Дональд Гамильтон - Ликвидаторы
Тони, стоявший у меня за спиной, и лица которого я не мог видеть сказал:
- Ради Бога, давайте прекратим ломать комедию... Мисс Фредерикс, садитесь в свою машину и отправляйтесь домой. - Он кашлянул и добавил ещё одно слово, которое, должно быть, не слетало с его губ вот на протяжении многих лет; надо признать, что воспитанию нынешнего поколения молодежи в нашем обществе уделяется крайне недостаточное внимание. - Пожалуйста.
Она взглянула на меня, оказавшегося беспомощным пленником под дулом упирающегося мне в спину пистолета.
- А с ним что вы собираетесь сделать?
- А вот это, мисс, вас не касается, - ответил Тони. - Большой... то есть, мистер Фредерикс просто велел привести его к нему. Так что я всего лишь выполняю его приказ, мисс.
- Да пошел ты в задницу со своими приказами...
Тут подал голос я.
- Все в порядке, детка. Езжай домой.
Тогда она напустилась на меня.
- Не приказывай мне, что делать! Да что с тобой? Неужели ты позволишь этим двум дебилам...? - Но затем осеклась на полуслове и пронзительно взглянула на меня. Она была явно не из тех, кому необходимо подолгу втолковывать очевидные вещи и рисовать схемы. В следующий момент девушка как ни в чем не бывало встала с земли и объявила: - Ладно, но тогда я тоже поеду с вам.
- Еще чего не хватало..., - возмутился было Рики-Складной Ножик.
- Перестань, - остановил его Тони. - Если мисс Фредерикс сказала, что тоже поедет, то она все-равно сделает по-своему. Да и как ты собираешься ей в этом помешать, если она уже знает, куда мы направляемся? Так что пусть босс сам с ней разбирается. - Сказав это, он обратился к Мойре. Поступайте, как знаете, мисс Фредерикс. Но, к сожалению, подвезти мы вас не можем; вчетвером в одной машине нам было бы тесновато, да ещё с этим большим псом... Ну, шагай! - приказал он, тыча мне в спину длом пистолета.
Мы отправились в город на большой "крайслере". Рики сидела за рулем, а Тони на заднем сидении, рядом со мной, очень серьезно относясь к возложенным на него обязанностям охранника. Думаю, что при желании мне удалось бы разоружить его раз шесть, не больше, за все время нашего путешествия. Для обормота его пошиба, приставленному для охраны к пленнику моего возраста и к тому же обладающему достаточным жизненным опытом, результат довольно неплохой. Это был худосочный, длинноволосый молодой человек, наряд которого отличался вызывающей яркостью и пестротой. Единственное, что онем можно было сказать, так это, пожалуй, лишь то, что на фоне Рики, он гляделся довольно выигрышно. Хотя, конечно, комплимент сам по себе довольно сомнительный.
Мойра всю дорогу следовала за гашей машиной в своей маленьком "мерседесе". Но вот Рики въехал на стоянку, и Мойра припоркавала свой автомобиль рядом. Выбравшись из машины под прицелом наставленного на меня пистолета Тони, я обнаружила, что это была та же самая стоянка, где я оставлял свой пикап всего несколькими часами раньше. Картина начинала постепенно проясняться. Мойра попрощалась со своим Шейхом, и вся наша процессия вошла все в тот же самый отел, хотя на этот раз конечным пунктом нашего путешествия был совершенно другой этаж.
Служебный лифт плавно поехал вверх, но определить, как высоко нам предстоит подняться, не представлялось возможным. Двери открылись, и мы оказались в обычном гостиничном коридоре, как две капли воды похожем на коридор любого отеля с той только разницей, что на кожаном диване, стоявшем в ближайшем алькове, непринужденно восседали двое крепкого телосложения мужчин. Один из них встал со своего места и направился к нам.
- Он у себя в кабинете. Ждет вас, - доложил подошедший. - Что вас задержало?
- Мы ждали в мотеле, возле её машины. Но они вернулись всего десять минут назад, - объяснил Тони.
Тогда новый знакомый кивком головы указал на мойру.
- А её кто вам велел привозить?
- Она сама.
- Подождите здесь. - Мужчина куда-то ушел и вскоре возвратился. Теперь он заговорил со мной. - Следуйте за мной... И вы тоже, мисс Фредерикс. Когда же двое юнцов, доставивших нас сюда, тоже было двинулись вслед за нами, он удивленно взглянул на них. - А вас разве приглашали? Оставайтесь здесь.
Мы прошли по коридору и остановились перед дверью без номера и вывески. Наш провожатый, открыл её и сделал шаг в сторону, пропуская Мойру вперед. Затем он втолкнул в комнату меня, после чего закрыл за нами дверь, сам оставаясь в коридоре. В просторном кабинете нас дожидались двое. Одного из них я уже видел и раньше в этом же самом отеле. Мартель стоял слева от двери.
Одного взглядя было достаточно, чтобы понять, что я его явно недооценил. Да, он позволил Фредериксу послать за мной парочку зеленых юнцов, но вовсе не потому, что он не знал, кто я такой или почему здесь нахожусь. Он говорил очень тихо, так что услышать его мог только я и, возможно, ещё девушка, стоявщая рядом со мной. Это был мелодичный, хорошо поставленный голос, говоривший с еле заметным акцентом и совершенно не вязавшийся с гангстерским амплуа, выбранным для себя самозванцем, скрывающемся под фамилией Фенн.
- Добро пожаловать, Эрик, - промурлыкал он. - Друзьям Пола здесь всегда рады.
Что ж, по крайней мере теперь уже я точно знал, почему Пол так настойчиво пытался связаться со мною перед смертью. Он хотел предупредить меня о том, что не выдержал пыток и проговорился. Он рассказал все обо мне - и Мартель был как раз тем человеком, который должен был каким-то образом воспользоваться этой информацией. Или же обернуть все дело так, чтобы за него это сделал Фредерикс.
Глава 12
Мартель отступил назад, занимая позицию, откуда ему было бы удобно присматривать за нами обоими, и для меня это был подходящий момент, чтобы на какое-то время забыть о нем, и переключить свое внимание на другого человека, сидевшего за письменным столом.
Это был крупный, темноволосый толстяк из тех, кому приходится бриться по два раза на дню, а в перерывах между бритьем ещё и обильно припудривать щеки тальком. Природа нагрдаила его довольно отталкивающей внешностью. У него были мелкие черты лица и широкое, мясистое лицо, чрезмерно выпиравшее буквально во все стороны - и особенно под подбородком. У него был курносый нос, виденный мною и раньше, но в другом, гораздо более изящном и привлекательном исполнении, а вот рот и глаза знакомыми не казались должно быть, их Мойра унаследовала от матери. Что ж, хотя бы в этом ей повезло.
- Привет, пап, - сказала она.
Это может показаться странным, но первое, что я испытал в тот момент, было жгучее чувство стыда. Ничего подобного со мной не случалось с тех давних времен, когда я был достаточно молод, чтобы ходить с девчонками на танцы и когда в один из таких вечеров наша машина забуксовала на грунтовой дороге, куда мы заехали, разумеется, намеренно - хотя говорить об этом вслух было не принято. Было уже почти четыре часа утра, когда мне в конце концов удалось доставить домой свою спутницу, всклокоченную и в перепачканном в грязи платье, и при этом ещё столкнуться с её родителями, которые, оказывается, не спали, ожидая возвращения дочери.
Теперь же передо мной сидел Большой Сал Фредерикс собственной персоной: он был, как говорится, воротилой преступного бизнеса, но помимо этого он был ещё и отцом, и его дочь стояла рядом со мной после целой ночи, проведенной в моей обществе. Ее замечательные золотисто-рыжие локоны, как обычно, выбивались из прически, трогательно спадая на уши, дорогие туфельки-лодочки были безнадежно исцарапаны об острые камни и колючки, а белое пикейное платьице уже совсем не отличалось кипельной белизной и к тому же было основательно измято. Видимо, возможности юношеского организма быстро восстанавливать силы тоже, увы, не безграничны, и она расстратила их без остатка за последнюю ночь. И её наряд был красноречивым тому свидетельством.
Она выглядела совсем юной и чем-то похожей на разряженную пай-девочку в конце бурной вечеринки, и мне стало стыдно за себя. Лично я тоже не обрадовался бы, если бы вдруг какой-то мужик доставил мою собственную дочь домой вот в таком виде - и уж тем более, если бы он ей по возрасту почти в отцы годился. В какой-то момент мне даже захотелось искренне раскаяться в содеянном и попросить прощения. Но Салли Фредерикс избавил меня от подобной необходимости.
Он встал со своего места, продолжая разглядывать нас. Затем вышел из-за стола, подошел к своей дочери и ещё какое-то время оглядывал её с ног до головы. И вдруг отпустил ей звонкую пощечину.
- Ах ты, шлюха! - прошипел он.
Затем он взялся за меня, пустив в ход кулак. Удар получился весьма ощутимый, неспешный, но, как говорится, от души. Мне удалось вовремя откинуть голову назад, иначе он наверняка сломал бы мне челюсть. Я упал. Пусть думает, что я действительно схожу с ума от боли, хотя, на самом деле, это было не далеко от истины. Однако этого ему показалось мало. Он подошел ко мне и с силой пнул ногой в ребра. А затем снова отправился к своему письменному столу и сел в кресло, с гордым видом растирая костяшки пальцев.
