Русофобия - Елена Владарчук
Мы четыре года спали с мужем в одной постели, но при этом каждый из нас жил своей жизнью. Я часто уезжала в служебные командировки, которые иногда длились по нескольку недель. Славик никогда не встречал меня на вокзале, ни о чём не спрашивал и ничего не рассказывал. Поначалу я обижалась и пыталась жаловаться матери, но наткнувшись на искреннее непонимание проблемы, отступилась. Однажды я вернулась из очередной поездки и нашла квартиру пустой. В прямом смысле. На подоконнике лежала записка от мужа: «Ты ведь и сама понимаешь, что так жить нельзя». Я понимала, но всё равно было больно. Я долго сидела на полу и плакала, а потом позвонила своей единственной подруге, но трубку поднял Славик. Вот тогда стало ещё понятнее.
– Я не знал, как рассказать тебе, – начал оправдываться он.
– Зачем ты вообще на мне женился? – Спросила я, почему-то мне захотелось знать ответ.
– Думал, у нас что-то получится, – ему было неловко, и он боялся, что я закачу скандал.
– Но у нас ничего не получилось, – закончила я разговор.
Мы тихо развелись, я вернула свою фамилию и продолжила жить своей жизнью, недоумевая, зачем мне вообще нужно было выходить за него замуж.
Я закончила с лёгким макияжем и завязала волосы в хвост. Услышала звук подъехавшего автомобиля и выглянула в окно. Майкл как всегда пунктуален, он обещал утром отвезти меня в больницу к Зое Ардовой. Я ещё раз взглянула в зеркало, подхватила сумочку и выбежала из номера.
Рузвельт хоспитал
10.00
Сегодня Зоя Михайловна, уже сидела в кровати. Когда мы вошли, она улыбнулась, узнавая меня. Не могу сказать, что она выглядела здоровой, но выражение призрачной прозрачности постепенно уходило с её лица.
Доктор, с которым Майкл разговаривал несколько минут назад, давал осторожно оптимистичные прогнозы. Но обещал, что скоро её можно будет забрать домой. Я знала, что наше министерство уже связалось с детьми Ардовых, а российское консульство в Нью-Йорке должно было содействовать в транспортировке Зои Михайловны на родину. Всё остальное зависело только от её настроя на выздоровление.
– Как вы себя чувствуете? – спросила я, присаживаясь на краешек кровати.
– Лу-ч-ше, – растягивая слово, прошелестела она.
– О, к вам возвращается речь! Это же замечательно! – Я пожала Зое Михайловне руку, и ощутила ответное пожатие. – Доктор говорит, что скоро вы полетите домой, ваши дети ждут вас.
– С-па-си-бо, – на произнесение одного слова из трёх слогов ей понадобилась почти минута.
– Не за что, отдыхайте. Завтра мы зайдём снова. Агент Фэйссобер хочет задать вам несколько вопросов, и чем скорее вы сможете ответить на них, тем быстрее он поймает убийцу. Поэтому набирайтесь сил, Зоя Михайловна. До завтра.
Я улыбнулась, а она лишь кивнула в ответ, откинувшись на подушку. Похоже, эта недолгая беседа забрала все её силы.
– Я не уверена, что завтра она уже сможет отвечать на вопросы, и что вообще сможет, – поделилась я с Майклом горьким предчувствием.
В ответ он только пожал плечами. Агент Фэйссобер не строил догадок и не загадывал на будущее. Он предпочитал иметь дело с уже свершившимися фактами.
Уже в лифте я поинтересовалась планами на сегодняшний день. В ответ Майкл долго смотрел на меня, будто прикидывая, стоит ли делиться информацией. Наконец, что-то для себя решив, он рассказал мне о своих поисках таксиста и об убитой девушке, Марси Вин.
– Значит, мы поедем в «Жёлтое такси»? – Оживилась я наличию плана.
– Нет, Лилиа, для вас это может быть слишком опасным. – Возразил Майкл.
– Вы думаете, он там работает? – Испугалась я.
– Я допускаю это, поэтому сегодня вы побудете в офисе и просмотрите ещё раз записи с камер наблюдения, возможно, мы что-то пропустили.
Я мысленно скорчила недовольную гримасу, своей разумной частью понимая его правоту. Конечно, эти диски с видео очень важны, но как же утомительно часами их просматривать, пытаясь заметить что-то новое и важное.
Нью-Йорк-Полис-Департмент, Мэдисон стрит
12.38
Детектив Дэн Грисби, которого коллеги из-за лишнего веса называли «толстяк Грисби» выбросил в мусорное ведро пустые коробки из-под китайской лапши с брокколи и говядиной. Уже много лет он заказывал на обед двойную порцию, потому что одной не наедался. Чтобы успокоить совесть, ратующую за здоровый образ жизни, он покупал диетическую колу. Считая, что сэкономленных напитком калорий достаточно, чтобы не ограничивать себя в еде. Вот и сейчас, открыв очередную баночку холодной «Кока-колы лайт», он с наслаждением сделал несколько глотков и поставил банку на стол. Поскольку рабочий стол детектива был завален папками и бумагами, банка оказалась на одной из них, тут же оставив мокрый след в форме круга.
– Вот чёрт, чёрт, чёрт! – ругался толстяк Грисби, тщетно пытаясь вытереть рукавом пиджака протокол вскрытия тела Марси Вин. На бумаге проявилось мокрое пятно в форме кольца. Поняв безуспешность попыток, Дэн начал размахивать протоколом, уповая на возможности воздушных потоков.
Именно за этим занятием детектива Грисби и застали федеральный агент Фэйссобер и судмедэксперт ФБР Сара Коннел, которые приехали на осмотр тела девушки из «Жёлтого такси». Ещё несколько секунд толстяк Грисби не замечал гостей и продолжал размахивать бумагой с самым зверским выражением лица, призванным ускорить процесс высыхания. Майкл постучал в открытую дверь кабинета, и детектив замер с растерянным и смущённым выражением лица.
– Здравствуйте, – заулыбался он, – я как раз вас поджидал.
Детектив Грисби протянул Майклу левую руку, держащую бумагу, заметил, смущенно хмыкнул и протянул для пожатия правую руку по очереди обоим агентам.
– Это Сара Коннел, криминалист ФБР, – представил спутницу Майкл, – она осмотрит тело.
– Но вскрытие уже было! – Возразил детектив Грисби. – Вот протокол.
Дэн Грисби протянул агентам бумагу со следами газировки. Сара Коннел перехватила протокол и стала вчитываться в подробности аутопсии.
– Послушайте, агент Фэйссобер, – толстяк Грисби нервничал, опасаясь, что федералы заберут у него только начатое дело, – эта девушка – американка, она не имеет никакого отношения к вашему маньяку-русофобу.
– Детектив, я обещаю, что мы только взглянем и составим своё мнение, – успокоил его Майкл, – я обещаю, что дело Марси Вин останется в департаменте полиции.
Каким-то, непонятным для толстяка Грисби, образом агент Фэйссобер понял его опасения, тут же развеяв их. За что детектив был ему весьма признателен. В последнее время жизнь не слишком баловала Дэна, карьера не складывалась, молодые перспективные парни дышали ему в затылок. И если бы ФБР увело у него из-под носа перспективное дело, это было бы ещё одно очко не в его
