Она умерла как леди - Джон Диксон Карр
– Мы ищем мотив, мисс, – вмешался Крафт. – Надо выяснить, не мог ли кто-то настолько любить миссис Уэйнрайт, что слетел с катушек и прикончил обоих, когда этой даме приглянулся другой парень.
Молли изумленно посмотрела на нас.
– Не может быть, – выпалила она, – не может быть, чтобы вы подозревали бедного мистера Уэйнрайта!
Признаюсь, до того момента мысль о любой связи Алека с этим происшествием ни разу не приходила мне в голову. Такова человеческая слепота: чем ближе человек, тем труднее понять, что у него на уме, и подобные выводы, сколь бы логичными они ни казались, остаются скрытыми за ширмой предвзятых идей. Но единственного взгляда на суперинтеданта и сэра Генри оказалось достаточно, чтобы понять, что они не страдают этой разновидностью слепоты.
Суперинтендант Крафт улыбнулся, будто тень отца Гамлета.
– Ну нет, – ответил он. – Ничего подобного мы не думаем, мисс. Поскольку не имеем для этого оснований. В том-то и дело.
– Не понимаю…
– Когда убивают жену, к тому же при подобных обстоятельствах, – продолжил Крафт, – первым делом мы, естественно, хотим разузнать все, что можно, о ее муже.
– Об этом милейшем, приятнейшем старичке?! – воскликнула Молли.
– О любом муже, – ответил Крафт, широким жестом обличая все мужское племя. – Но, по словам доктора Кроксли – и мы ему верим, – в субботу вечером с девяти до девяти тридцати мистер Уэйнрайт ежесекундно находился рядом с ним. И даже если предположить, – тут он с рассеянной улыбкой взглянул на меня, – что после девяти тридцати произошло нечто нелицеприятное – сокрытие улик, подчистка следов и так далее, – доктор Кроксли находился рядом с мистером Уэйнрайтом, покуда тот не лишился чувств. А после этого, если доктор не ошибся с оценкой состояния, мистер Уэйнрайт никак не мог встать с постели.
– Определенно не мог, – подтвердил я. – Готов поклясться на Библии.
– Как видите, – объяснил Крафт, – мы должны сосредоточиться на иной версии. Это не было преступлением ради денег или иной выгоды. Надо найти того, кто ненавидел этих двоих настолько, чтобы убить, причем убить их вместе. Это глубоко личный момент. По нашему мнению, мисс, ответ кроется в романтических приключениях миссис Уэйнрайт.
Чуть раньше вы сказали, что всегда считали, будто миссис Уэйнрайт хранила верность мужу. Но прозвучало это без особой уверенности. Если вы в силах что-то рассказать, мисс, должен напомнить, что ваш долг – поделиться этой информацией. Итак, вам есть что добавить?
Молли неприязненно поморщилась. Опустив глаза, она взяла пару аккордов, но почти неслышно, будто опасалась нажимать на клавиши в полную силу. На лице у нее я прочел сомнение, нерешительность и неловкость.
Затем она глубоко вздохнула и подняла голову:
– Есть ли что добавить? Боюсь, что да.
Глава восьмая
– Неприятно об этом рассказывать, – жалобно начала Молли, чуть пожав плечами, – поскольку может показаться, что я подглядывала. Но это не так. Все получилось случайно. И я готова повторить эти слова перед присяжными.
– Мы вас слушаем, мисс.
– Дело было весной. В апреле или около того, точно не помню. В воскресенье я вышла на прогулку. Знаете переулок, ведущий от главной дороги к Пекарскому мосту, что находится милях в трех отсюда?
Суперинтендант Крафт открыл было рот, чтобы ответить, но потом лишь кивнул.
– Я свернула в этот переулок, намереваясь дойти до Пекарского моста, а затем кружным путем вернуться в Линкомб. Шла я довольно быстро, поскольку начинало смеркаться. День был сырой; деревья только-только начинали зеленеть. В двух сотнях ярдов от перекрестка есть каменный домик, что-то вроде мастерской. Много лет назад там работал какой-то художник, но довольно давно этот домик пустует. Вы его знаете?
– Да, мисс.
– Ярдах в тридцати от него я заметила, что рядом с ним припаркован автомобиль. Это был «Ягуар-СС» Риты, хотя в тот момент я этого не поняла. Здание давно пришло в упадок; стеклянная крыша была разбита. В дверях стояли двое людей, отчасти внутри, отчасти снаружи: женщина в ярко-красном джемпере – если бы не этот цвет, в сумерках я вообще ее не заметила бы – и мужчина. Не знаю кто и даже не могу описать его внешность, поскольку он стоял в прихожей.
Женщина обнимала его. Простите, но именно это я и видела, – с вызовом добавила Молли. – Наконец женщина отпрянула, но даже тогда я не разглядела ее. По грязи она пробежала к машине и села за руль. Завелся мотор, под выхлопной трубой взметнулись прошлогодние листья. Машина развернулась и направилась в мою сторону. Тут-то я и поняла, что за рулем Рита.
Меня она не видела. Вряд ли она вообще хоть что-то замечала. Вид у нее был… скажем так, взъерошенный и безумный. А выражение лица такое страдальческое, будто она ненавидела сама себя. Автомобиль промчался мимо. Окликнуть Риту я не успела, да и не собиралась этого делать. Подумала: вернуться или пойти дальше, но решила, что, если вернусь, это будет выглядеть подозрительно. Того мужчину я больше не видела.
Вот и все, что я могу рассказать. Понимаю, это немного и вряд ли что-то доказывает. Но вы спросили, не было ли в жизни Риты человека, о котором мы не знаем. Получается, что такой человек есть. Вернее, был…
Крафт достал блокнот – похоже, Молли это не понравилось – и записал десяток слов.
– Понятно, мисс, – произнес он казенным тоном. – Значит, дело было в переулке, ведущем к Пекарскому мосту? Примерно в полумиле от дома Уэйнрайтов?
– Совершенно верно.
– Вы, случайно, не могли бы описать этого мужчину?
– Нет. Я видела всего лишь тень и две руки.
– Молодой или старый? Толстый или тощий? Высокий или нет? Что-нибудь в этом роде?
– Простите, – сказала Молли, – но больше мне добавить нечего.
– А вы не слышали… Да. Пожалуй, придется затронуть этот аспект. Вы не слышали сплетен о связи миссис Уэйнрайт с кем-то из местных?
– Нет, никогда, – покачала головой Молли.
Несколько минут Г. М. сидел в полной неподвижности, с закрытыми глазами, опустив уголки рта. Он походил на приунывшего Гаргантюа.
– Послушайте-ка, – наконец сказал он. – Мы много чего узнали о миссис Уэйнрайт. Но не могли бы вы рассказать что-нибудь о Салливане? К примеру, каково его настоящее имя?
На сей раз он сумел удивить не только Молли, но и меня, и даже суперинтенданта Крафта.
– Настоящее имя? – переспросила Молли. – Барри Салливан. Разве нет?
– Ваше поколение ничего не смыслит в театре, – сказал Г. М. – Настолько, что будь у меня волосы, мигом поседели бы. Ох, милочка! Что бы вы подумали о современном актере, наберись он наглости
