Татьяна Степанова - Падший ангел за левым плечом
– Как раз второй том этому посвящен. – Гущин кивнул подбородком на кипу дел.
– Его на месте преступления застали с поличным, а он отрицал все на допросе, – сказала Катя. – Только в первом томе лишь один протокол допроса Вавиловым Мазурова. Они ведь и после беседовали. Что в протоколах в других томах? И в суде? Что было в суде? Мазуров признался в конце концов? Ему ведь солидный срок дали.
– Там же все очевидно. – Гущин снял очки. – Я людей посылаю в командировку в колонии – в Мордовию и в Читу. Допросят прокурора Грибова и этого насильника.
– Но это, получается, для проформы? Они ведь оба к убийству Полины непричастны, – сказала Катя осторожно. – А сына Грибова вы будете допрашивать?
– Его сначала надо отыскать.
Словно подслушав их, в дверь постучали, и вошли два сотрудника с бумагами.
– Федор Матвеевич, командировку подпишите. Билеты уже заказали. Завтра вылетаем.
Гущин снова водрузил очки на нос и начал подписывать.
– Чита – не курорт для прокурора, – резюмировал он, – а Мордовия не Канары – нары для бывшего топ-менеджера консалтинговой компании, так что…
– Поездку в Мордовию можно отменить, Федор Матвеевич, – оповестил еще один сотрудник розыска, появившийся в кабинете с какой-то справкой-распечаткой.
– То есть?
– Павел Мазуров покинул колонию пять месяцев назад. Я только что получил ответ на запрос из федеральной службы исполнения наказаний.
– То есть как покинул? Сбежал?
– Нет. Освобожден условно-досрочно по отбытии двух третей срока – ему дали восемь, а с зачетом того, что он отсидел на следствии и в колонии – как раз получается. Он попал под амнистию.
– Совершивший изнасилование попал под амнистию?
– Видимо, адвокаты очень постарались, сделали свое дело. Он освобожден условно-досрочно с обязательством по трудоустройству и с установленным законом надзором за этой категорией осужденных.
– Москва за ним надзирает, он же в Москве проживает. А работа… он что, снова вернулся в свою консалтинговую фирму?
– Нет, судя по справке ФСИН, он сейчас работает в кайтеринговой компании по обслуживанию ресторанов, развозит продукты на машине. В деле о надзоре все подробно указано – адрес, должность, фактически он разнорабочий. Устроился, видно, туда, где место нашел. Иначе ведь с надзором проблема, могут и отменить условно-досрочное. Он проживает сейчас по тому же адресу, что и пять лет назад, – владеет домом в районе Северного речного порта, вместе с ним прописана его мать семидесяти двух лет. Жены, своей семьи у Павла Мазурова нет.
– Пять месяцев, значит, как он на свободе. – Полковник Гущин откинулся на спинку кресла. – Это новость.
Катя ждала – вот он сейчас прикажет: а везите его ко мне сюда на допрос, пока не очухался!
Но полковник Гущин этого не повелел. Он вообще ничего не велел, он размышлял.
– Ладно, это новость, – повторил он, – это надо обдумать. Завтра мы…
– Мы никуда не летим? – спросили оперативники.
– Вы летите в Читу. Надеюсь, Грибов-то, прокурор, сидит? Вы допросите его. А мы… соберемся у меня здесь утром в девять. Снова поедем в Рождественск. У нас там сейчас работы – непочатый край.
Глава 20
Свидетели
Катя смотрела на клочок синего апрельского неба в прогалине между серых зданий – они ждали полковника Гущина во внутреннем дворе Главка. Время девять утра – пора выезжать в Рождественск.
Отправлялось сразу две машины – машина полковника Гущина и машина оперативников. Катя увидела среди оперативников Артема Ладейникова. Парень теперь – официально «приданные силы».
– Привет, – поздоровалась с ним Катя, – есть новости от Вавилова?
– Я звонил ему вчера. Завтра похороны. – Артем Ладейников был мрачен. – Можно спросить вас, Катя?
– Да, конечно.
– Гущин – он хороший сыщик?
– Лучший в области.
– Лучше Вавилова? – спросил Артем. – Он это дело осилит, как вы считаете?
– Я надеюсь.
– Я с Игорем Петровичем вчера разговаривал – то ли похороны, то ли еще что, но он совсем духом пал, по-моему. Он в какой-то апатии. В прострации.
– Он до сих пор в шоке.
– Вот поэтому я на Гущина больше надеюсь. Что он раскроет убийство. Ведь это так важно, чтобы истина восторжествовала.
Катя смотрела на него – паренек говорил лозунгами и, кажется, верил в сказанное. Молодость, молодость…
– Надо, чтобы убийцу нашли. Надо понять, за что он мстит. Мы вчера с ребятами из розыска все дела читали, я дайджест для Гущина на компьютере составил. Там просто голова кругом. Ничего не понятно. И меня сомнение берет – если Вавилов в прострации, то хоть Гущин-то разберется во всем?
Катя кивнула. Она не хотела давать Артему пустых обещаний. Она сама пока ничего не понимала. Она даже толком не знала, что на уме у Гущина, зачем они едут в Рождественск? Если к этому его подхлестнула новость о том, что насильника Павла Мазурова выпустили из колонии, то… Мазуров-то как раз в Рождественске и не проживает.
Полковник Гущин появился во внутреннем дворе с папкой под мышкой. Поздоровался с опергруппой. Кивнул Кате – поедешь со мной. Артем Ладейников сел в машину вместе с оперативниками, с которыми уже успел подружиться. И они отправились в Рождественск.
В этот раз Катя смотрела на дорогу и отметила, что Рождественск совсем недалеко от Москвы. В общем-то он ничем не отличается от самого обычного подмосковного города. Никаких достопримечательностей.
Они заехали сначала в Рождественский ОВД. Полковника Гущина встречал начальник ОВД, они тихо что-то обсуждали, отойдя в сторонку от машин. Затем Гущин велел оперативникам вместе с Артемом Ладейниковым ехать по нескольким адресам и поговорить с…
– С кем вы их беседовать отправили? – спросила Катя, когда они остались одни.
– С людьми, которые хорошо знали прокурора Грибова и которые живут в Рождественске. Тут и родственники дальние, и сотрудники прокуратуры, его бывшие подчиненные, и депутаты городского собрания, и просто его бывшие друзья-приятели. Нам надо найти его сына Алексея. Вообще узнать как и что.
– А мы с вами куда?
– А мы с тобой сначала навестим двадцатую школу.
– Школу? – переспросила Катя. – Это по делу той убитой девочки?
– Ее звали Аглая, фамилия Чистякова.
– Я помню, правда, дела ее не читала. Вы не дали мне, – с обидой заметила Катя. – Вообще я никак привыкнуть не могу.
– К чему?
– К тому, что мы теперь все время перескакиваем с дела на дело, с одного круга лиц на другой. Вот только что о прокуроре Грибове речь шла, а вы хотите уже по делу убитой школьницы работать. А вчера к тому же стало известно, что Павел Мазуров выпущен из колонии. Если бы это были все фигуранты одного дела, тогда ладно. Но это люди из разных криминальных историй, из разных преступлений. Они никак друг с другом не связаны, а вы хотите…
– В этом ты не права.
– В чем?
– Что связи нет. Связь есть, и она четкая – все эти дела раскрывал или пытался раскрыть Вавилов. – Гущин назвал своему шоферу адрес школы, который прочел в списке из своей папки. – Пусть эти дела между собой не связаны, но зато связаны с ним. Так что привыкай. Эта чехарда теперь будет у нас постоянно. Эх, спасибо Артему, толковый перечень для меня составил, подробный, из того, что они вчера из дел выудили. Так что наметил я для себя троих свидетелей тут, в Рождественске. В школу едем мы сначала потому, что сейчас там как раз уроки и на месте все, кто нам нужен. А потом будет еще свидетельница, и ты сама ее для меня допросишь.
Катя пожала плечами – полковник Гущин в своем репертуаре.
– А почему для начала сразу не вызвать и не допросить не каких-то там свидетелей, а самих подозреваемых? Наталью Грачковскую, Павла Мазурова? – спросила она.
– Ну вызову я их. И что спрошу? Не вы зарезали жену бывшего начальника уголовного розыска? Не вы оставили ту жуткую картинку на стене? Они скажут – нет, что вы, это не мы. И что дальше?
– А может, тут как раз и лучше действовать грубо, без промедления, – гнула свое Катя. – Дать им понять, что мы в курсе, что мы их подозреваем. И сына прокурора тоже – вызвать и… поставить перед фактом.
– Без доказательств? Это значит запороть дело в самом начале.
– А вы не задумывались, Федор Матвеевич, что жена Вавилова – это лишь первая жертва, – сказала Катя. – Цель-то ведь все равно у убийцы-мстителя сам Вавилов. Это очевидно. Так всегда по такой вот категории дел. Сейчас убийца ударил его по самому больному. Но он не успокоится до тех пор, пока… Вон Артем Ладейников сейчас мне сказал – мол, Вавилов в прострации. Это потому, что он профи и прекрасно понимает: следующая жертва убийцы – он сам, над ним топор занесен. Пусть грубыми методами, но мы хотя бы попытаемся предотвратить… то есть остановить…
