Анастасия Валеева - Знак Скорпиона
– А как там обстоят дела с информацией о Никитине? Ты, кстати, знаешь, что его сын – наркоман?
– Что? – Руденко вылупил глаза и наигранно простонал: – Боже, да когда же это засилье наркоманов, сынков городских шишек закончится? Все что ли они там колятся? Перемрут от этого, а на меня валят дела, расследуй!
Лейтенант ловко наполнил бокал портвейном, поднес ко рту и опрокинул в себя. Довольно вытирая салфеткой усы, захмелевший милиционер пробормотал:
– Только не говори, что твое видение показало и его смерть от передозировки. Только этого мне еще не хватало.
– Нет насчет Дмитрия я ничего сказать не могу, кроме того, что его папаша запер в клинике. А, кстати, – неожиданная мысль пришла ей в голову, – в какой именно клинике находился на излечении Александр, когда умер от передозировки?
– Да, где-то на самой окраине, там где дачные коттеджи строятся. У нас в городе одно подобное заведение, для богатеньких. Там за бешенные деньги лечат по методике Назарлиева, а также хирургическим путем, – Руденко пьяно хихикнул. – Что-то этим нарикам из головного мозга выковыривают, чтобы и воспоминаний о зелье не оставалось. На каждую операцию из Москвы светило приезжает. Не понимаю только, почему они, – Руденко ткнул пальцем куда-то в потолок, – не везут своих деток в Москву. Пусть бы их там и выхаживали.
Яна, не давая Руденко слишком уж увлекаться, перевела разговор на другое:
– У тебя еще никак не проявилась информация о том, что Олег, как это по вашему, барыжничал?
– Та я и думал, что все подтвердится, – потер руки лейтенант. Честно-то говоря мы обнаружили того человека, который поставлял наркотики твоему Олегу. Вот только клиентуру его никак не обнаружим. Странно прямо, как-то.
– Ничего странного, – Яна пожала плечами. – Просто он охмурял глупых наивных молоденьких девчонок, а потом предлагал им кайф словить. Сажал на иглу и поставлял наркотики. А те и не знали, как его зовут, да откуда он взялся. Вы попробуйте по описанию на его клиенточек выйти.
– Может какая-нибудь девочка его и пришила? – задумчиво пробормотал Руденко.
– Не может, – отрезала Яна решительно. – Мужчина это был, мужчина. А барыгу-то как взяли? Случайно?
Яна обдумывала, что уж больно удачно Олег оказался без поставщика, из-за чего и отправился на встречу с неизвестным человеком невесть куда.
– Облава? – неопределено пожал плечами Руденко.
Яна задумалась: может Олега решила устранить какая-то шишка из местной наркомафии, а для этого и вывела милицию на барыгу. Она медленно проговорила:
– Облава была по случайной, анонимной наводке или как?
Лейтенант немного оживился.
– По анонимной. Причем, представь себе, за последние полгода с помощью подобных анонимных доброжелателей пересажали барыг и поперехватывали наркотиков в три раза больше, чем за прошедшие пять лет.
Информация, полученная от милиционера была более чем интересна.
– А об этом анониме ничего не известно? Никаких сведений не попадало, может какой передел между местными боссами наркомафии ожидается?
– Да вроде нет. Хотя это и не удивительно, что я ничего не знаю. Если в отделе по борьбе с наркотиками какие разработки на этот счет и ведутся, думаешь, мне побегут докладывать? Как бы не так!
Яна перевела разговор. На тему местной наркомафии из лейтенанта явно больше вытянуть нечего.
– Так что же о отце Дмитрия, о Никитином? Связан он каким-либо образом с Сизовым?
– Знакомы, конечно, вся эта верхушка между собой приятельские отношения поддерживает, случайный-то человек туда не влезет, сама понимаешь, не маленькая. Но вот ничего большего, каких-то особых контактов накопать не удалось, и никакие информаторы тут ни в чем помочь не могут. Ох, уж больно высоко ты лезешь, – укоризненно покачал головой лейтенант, сохраняя на лице выражение доброго, мудрого дядюшки, снисходительно, хотя и с опаской глядящего на шалости глупого ребенка, не осознающего, что играет с огнем.
– Стоп, – Руденко неожиданно замолк. – Я совсем забыл. Ты говоришь, что сынок Никитина лежит в клинике для наркоманов? Ха-ха, папаша то ведь, как у меня здесь написано, патрулирует как раз правительственную программу: «Против наркотиков». И клиника эта самая каким-то образом содержится под его негласным руководством и попечительством. Только вот последнее в тайне держится, я от своего информатора узнал. Ну да ладно, ты лучше мне скажи, сама-то что накопала?
Руденко выразительно уставился на Яну. Ему давно не терпелось узнать хоть что-нибудь из добытой ею информации, но гордость работника правоохранительных органов, с немалым опытом и умением расследований дел, не позволяла сразу приступить к волнующему вопросу. Лейтенанту было не по себе: простая крестьянская натура, порой несколько прямолинейная, хотя и не обделенная своеобразной мужицкой хитринкой, житейской смекалкой, не признавала вмешательства в дела человека, не имеющего никакого отношения к его работе, не обладающего его знаниями, но добивающегося значительно больших успехов. Яна чувствовала: лейтенанта несколько смущает также то, что она, женщина, оказалась превзошла его, мужчину.
– Пока ничего особенного, – неопределено пожала плечами Яна. – Разве что только о Дмитрии Никитине. Его папаша узнал, что мальчика к наркотикам приучил Олег. Поэтому и в клинику спрятал. Боится, сыночек присутствовал в компании, где Олегу и дали смертельную дозу.
– А что? Это идея, – оживился было Руденко. – Может твой наркоман Дмитрий каким-то образом убил Олега. Дима ничего не был должен Олегу? – лейтенант, проявил свою профессиональную проницательность.
– Фу, Семен, да ты сильнее набрался, чем я предполагала, – Яна насмешливо смотрела на лейтенанта. – Несешь какой-то пьяный бред. Дмитрий в таком состоянии, что разработать столь сложный план никак не может. Если бы разозлился и чем-нибудь стукнул, тогда бы еще можно было бы подумать. Да и зачем? Долг он ему уже отдал, а Олег ему нужен как поставщик наркоты.
– Да, а ведь я и забыл, под кого копаю, чей сыночек-то, – вдруг сник «Три семерки». – Ох и нахлебаюсь еще дерьма с этим делом!
– Ничего, – похлопала его по плечу вставшая Яна и покосилась на опустошенную бутылку. – Тебе, может, такси вызвать?
– Нам гонораров в долларах не платят, – слегка покачнулся лейтенант, поднимаясь, – так что мы уж своим ходом. Да и час не поздний.
За окном действительно было еще светло, хотя жара немного спала. Руденко молодцевато подтянулся, ловко, что показалось удивительным при его мощной комплекции, щелкнул каблуками туфель и отправился к выходу.
В тот самый момент, когда он подошел к входной двери, через специальное отверстие, оставленное Яной открытым, в дом проскользнула мирно дремавшая до этого во дворе Джемма. Она, как показалось на мгновение лейтенанту, насмешливо взглянула на него, зевнула и легонько гавкнула, как бы сообщая что-то хозяйке. Затем собака поплелась назад во двор, следом за хозяйкой провожать лейтенанта. При этом Джемма умудрилась выскочить за калитку и, оставив без внимания Руденко и его машину, рванулась куда-то в сторону, в кусты. Через мгновение оттуда раздался ее злобный лай. Яна и лейтенант переглянулись. Просто так умная овчарка шум не поднимала. «Три семерки» сразу протрезвел. Жестом показав Яне стоять на месте, он кинулся на помощь к собаке. Но было уже поздно – они лишь услышали звук неожиданно взревевшего мотора и увидели быстро отъезжающую белую «шестерку».
– Эх, черт, – пробормотал Руденко. – И номера, небось, специально перепачкали, чтобы разглядеть нельзя было. Ты хоть видела, кто там за рулем? – обернулся он к Яне.
– Я рассмотрела столько же, сколько и ты. – Милославской было не по себе. Знать, что за тобой возможно кто-то наблюдает и у дома устроена засада, не самое приятное чувство.
– Ну что, может с тобой остаться? – лукавая улыбка, полускрытая пышными усами, появилась на лице лейтенанта. – Постелишь мне где-нибудь… во дворике.
– Спасибо, – отрезала Яна. – Лучше о жене вспомни. Она тебе за такое глаза выцарапает.
– А, – Руденко махнул рукой, – она с сынком к родителям в деревню поехала. Отпуск. Так что я холостякую.
– Ну вот шагай, похолостякуй дома, а я, если что, тебе позвоню.
Лейтенант вновь стал серьезен:
– Будь осторожна. Иди, прямо сейчас запрись, чтобы я видел, и окна, которые не зарешетчены, не оставляй на ночь открытыми.
– Не бойся, у меня же Джемма, – самонадеянно проговорила Яна, подзывая все еще окончательно не успокоившуюся собаку. Но все же она, под зорким оком Руденко, заперла калитку и входную дверь. Даже отверстие, через которое собака выходила прогуляться во двор, Яна закрыла. Хотя ночь и была тревожной – Яна все-таки чувствовала некоторую взвинченность, ей казалось, что она в состоянии ощутить, как сгущаются вокруг неведомые тучи непонятно откуда исходящей опасности – все же до утра ничего не произошло.
