Карибская тайна - Кристи Агата
Рослый красавец негр взглядывал то на одного, то на другого из двоих сидящих за столом мужчин.
— Как перед Богом, — сказал он. — Больше ведать ничего не ведаю. Что знал, все сказал как на духу.
Его лоб был мокрым от пота. Дэвентри вздохнул. Сидевший во главе стола инспектор Уэстон из местного уголовно-следственного отдела махнул рукой. Верзила Джим Эллис прошаркал к двери и вывалился из комнаты.
— Это, конечно, не все, что он знает, — сказал Уэстон. У него был мягкий местный говорок. — Но больше из него не вытянешь.
— Думаете, он сам вне подозрений? — спросил Дэвентри.
— Да. Похоже, они были в очень хороших отношениях.
— Супружеская пара?
Улыбка тронула губы лейтенанта Уэстона.
— Нет, — сказал он, — в браке они не состояли. Тут вообще браки как-то не приняты. Детей, впрочем, крестят. У Виктории от него двое ребятишек.
— Вы считаете, он был замешан в ее дела — неизвестно пока, какие?
— Вряд ли. Он бы тогда нервничал — как-нибудь да выдал бы себя. Я думаю, она тоже не очень-то много знала.
— Но для шантажа достаточно?
— Не знаю, годится ли здесь это слово. Девушка, скорей всего, его в жизни не слыхала. Брать деньги за молчание здесь не воспринимают как шантаж. Видите ли, тут отдыхает много богатых повес, об их нравственности говорить не приходится, — В его голосе появилась едкая нота.
— Да, кого тут только нет, — согласился Дэвентри. — Скажем, какая-нибудь особа не хочет афишировать свои похождения и дарит горничной подарок. Подразумевается, что это плата за молчание.
— Вот именно.
— Но наш-то случай — не шуры-муры, а убийство, — возразил Дэвентри.
— Как бы то ни было, по-моему, девушка не догадывалась о том, насколько важно то, что ей стало известно. Возможно, увидела что-то необычное, имеющее отношение к этому пузырьку с таблетками. Они принадлежали, как я понял, мистеру Дайсону. С ним мы сейчас и поговорим.
Вошел Грегори с обычным для него добродушным видом.
— Вот он я, чем могу поспособствовать? Жаль девушку до слез. Такая была славненькая. Нам с женой она очень нравилась. Похоже, какая-то ссора на почве ревности, хотя по ней не скажешь, что у нее дома кипят такие страсти — всегда была в хорошем настроении, шутила. Мы болтали с ней не далее как вчера вечером.
— Мистер Дайтон, употребляете ли вы лекарство под названием серенит?
— Совершенно верно. Розовые такие таблетки.
— Вы купили их по рецепту врача?
— Да, если угодно, могу вам показать. Давление у меня высокое, сейчас это у многих.
— О вашем высоком давлении, как выясняется, мало кому было известно.
— А вы хотели бы, чтобы я рассказывал об этом всем подряд? Я вполне бодр и крепок, и сам не люблю всяких мнительных типов, которые только и говорят, что о своих болячках.
— Как часто вы принимаете таблетки?
— Два-три раза в день.
— И много их у вас с собой?
— Да. С полдюжины пузырьков. Но они у меня заперты в чемодане. Естественно, кроме того, которым я пользуюсь.
— И какое-то время назад этот пузырек у вас пропал?
— Совершенно верно.
— И вы спросили эту девушку, Викторию Джонсон, не видела ли она его?
— Спросил.
— И что она ответила?
— Что в последний раз видела его на полочке в ванной. А потом он исчез, она искала его и не нашла.
— А что было дальше?
— Позже она пришла ко мне и отдала пузырек. Спросила, не то ли это лекарство, что у меня пропало.
— А вы что?
— Я говорю: «Да, это, а где вы его нашли?» Она отвечает, что в комнате у старого майора Пэлгрейва. Я спрашиваю: «Как, интересно, оно могло там очутиться?»
— И что она на это ответила?
— Ответила, что не знает, но… — Он замялся.
— Да, мистер Дайсон?
— В общем, она дала мне понять, что знает несколько больше, чем говорит, но я не придал этому никакого значения. Нашелся пузырек и нашелся. Честно говоря, меня не очень-то и волновала его пропажа. Говорю же, у меня есть с собой еще. Я-то сам подумал, что нечаянно оставил его в ресторане или где-нибудь еще, а старый Пэлгрейв их прихватил. Наверное, положил в карман, чтобы потом мне отдать, и забыл.
— И это все, что вы знаете, мистер Дайсон?
— Пожалуй, да. Сожалею, что больше ничем не могу помочь. А это действительно важно, да? Почему?
Уэстон пожал плечами.
— В нашем деле все может оказаться важным.
— Не понимаю, при чем тут мои таблетки. Я думал, вы будете спрашивать, что я делал в тот промежуток времени, когда убили эту несчастную. Я, как мог, подробно записал все свои передвижения.
Уэстон внимательно на него посмотрел.
— Правда? Это очень любезно с вашей стороны, мистер Дайсон.
— Я подумал, сэкономлю ваше время, — сказал Грег. Он передал им через стол лист бумаги.
Уэстон стал читать; Дэвентри придвинулся вместе со стулом и смотрел ему через плечо.
— Все как будто ясно, — сказал Уэстон. — До без десяти девять вы с женой переодевались к ужину в вашем бунгало. Потом пошли на террасу, где сели выпить вина с сеньорой де Каспеаро. В четверть десятого к вам присоединились полковник и миссис Хиллингтон, и вы вместе пошли ужинать. Спать вы легли, насколько вам помнится, примерно в половине двенадцатого.
— Именно так, — согласился Грег. — Я ведь не знаю точно, когда ее убили.
В последней фразе был легкий намек на вопрос. Лейтенант Уэстон, однако, сделал вид, что этого не уловил.
— Ее нашла, как я понял, миссис Кендал? Представляю, какой это был для нее удар.
— Да. Доктору Робертсону пришлось дать ей успокоительное.
— Это случилось гораздо позднее, ведь так? Все уже разошлись спать?
— Да.
— И долго она там пролежала? То есть до того как ее нашла миссис Кендал?
— Мы еще не установили точное время, — обтекаемо ответил Уэстон.
— Бедная малышка Молли. Какое тяжкое для нее испытание. Кстати, во время ужина вчера вечером ее что-то не было видно. Я еще подумал, может, у нее голова разболелась, или еще какая напасть, и она прилегла.
— А когда вы видели миссис Кендал последний раз?
— Гораздо раньше, еще до того, как пошел переодеваться. Она поправляла на столах приборы и убирала лишние. Перекладывала ножи.
— Ясно.
— Она была такая веселая, — сказал Грег. — Шутила, смеялась. Потрясающая женщина. Мы все от нее без ума. Тим — везунчик.
— Ну что ж, спасибо вам, мистер Дайсон. А Виктория ничего вам больше не сказала, когда возвращала таблетки?
— Нет… Я все вам выложил как на духу. Спросила, те ли это таблетки, что у меня пропали. Сказала, что нашла их в комнате старика Пэлгрейва.
— И ничего о том, кто их мог там оставить?
— Насколько помню — ничего.
— Спасибо, мистер Дайсон.
Грегори вышел.
— Какая предусмотрительность. — Уэстон легонько постучал ногтем по листу бумаги. — Заранее точно описал, где он был и что делал вчера вечером.
— Не слишком ли большая предусмотрительность, как вы думаете? — спросил Дэвентри.
— Трудно сказать. Бывают, знаете, такие люди, которые вечно из-за всего нервничают и беспокоятся, как бы куда не влипнуть. И отсюда вовсе не следует, что им есть что скрывать. Просто такой уж у них характер. С другой стороны, поди угадай…
— Возможность-то все равно была. Тут вообще ни у кого не может быть надежного алиби: оркестр, танцы, все снуют туда-сюда, отходят на какое-то время от стола. Женщины отлучаются припудрить нос. Мужчины — размять ноги. Дайсону ничего не стоило на какое-то время выскользнуть наружу. Да и любому другому. Ему, конечно, очень хочется доказать, что именно он вне подозрений. — Дэвентри снова взглянул на лист с записями Дайсона. — Значит, миссис Кендал перекладывала ножи на столах. Уж не с умыслом ли он упомянул об этом?
— Вам так показалось?
Дэвентри задумался.
— Не исключено.
За дверью вдруг поднялся шум. Кто-то громким, пронзительным голосом требовал немедленно его пропустить.
