Жан Саду - Временный персонал
Реакция Даро на исчезновение документа могла быть совершенно непредвиденной, и чем ближе она приближалась к яхте, тем яснее приказы Лорана казались ей абсурдными и хладнокровными умозаключениями военного теоретика, который старается использовать для победы все свои войска, мало заботясь о потерях.
Твердым голосом Майя окликнула Даро, и пока тот прыгал в шлюпку и добирался до берега, внимательно наблюдала за ним. Он казался очень озабоченным и, не предлагая Майе спуститься в шлюпку, сам взобрался на берег.
— Вы помните письмо, которое я взял сегодня утром в машине и положил в карман куртки? Я не могу его найти.
Несмотря на взволнованность он попытался улыбнуться.
— Как вы очаровательны в этом джемпере.
— А у вас замечательный полувер, — в тон ему ответила Майя, — видимо, ирландский?
Страх постепенно проходил, уступая место сильному любопытству.
— А вы уверены в том, что хорошо искали?
— Абсолютно.
Даро с интересом посмотрел на Майю. На лице у него мелькнула тень подозрения. Он медленно произнес:
— А это не вы стащили письмо? После той истории с кошельком…
— Нет, я здесь не при чем. Хотя уже начинаю об этом жалеть, — рассмеялась Майя. — Это так важно? Это что — шифровка?
— Конечно, там был указан срок начала атомной войны. А если серьезно, то в письме содержалась довольно серьезная информация.
— Но письмо могло выпасть из кармана, когда мы были на пляже. Вы же держали куртку за рукав, а потом, сложив, дали мне. Нам можно найти то место, это сделать легко.
Они вернулись на пляж.
— Кстати, вы подсчитали, сколько я вам должен? — спросил Даро.
— Точно не помню.
Чтобы идти быстрее, Майя и Даро поднялись на пешеходную дорожку, проложенную чуть выше пляжа. Место они нашли без труда, и опустившись на колени, стали осматривать песок. Даро искал очень старательно, сантиметр за сантиметром.
— В конце концов, — недовольно проворчал он, — бумажку наверное унес ветер. Хотя в это время было спокойно.
Вся эта сцена выглядела искусственно. Если бы документ был важным, Даро бы незамедлительно его расшифровал. Почему он не пошел на пляж раньше, как только заметил пропажу, а стал ждать Майю? Значит, сообщение было не таким уж важным. А может…
Рассуждая про себя, Майя решила не подкидывать на песок копию, которую ей дал Лоран, а посмотреть, что будет дальше. Все ей казалось абсурдным. К чему эта комедия? Может он уже был здесь? Но песок оставался совершенно не тронут, когда они вернулись на пляж.
Даро пожал плечами и поднялся.
— Мы только зря теряем время. Идемте обедать, — он обнял Майю за плечи.
— Марк, я не люблю видеть вас озабоченным.
— Я не озабочен. Поговорим о другом.
Они замолчали. Затем Даро спросил:
— О чем вы думаете?
— Мне кажется, вы страшно одиноки.
Он усмехнулся.
— Я вызываю у вас сочувствие?
— Нет, скорее обратное. А вы вправду подумали, что это я украла письмо?
— Даже если и вы, все равно это вам ничего не даст. Плохо то, что вы не осмеливаетесь вернуть его назад.
— А зачем? Ведь вы его уже прочитали. Если вы так дорожите письмом, то это без сомнения любовное послание, — Майя старалась шутить.
— Если письмо у вас, то вы прекрасно знаете, что это не так.
* * *— Должна ли я теперь идти завтракать к Даро? — в голосе Майи прозвучали тревожные нотки.
Не ответив, Лоран сел на кровать и начал внимательно изучать документ.
— Нужно послать в Париж для расшифровки.
Майя покусывала губы.
— А что будет, если он заметит пропажу?
— Увы, сделанного не воротишь, — сказал Лоран, — но есть здесь что-то, чего я не понимаю, — продолжал он, разговаривая с самим собой, — очевидно то, что Даро положил эту шифровку сам к себе в машину, а потом снова взял ее.
— И прочитал, как будто не знал текста, — добавила Майя.
Лоран кивнул головой.
— Вероятно, имела место подмена текста. Он положил свой конверт через правое стекло к 9 часам вечера. Новая же корреспонденция поступила к нему возможно через щель к левой дверце. Ночью человек небольшого роста мог быть и не замечен с нашего пункта наблюдения.
Лоран положил шифровку в карман и закурил.
— Если только эта корреспонденция не была предназначена специально нам…
— Интокс?
— Возможно.
— А почему бы просто не скопировать текст? Тогда я положила бы письмо ему обратно в куртку, а он подумал бы, что плохо искал.
Лоран покачал головой.
— Нет. Меня интересует его реакция в случае утери документа.
— То есть в случае его похищения мной…, - медленно произнесла Майя, понизив голос.
— Вам страшно?
— Да, — призналась Майя. — Вы бы мне не поверили, если бы я сказала, что нет. Но все будет хорошо, вы не волнуйтесь. Дайте мне сигарету.
— Извините… — Лоран понял, что перегнул палку, но был непреклонен. — Наблюдайте за ним лучше. Если он будет спрашивать, упорно твердите, что письмо могло сколько угодно раз выпасть на песок и посоветуйте вернуться на пляж поискать. Там выберите удобный момент и незаметно подбросьте листочек на песок.
— Он сильно помят. Даро может догадаться.
— Это будет копия.
* * *Даро остановился, взял Майю за плечи и, повернув к себе лицом, сказал:
— Одни неприятности с этими женщинами. Их взгляд всегда ясен. Но часто случается так, что эта ясность обратно пропорциональна их искренности.
— Хорошо сказано. А я какая? Искренняя?
— Не совсем. Такой ответ устраивает?
Они добрались до яхты. На борту "Огненной девы" каюта сверкала от чистоты, а на кухне уже был накрыт стол. Сквозь шторы пробивался лучик солнца и падал прямо на бутылку виски стоявшую на столе.
— Как здесь уютно, — восхитилась Майя.
— Чувствуйте себя как дома. Кстати, вы умеете делать бефстроганов?.. Я как раз приготовил это блюдо сегодня.
— Больше всего мне нравится то, что здесь можно жить, не боясь нескромных глаз соседей, не то что на яхтах, пришвартованных к самому берегу.
— Этим вы и воспользовались вчера утром?
Даро отпил глоток виски и, сев рядом с Майей на кушетку, непренужденно сказал:
— Если вы взяли у меня письмо, то сегодня вечером вы его обязательно вернете.
Майя улыбнулась и, пригубив в свою очередь виски, парировала:
— Предположим, что письмо у меня, почему вы уверены в том, что я вам его отдам?
— Потому что скоро я вам предоставлю доказательство моего доверия. Вы могли взять письмо просто так, из любопытства, как тот кошелек, но поняв важность письма, вы хотели бы его вернуть, но не знаете как это сделать.
— Так что же вы предоставите в доказательство вашего доверия?
— Вы скоро увидите. Поговорим о чем-нибудь другом.
Они заговорили о Каннах, о его жителях, о моряках. Майя рассказала о своей поездке с Деоном на Корсику и о путешествии на Сицилию.
— Я тоже докажу свое доверие, — сказала она, вставая, сегодня приглашаю вас к себе на кофе. А пока я хочу напечатать письмо подруге. У вас есть листочек?
— Конечно, там в столе бумага и конверты.
Напечатав письмо, Майя положила его в конверт, который лежал тут же на столе. Даро к этому не проявил никакого интереса. У него было прекрасное настроение.
— Я даже не предполагал, что у вас есть своя квартира.
— Вы думали, что я сплю прямо на пляже?
— Под перевернутым баркасом или на какой-нибудь еще более заброшенной яхте, чем эта. У вас что, настоящий дом, из камня?
Спустившись на берег, Даро предложил воспользоваться машиной. Он вел быстро и умело.
— Ваша машина похожа на вашу яхту, — заметила Майя. — У нее обманчивая внешность. Никогда бы не подумала, что можно столько выжать из этой колымаги. Сейчас поверните налево, а затем прямо.
Съежившись, Майя прижалась к Даро, отчасти для того, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида. Она видела, что с самого начала за ними неотступно следует черный мерседес.
— А теперь обогните вот этот дом, и здесь можете остановиться.
Через минуту их обогнал мерседес, в кабине которого Майя увидела мужчину и женщину.
Войдя в подъезд, девушка открыла почтовый ящик и извлекла оттуда конверт со штемпелем газовой кампании.
— Если бы я стал вас искать, то начал бы не с этого района.
— Именно поэтому и выбрала этот дом, — ответила Майя, поднимаясь по лестнице. — За исключением нескольких друзей я здесь никого не принимаю. В доме полно пенсионеров, первые этажи занимают различные конторы, а я живу на самом верху.
Майя открыла дверь и провела Даро в залу. На полу лежал небольшой палас, около окна стоял мольберт, а на стенах висели полки с книгами и картинами. Для некоторых из них не нашлось места на стене, и они были составлены редками в углы комнаты. На паласе валялись ракушки, амфора, ветки красного коралла, а возле мольберта стояли два великолепных подсвечника.
