Книжный клуб «Детективы по вторникам» - Пьерджорджо Пуликси
Убийца пролистал дневник. Он прочитал его сотню раз. Чернила, словно яд, отравляли душу: в каком-то смысле они сделали его таким, каким он стал. Стоило ему увидеть эти слова, как фразы в голове превращались в жестокие образы, крики, мольбу, жестокий смех и кровь. Особенно кровь. Мужчина прочитал несколько строк наугад и почувствовал, как отрава потекла по венам. Закрыл глаза и вкусил эту боль, которая через несколько секунд превратилась в ярость и желание убивать.
Всего нескольких строк было достаточно, чтобы пробудить самые дикие инстинкты.
Убийца закрыл дневник, осторожно убрал его в сумку и бросил взгляд на жертву, увлеченную чтением.
Глава 39
Карузо и Димазе знали, что вызов в прокуратуру вечером и не при исполнении сулил лишь одно – проблемы.
– Думаешь, она устроит нам взбучку за то, что мы привлекли Марцио? – спросила Анджела. Стук ее каблуков эхом разносился по пустому коридору.
– Она что, телепат? – возразил Карузо. – Как она могла так быстро узнать?
– Тогда она точно снимет нас с дела, – расстроенно заключила суперинтендант.
– Сколько оптимизма, Димазе. Не переживай… Даже если и так, она только окажет нам услугу.
– Не притворяйся, Флавио. Я знаю, что это расследование не дает тебе покоя и ты не хочешь так легко сдаваться.
– Да, ты права… Ненавижу, когда меня выставляют болваном. А этот мерзавец, кем бы он ни был, именно это и делает… Ну что, готова?
Анджела кивнула, и Карузо постучал в дверь кабинета заместительницы прокурора.
– Входите, – откликнулась Д’Амброзио.
Комната выглядела как все бюрократические кабинеты. Деревянные панели на стенах увешаны вымпелами полиции, календарями корпуса карабинеров, фотографиями президента республики и разных министров, а еще личными наградами, подтверждающими профессионализм заместительницы прокурора. Стол завален папками и документами. В этом царстве серьезности и профессиональной выдержки выделялась фотография плачущей женщины, которая пила виски прямо из бутылки. Подпись ниже гласила: «ОДНАЖДЫ КТО-ТО ВОЙДЕТ В ТВОЮ ЖИЗНЬ – И ТЫ ПОЙМЕШЬ, КАК ХОРОШО ЖИЛА ДО ЭТОГО ДНЯ».
«Типичный юмор копов», – подумал Карузо, усмехнувшись. Он знал, что этот постер Тициане подарила Джулия Рива, его бывшая напарница, которой, как и Д’Амброзио, не везло с мужчинами.
– Присаживайтесь, – сказала Тициана. – Простите, что потревожила вас в столь поздний час, но ситуация не оставила выбора… Кстати, есть новости?
Карузо мог юлить и выкручиваться, но он слишком уважал Д’Амброзио, чтобы сотрясать воздух впустую, поэтому решил сказать честно:
– Нет, доктор. По-прежнему ничего. Поверьте, мы стараемся изо всех сил, но до сих пор ничего не нашли.
– Пока что, – подчеркнула Димазе.
– Пока что, – заключил Карузо.
Тициана Д’Амброзио выглядела как человек, у которого был очень тяжелый день. Карузо заметил, что она рассматривала фотографии домов, в которых произошли убийства: просторной четырехкомнатной квартиры в квартале дель Соле в Кальяри в первом случае и симпатичного домика в пригородном районе Ассемини во втором.
– Понимаю… – со вздохом произнесла женщина, покрутив в пальцах ручку. – Я пригласила вас, потому что предпочитаю говорить о таких вещах лично.
«Ну вот, сейчас начнется», – подумал Карузо.
– Как и у вас, у меня тоже есть начальники, и они давят на меня. Мы не сможем долго сдерживать прессу, а когда журналисты узнают…
– Неделя, – перебил ее Флавио, понимая, куда она клонит. – Дайте нам еще неделю на расследование, а потом можете передать дело другим.
Д’Амброзио с сомнением уставилась на него, словно сама идея была опасной.
– Хорошо, – наконец ответила она. – Семь дней, начиная с этой секунды. Ни часом больше.
Полицейские вскочили с места, прекрасно понимая, что с этого момента каждая минута была на счету. Они собирались попрощаться, когда заместительница прокурора остановила их:
– Это еще не всё.
Карузо и Димазе обернулись.
– Сильвана Атцори, выжившая во втором преступлении.
Полицейские кивнули.
– Она в больнице. Час назад она пыталась покончить с собой.
Глава 40
Последним, что запомнил Самуэле Паттери перед тем, как мир погрузился во тьму, была песня A Million Miles Away Рори Галлахера, которую он и его дети слушали после ужина, и смех Элены, младшей дочери, после рассказа брата о неудачных попытках найти девушку в приложении для знакомств. Потом в дверь позвонили. Самуэле, не глядя на часы, понимал, что было поздно, ведь Элена уже приехала из аэропорта Линате. А Самуэле и Риккардо как раз ждали ее, чтобы вместе поужинать.
– Ты кого-то ждешь, пап? – съязвил Риккардо. – Может, медсестричка ходит к тебе и по ночам? Вот почему счета такие огромные… Пришлось добавить кое-какие услуги, да?
– Замолчи, идиот, – ответил отец, развернув свою электрическую инвалидную коляску в сторону коридора.
– Подожди, я открою, – вмешалась Элена. Она направилась к двери.
– Наверное, это сосед, – сказал Самуэле. – Завтра должны забрать мусор. Обычно он помогает мне спустить мешки. Хотя поздновато он сегодня…
Риккардо равнодушно пожал плечами и отхлебнул из бокала. Самуэле завидовал сыну: с тех пор как мужчине диагностировали боковой амиотрофический склероз, который за несколько месяцев приковал его к инвалидной коляске, ему пришлось отказаться от многого, в том числе от крепкого спиртного. Это было невыносимо.
– Куда ты пропала? – крикнул Риккардо через несколько минут. – Элена?
Тишина.
– Сходи посмотри, – сказал отец, не услышав голосов в коридоре.
Сын вышел из комнаты и тоже исчез.
Его слух уже не был прежним, но Самуэле показалось, что он услышал глухой удар. Как будто человек упал на пол. С помощью пульта он отключил музыку и развернул коляску в сторону коридора.
Абсолютная тишина.
– Ребята? Всё в порядке? – Самуэле едва слышно позвал детей: в последние недели болезнь повредила легкие и это сказалось на голосе. Врачи не питали особых надежд. По их словам, через несколько месяцев мужчину придется подключить к кислородному баллону, если течение болезни не замедлится.
– Элена? – прошептал он. – Риккардо?
Оказавшись в коридоре, ведущему к входной двери, Самуэле увидел детей, лежавших в странной позе на полу. Оба были без сознания.
– Ребята! – попытался закричать он, но тщетно.
Позади что-то мелькнуло. Самуэле обернулся и тут же зажмурился, потому что лицо накрыло влажное облако газа.
Через несколько секунд он потерял сознание.
Глава 41
– Время на исходе, – ледяным голосом объявил человек в маске, наблюдая, как последние песчинки падают в нижний отсек.
В глубине души Самуэле по-прежнему не верил в происходящее. Но его дети лежали рядом, связанные, с мертвенно-бледными от страха лицами. На лице Риккардо к тому же были пятна крови. Он попытался дать отпор незнакомцу, и тот ударил его в висок стволом пистолета, слегка порезав.
– Он или она? – спросил преступник.
– Я не могу… – прошептал Самуэле.
– Не думай, что твоя болезнь разжалобит меня. Даже не надейся. Просто выбери одного, или умрут оба.
– Почему? – спросил шестидесятидевятилетний мужчина. По его лицу побежали слезы бессилия. Пальцы правой руки – единственной части тела, которой он мог двигать почти так же, как раньше, – онемели из-за наркотика. Самуэле Паттери был полностью беззащитен. – Ты не можешь просить меня об этом. Они мои дети. Как я могу…
– Три секунды.
Паттери закрыл глаза. Его губы задрожали, но время уже вышло.
Он услышал приглушенные выстрелы, и горячая кровь брызнула на его одежду.
Больной мужчина начал задыхаться, в отчаянии глядя на трупы Элены и Риккардо, лежавшие возле инвалидной коляски.
– Ты знаешь, почему я это сделал, – сказал незнакомец, выключив камеру и убрав ее со штатива. – Помни, их убил не я… Это сделал ты.
– Кто ты? – прохрипел Самуэле. Его грудь содрогалась от рыданий.
– Неважно.
– Важно. Покажи свое лицо.
Незнакомец рассмеялся.
– Пожалуйста. Я знаю, тебе придется убить меня, но я хочу посмотреть
