Наталья Александрова - Кладбище бывших жен
Воспользовавшись этим моментом, Маркиз подал знак своему водителю, стоявшему в сторонке с мешком, из которого доносилось возмущенное хрюканье пленного подсвинка.
По Лениному сигналу водитель ловко вытолкнул застоявшегося подсвинка из мешка и подставил освободившийся мешок перед гарцующей Афродитой.
Цирковая свинья неоднократно участвовала в номере, где ее запихивали в мешок, после чего фокусник выпускал из этого же мешка красивую девушку. Поэтому она сразу поняла, что от нее требуется, и шустро юркнула в открытый мешок. Водитель торопливо завязал мешок и поволок его к машине.
Тем временем измученный неподвижностью подсвинок, неожиданно оказавшись на воле, завертелся волчком, радостно хрюкнул от полноты чувств и понесся по кругу, как перед тем Афродита. Очухавшийся сторож выбрался из крапивы и, не заметив подмены, бросился к резво скачущему подсвинку с яростным воплем:
– Ну я тебе покажу, окорок ходячий! Ну добегаешься ты у меня, буженина нахальная!
Тут к погоне подключился Маркиз. Он забежал сбоку, направил подсвинка в нужном направлении, и вскоре вдвоем со сторожем они поймали несчастное животное и связали его большим куском бельевой веревки.
– Ну что, зараза инфекционная! – бормотал сторож, волоча упирающегося кабанчика к дверям станции. – Добегалась? Ну, теперь ты у меня всю жизнь в одиночке просидишь! Не видать тебе свободы, как своих свинячьих ушей!
Леня помог ему дотащить подсвинка до помещения карантина и втолкнуть его внутрь.
Уже в самых дверях сторож внезапно уставился на четвероногого пленника и смущенно пробормотал:
– Что ж такое… вроде же она свинья была… баба то есть… а теперь это, никак, кабан…
– Что ты дядя такое говоришь? – воскликнул Леня. – Кто был, тот и есть! Ты же сам его всю дорогу стерег! Раз сейчас кабан – значит, и был кабан, а насчет свиньи тебе только показалось!
– Показалось? – недоверчиво переспросил сторож. – Нет уж, в таких делах я за себя ручаюсь, у меня ошибки никогда не бывало… уж свинью от кабана я отличу…
– Ну, не знаю, дядя, сам со своими свиньями разбирайся, а я пошел, у меня дел полно!..
И Леня отправился восвояси, оставив сторожа в сильнейшем недоумении.
* * *
Через полчаса черный «мерседес» вернулся в исходную точку – к гостинице. Правда, на этот раз Леня попросил водителя остановиться возле парадного входа.
Отлично вымуштрованный водитель выскочил из машины, распахнул заднюю дверцу и помог выбраться пассажиру.
Пассажир был невысокого роста, но чрезвычайно толстый, одетый в дорогое черное пальто с высоко поднятым воротником. На голове у него была черная шляпа, из-под полей которой выглядывали маленькие пронзительные глазки и нос странной формы.
Кроме всего прочего, пассажир был, видимо, сильно пьян, потому что он то и дело издавал какие-то странные звуки и с трудом держался на ногах, то и дело пытаясь опуститься на четвереньки. Леня и водитель с трудом удерживали его в вертикальном положении, однако когда на помощь кинулся услужливый гостиничный швейцар, Леня отогнал его резким возгласом.
В дверях странный субъект немного задержался и издал звук, невероятно похожий на хрюканье.
– Еще немножко! – заверил его в ответ Маркиз. – Мы уже почти пришли…
Провожая изумленным взглядом странную группу, швейцар говорил вышедшему подышать повару:
– По всему видать, большой начальник! Ежели его этот столичный ревизор под ручку ведет, а он на него только похрюкивает – не меньше чем министр!
– Или депутат! – предположил рассудительный повар. – К нам в прошлом году депутат приезжал…
– Не, – возразил швейцар, – депутаты, они похудее будут и не такие важные. Не иначе министр…
Водитель и Леня с трудом довели подозрительного толстяка до лифта и втолкнули его в открытую кабину. Тот снова попытался опуститься на четвереньки, чем сильно напугал жавшуюся в уголок лифта даму средних лет.
– Мужчина! – проговорила эта дама, брезгливо поморщившись. – Разве можно так напиваться? Вы уже и на человека не похожи! Совершенно освинели!
В ответ толстяк только хрюкнул и снова сделал попытку встать на четвереньки.
К счастью, лифт остановился, и спутники вывели невоспитанного толстяка в коридор. Здесь его без проблем довели до Лениного номера, открыли дверь…
Леня облегченно вздохнул и отпустил его.
Толстяк опустился на четвереньки, радостно хрюкнул, сбросил надоевшую шляпу на ковер и припустил навстречу Марианне Вальтеровне, которая поднялась с дивана:
– Афродита, девочка моя! Как ты себя чувствуешь?
Афродита (а это была именно она) выбралась из опостылевшего пальто, ткнулась розовым пятачком в колени своей хозяйки и громко захрюкала, пытаясь передать этими не слишком музыкальными звуками все перенесенные невзгоды и ту радость, которую она испытывала в данный момент…
Леня оставил Марианну и Афродиту наедине, чтобы они могли пообщаться без помех. Он сел за компьютер, чтобы просмотреть электронную почту. Однако только он открыл почтовую программу, как в дверь номера кто-то деликатно постучал.
Марианна запаниковала:
– Ленечка, надо куда-то спрятать Афродиту! Если ее кто-нибудь увидит, будет скандал…
– Не волнуйся, никакого скандала не будет! Я здесь в большом авторитете! – успокоил ее Маркиз, но на всякий случай отвел Афродиту в ванную.
Увидев неописуемую роскошь этого помещения, Афродита восторженно захрюкала. За всю свою долгую и богатую приключениями цирковую жизнь ей не доводилось видеть такого великолепия.
– Сиди тут и наслаждайся, только тихо! – предупредил ее Маркиз и подошел к двери номера.
В дверь снова негромко постучали.
– Кто здесь? – осведомился Леня заспанным голосом.
– Это Фридрих Карлович! – донеслось из-за двери. – Извините за беспокойство, можно вас буквально на одну секунду!
Леня приоткрыл дверь.
Директор гостиницы стоял в коридоре с видом робкого просителя.
– Еще раз извините за беспокойство, – забормотал он, – с вами хотели бы поговорить люди…
– Что за люди? – небрежно осведомился Леня, демонстративно потягиваясь и зевая.
– Серьезные люди! – Директор понизил голос и оглянулся. – Очень серьезные люди! Самые важные люди в нашем городе.
– И что этим серьезным людям нужно? – спросил Леня насмешливо.
– Не могу знать! – Фридрих Карлович выпучил глаза, как дисциплинированный солдат. – Кто я такой? Маленький человек! Разве они станут со мной делиться? Они мне просто велели: «Фридрих, устрой нам встречу!» Ну, я и пришел…
– Ну, пришел так пришел… – Леня выглянул в коридор, но никого, кроме Фридриха Карловича, не увидел. – А нельзя эту встречу перенести на другое время? Допустим на завтра? Я, видите ли, хотел уже лечь. Устал с дороги, и вообще…
– Понимаю. – Директор замигал сразу двумя глазами. – Не посмел бы мешать, но это такие люди… они настаивают. Говорят, что очень срочно… непременно сегодня!
– Ладно, – вздохнул Леня, – пусть приходят твои люди. Только ненадолго.
– Благодарю! – обрадовался директор. – Сердечно благодарю за то, что вы вошли в мое положение и отнеслись с пониманием! Так я, значит, так и сообщу, что вы согласны их принять!
Он тут же исчез, а Леня вернулся в номер и сел в кресло напротив двери. Марианну он отправил в ванную комнату, составить компанию Афродите.
Прошло несколько минут.
В дверь номера снова постучали, на этот раз сильно и решительно.
– Входите! – произнес Леня твердо.
Дверь открылась, и в номер вошли двое совершенно одинаковых людей – что называется, двое из ларца одинаковых с лица. На них были одинаковые черные костюмы, одинаково оттопыривающиеся на правом боку, у них были одинаковые широкие плечи, одинаковые квадратные подбородки и одинаковые мрачные глаза, ни на секунду не задерживающиеся на одной точке.
Двое из ларца обошли комнату. Один из них сунулся было в ванную комнату, но Леня предупредил его резким окриком:
– Туда не суйся!
Двое переглянулись и встали по сторонам двери.
Дверь снова открылась, и вошли еще два человека. Однако если двое первых были удивительно похожи, эти двое были совершенно разными, можно даже сказать, противоположными.
Один из них, толстый и приземистый, очень напоминал свинью Афродиту, когда ее проводили в гостиницу, напялив на нее пальто. Те же маленькие пронзительные глазки, то же полное отсутствие шеи, те же короткие руки и ноги при толстом и массивном туловище. И дорогой итальянский костюм сидел на нем приблизительно так же, как черное пальто на Афродите. В правой руке у толстяка был пухлый кожаный портфель.
Второй гость, напротив, был довольно высок и худощав. Костюм на нем сидел как влитой, шелковый галстук завязан идеальным узлом. На худощавом подвижном лице очень уместно смотрелись очки в тонкой золотой оправе.
– Добрый вечер, господа! – приветствовал гостей Маркиз. – Присаживайтесь!
