Смерть дублера - Рекс Тодхантер Стаут
– Да.
– Вообще никуда не выходил?
– Мы выбирались покататься верхом и сходили в кино в поселке. Он ни разу не отходил от меня больше чем на пять минут.
– Благодарю вас. А теперь вопрос, ради которого я приехал на самом деле. Вам известно, где сейчас ваш отец?
– Мой отец? – округлила глаза мисс Дьюк. – Мой отец?..
– Мистер Генри Джордан, – кивнул Фокс. – Расслабьтесь, вы чересчур нервничаете. Торп писал в своей записке, что вы должны отвечать на все мои вопросы. Мы хотим найти вашего отца, потому что нам потребуется его помощь. Торп все объяснит, когда встретится с вами… или вы прочтете в газетах… Сейчас на это нет времени. Итак, вам известно, где может быть ваш отец?
– Но, боже мой…
– Известно?
– Нет.
– Вы знаете, провел ли он весь уик-энд на своем катере?
– Нет. Я знаю только, что он почти всегда торчит на нем. Выходные или будние дни – отцу все едино с тех пор, как он вышел в отставку. Видимо, и теперь он…
– Где он обычно плавает на своем катере?
– Господи, откуда же мне знать… Где-то на воде.
– Где он его держит?
– Этого я тоже не знаю, но наверняка где-то рядом с домом. Он живет в небольшом домике на Сити-Айленде. Надо думать, где-то на океанском берегу…
– Сити-Айленд находится в проливе.
– Ну значит, в проливе. Это все, что мне известно… но я могу дать вам адрес. Минуту, я сейчас найду… – Она скрылась за одной из дверей, но очень быстро вернулась и протянула Фоксу листок бумаги. – Вот адрес отца. Телефона у него нет.
– Огромное вам спасибо. Нет, мисс Дьюк, я ничего не могу вам рассказать. Но вы не переживайте. Лучше постарайтесь уснуть. Я разбудил вас, приношу свои извинения.
Он попрощался с ней, вышел из дома, завернул за угол к фургону, вытащил из кармана ключ, открыл заднюю дверцу и, просунув голову внутрь, произнес в темноту:
– Я говорил с ней. Мисс Дьюк неизвестно ненышнее местопребывание отца и где он провел выходные. Проживает на Сити-Айленде, куда мы сейчас и направимся.
– Этого недос…
– Кажется, я запретил вам разговаривать, – буркнул Фокс и с силой хлопнул дверцей.
Фургон двинулся на север по Третьей авеню, в потоке машин проехал под эстакадой и, подпрыгивая и раскачиваясь, помчался обратно через город; окольными путями пронесся через Бронкс и наконец взял курс на Сентрал-авеню. Солнце начинало припекать и, очевидно, собиралось заниматься этим целый день. Вырвавшись на участок, где отсутствие тротуаров устраняло риск появления любопытных пешеходов, а шум и грохот летящего мимо транспорта заглушали прочие звуки, Фокс съехал с проезжей части, остановил фургон, вышел и снова открыл заднюю дверцу:
– Вы там в порядке?
– Нет! – взревел Торп. – Тут невыносимо! Душно, как в печи! Мы не можем…
– Простите, но вам придется потерпеть. И прекратите стучать по перегородке, иначе я припаркую эту колымагу, возьму такси и отправлюсь домой, оставив вас разбираться с этим самостоятельно. Вы колотили даже после того, как я остановился. Откуда вам знать, где именно и зачем я устраиваю стоянку?
Захлопнув дверь, он вернулся в кабину. Когда они влились в общий поток движения, Фокс заметил Дэну, не поворачивая головы и не отрывая глаз от дороги:
– Помилуй боже, а там внутри жарковато!
– Там, где сейчас его двойник, еще жарче, – гулко проворчал Дэн. – В любом случае люди выкладывают по три-четыре доллара за час в турецких банях. Ничем не хуже.
Через десять минут они свернули с Сентрал-авеню на оживленном перекрестке, свернули еще разок и остановились у тротуара. Фокс вновь приоткрыл заднюю дверцу фургона, сунул голову внутрь и объявил, что оставляет Дэна за рулем и не может сказать, будет он отсутствовать сорок минут или четыре часа, пешком вернулся к перекрестку и, остановив такси, назвал шоферу адрес, полученный от мисс Дьюк. Пока такси прокладывало себе путь на восток, к съезду на Сити-Айленд, Фокс ерзал на краешке сиденья, нервно цепляясь за поручень, хмурясь и даже не пытаясь напевать. Если он не застанет Генри Джордана дома, а его катер – у причала, то операция будет провалена, завершена, а фургон можно перегнать прямо к ступеням окружного суда в Уайт-Плейнсе.
Но маленький дом номер 914 по Айленд-стрит, как и другие дома, стоящие на извилистой улице вдоль линии берега и опирающиеся на сваи, которые приподнимали его, оберегая заднюю его часть от прибоя, оказался пустым. Обнаружив, что и передняя, и задняя двери заперты и никто не отвечает стук, Фокс постоял немного на крыльце, глядя на воду. Суда всех размеров и видов покачивались у причалов, натягивая свои швартовы, а пляшущие в волнах светлые точки где-то в ста ярдах от места, где он стоял, были причалами без лодок. От необходимости тщательно обдумать следующий шаг его спас чей-то голос:
– А его там нет!
Фокс обернулся и увидел голову женщины с всклокоченными волосами, высунувшуюся из окна дома по соседству, шагах в тридцати.
– Доброе утро! – откликнулся он. – Я ищу Генри Джордана!
– Ага, это я вижу. Он уплыл на своем катере.
– Спасибо. Когда он поднял якорь?
– Ну, наверное… Кажется, еще в четверг.
– И не возвращался?
– Не-а. Да он, бывает, ходит целую неделю или того больше.
– А куда он… ходит, есть излюбленные места?
– Нет, таких нету. Но он любит ловить камбалу, а она лучше ловится ближе к Лонг-Айленду. Вот мы с мужем поймали однажды…
– Прошу прощения, как называется его судно?
– «Армада». Смешное название, верно?
– Очень. А на что оно похоже? На прогулочный катер?
– Ну да, вроде того. Тридцать футов длиной, девять шириной, на воде сидит высоко, и бортовая качка – просто жуть! Весь белый, только рубка отделана коричневым, хотя не так давно он признался моему мужу…
– Большое вам спасибо!
– Так ему передать, кто…
– Не стоит беспокоиться. – Фокс уже направился прочь. – Спасибо!
Это, конечно, было большой удачей. Но неудача ждала Фокса, когда он вернулся к фургону, – спустило колесо, а запаски не было. Фокс прожег помеху яростным взглядом: мало того что она вызовет задержку, лишнее внимание будет привлечено к и без того заметному фургону, оказавшемуся вдали от своей базы… Что ж, делать нечего. Фокс вернулся к перекрестку и нашел автомастерскую, где напутствовал механика:
– Будь другом, почини как можно скорее, ладно? Там у меня мясо, и оно может испортиться, если долго простоит на солнце в такой денек.
Это обошлось ему в доллар и тридцать пять минут
