь с вашей логикой и это покушение всего лишь попытка сорвать проверку, тогда у нас остаются трое подозреваемых. Профессор Лоусон, которого я лично знаю, и господа Шефер и Альдини, которых хорошо знаете вы. Кто из них может оказаться тем самым поставщиком информации?
— Шефер и Альдини полностью исключаются, — убежденно произнес Мортон. — Вы знаете, что я не очень люблю немцев, которые убили моего дедушку в сорок пятом. Но Шефер просто идеальная машина для работы. Безупречная дисциплина, четкая работа, строгое выполнение всех поручений. По нему можно сверять часы. Нет, он совсем другой человек. А старик Альдини — просто милый и порядочный итальянец, который работает в клубе и знает всех наших людей по именам. Он неспособен на предательство…
— Вы считаете, что у людей должны быть особые способности на подобные действия? — с иронией проговорил Дронго.
— Всегда, — кивнул Мортон, — но Альдини не такой. Несмотря на свой смешной вид, он работал в итальянской разведке, что тоже накладывает свой отпечаток на человека. Вы знаете, что мой шеф и основатель нашего клуба тоже работали в разведке?
— Знаю. Любимая фраза вашего босса — о том, что все порядочные люди должны работать на свое государство, — вспомнил Дронго.
— Да, он часто говорит эту фразу. У него вообще была удивительная жизнь. Ведь он родился в Германии еще в двадцать третьем году и был подростком, когда там пришел к власти Адольф Гитлер. Типичная еврейская семья, которой было очень трудно в фашистской Германии и которая умудрилась чудом успеть «в последний вагон», выехав в тридцать восьмом году в Америку. Все его еврейские родственники были уничтожены. О чем он никогда не забывает, хотя к немцам в целом относится неплохо. Учитывая его прошлое, он мог быть более нетерпим, — сказал Мортон.
— Мой отец до конца жизни не мог слышать немецкую речь, — признался Дронго. — У него два брата погибли на войне, и он сам прошел через эти испытания, будучи совсем молодым. Я знаю многих бывших фронтовиков, которые также не могли спокойно слышать немецкую речь.
— Значит, мой босс более терпимый и толерантный человек. Говорят, что после войны в Ганновере он командовал специальным отрядом, который должен был отлавливать бывших эсэсовцев и гестаповцев. И он не разрешал никакого насилия по отношению к немецкому населению, проживающему на его территории. За исключением нацистов, разумеется.
— Мне кажется, что вы немного влюблены в своего шефа, — заметил Дронго.
— Не немного, а очень сильно. Он гениальный человек, и если решил вызвать вас для частного расследования, значит, был уверен, что вы справитесь. Не забывайте, сколько ему лет. Он прожил такую интересную и насыщенную жизнь.
— Только поэтому я вернулся, — признался Дронго. — Не думаю, что миллиардеры, аристократы или короли могли вдохновить меня на второе возвращение. Только ваш шеф, которого я также безмерно уважаю. Хотя ради справедливости стоит сказать, что в нем еще сидят старые демоны прошлого, и в каждом человеке по ту сторону «железного занавеса», которого давно уже нет, он по-прежнему видит агента марксистов.
— Учитывая его возраст, это позволительный недостаток, — рассмеялся Мортон.
— Именно поэтому я не обращаю внимания и на этот недостаток, — согласился Дронго. — Давайте я наберу Лоусона. Может, сумею узнать у него какие-нибудь подробности.
— Звоните, хотя не думаю, что он сможет сообщить какие-то другие новости. Этого мотоциклиста пока не нашли, а Манчини все еще в тяжелом состоянии, и врачи борются за ее жизнь.
Дронго достал телефон, набрал номер профессора Лоусона. И почти сразу услышал знакомый голос:
— Я тебя слушаю. Где ты находишься?
— В Москве, — соврал эксперт, — я уже давно вернулся. Как у вас дела?
— Не очень, — признался Лоусон. — В общем, ты был, очевидно, прав. Все наши неприятности продолжаются, увеличиваясь в геометрической прогрессии.
— Что-то серьезное?
— Более чем. Тебя напрасно отпустили. У нас начались потери даже среди сотрудников клуба. Можешь себе представить?
— Что случилось?
— Я не могу тебе сказать, — ответил Лоусон, — но положение достаточно серьезное. Только ты больше не влезай в это грязное дело. Тебе отчасти повезло, наше руководство посчитало правильным вывести тебя из игры. Поэтому живи и наслаждайся свободой.
— Тебе нужна моя помощь?
— Нет. Ни в коем случае. Это очень опасно. Не вздумай возвращаться в Лондон. Ты меня слышишь? Ни при каких обстоятельствах! Во второй раз ты живым уже не выберешься из этого дерьма. Не будет ни одного шанса. Видимо, против клуба играют крупные игроки. Оставайся дома, — еще раз попросил Лоусон.
— Я все понял, — сказал Дронго, — до свидания.
Он убрал телефон в карман, взглянул на Мортона:
— Он не советует мне возвращаться в Лондон.
— Правильно говорит, — кивнул Арчибальд. — После всего, что вы узнали, хочется напиться и забыть об этих ужасах. Только нужно помнить, что чем больше вы узнаете, тем больше сокращаете себе жизнь. Это действительно становится опасным. Причем я даже не знаю, с какой стороны вас убьют, с нашей или с их. А может, будут стрелять одновременно с двух сторон. Такое тоже иногда бывает.
— А как быть с вашим шефом? Вы только что сказали о его уме и верном выборе меня для частного расследования.
— Он был прав, — повторил Мортон, — но вам нужно быть осторожнее. Иначе действительно могут быть большие неприятности.
— Надеюсь, вы никогда не служили прорицателем? — поинтересовался Дронго.
— Нет, — усмехнулся Мортон, — никогда. Я могу узнать, кто вы по гороскопу?
— Вы верите в гороскопы?
— Моя супруга верит. А я никогда не знал, что по знаку зодиака являюсь Девой. Даже стало обидно, когда мне об этом сообщили. Мужчина — и вдруг Дева. Потом жена объяснила, что это неплохой знак. В общем, я стал много читать про эти знаки и узнал массу полезного. Теперь разбираюсь в этом не хуже астрологов. Интересно, кто вы по знаку зодиака? Судя по вашему интеллекту, возможно, ваш знак — Близнецы или Водолей. Хотя нет. Вы очень сильный и смелый человек. Я смотрел вашу биографию в Википедиа. Но тогда не обратил внимания на дату рождения. Возможно, Скорпион или Телец. Нет, нет. Скорее огненный знак. Лев или Стрелец. Они более спокойные, но зато менее подвержены эмоциональным перегрузкам. Я — угадал?
— Почти, — усмехнулся Дронго, — я действительно огненный знак по гороскопу. Только я — Овен.
— Серьезно? — не поверил Мортон. — Даже странно. Овны обычно бывают безумцами, нетерпеливыми, эмоциональными, буйными. Но никак не интеллектуалами вашего уровня. Никогда бы не подумал. Признаюсь, я не очень люблю людей, родившихся под этим знаком. С ними всегда бывают проблемы. Неумеренное честолюбие, упертость, дикое желание быть первым. Надеюсь, вы не обижаетесь?
