Леонид Словин - Дополнительный прибывает на второй путь
- Феликс?
- Да, молодой, с брюшком.
В коридоре стукнула дверь. Еще группа пассажиров прошла из ресторана в конец состава.
- Официант несколько раз уходил из вагона? - спросил Денисов.
- Да.
- Подолгу отсутствовал?
- Минут по пятнадцать - двадцать...
- Вы не пытались вернуть свое место в купе?
- Рита усердна... - Шпак не хотел обидеть проводницу. - Она сказала: "Все равно не спите! Вот и подежурите за меня!" Заперла мое купе, пошла отдохнуть. Положение! Соседей будить неудобно, открыть - соответствующего ключа нет...
Рита смешно имитировала раскаяние:
- Простите, пожалуйста! Ну, хотите, в Астрахани я вас расцелую!
- Уж будьте добры! Я настаиваю... - Шпак посмотрел на Денисова. Наверное, такие преступления, как это, нечасты?
Денисов кивнул.
- Я тоже думаю. - Он откинулся назад. - Кругом люди... А вдруг кто-нибудь проснулся бы? Я спрашиваю: вы стали бы планировать убийство в купе? Нет!
- Вы тоже видели пассажира с собакой? - поинтересовался Денисов.
- Ночью? Во всяком случае, по вагону он не проходил. Только электрик, официант...
- Бригадир?
- Бригадир поднимался. Директор вагона-ресторана... - Бородатый отставил стакан. - Ночь отлетела быстро. Сначала старичок прибежал, вместо бригадира поднял официанток. Шум, крик... Новость эта страшная.
В тамбуре хлопнуло снова, в проеме двери появился директор вагона-ресторана.
- Легок на помине... - сказала Рита.
Не останавливаясь, директор прошел в свое купе. Секундой позже донеслись шаги, хлопанье дверей в другом тамбуре.
- Перед закрытием всегда как на постоялом дворе! - Рита поправила обгрызенную косичку. - Честное октябрятское!
Несколько человек прошли в направлении вагона-ресторана, их не пустили:
- Закрыто.
Начались переговоры через дверь:
- Пригласите директора.
- Директор только что ушел.
- "Только что..." Мы бы его встретили!
Доля секунды, в течение которой директор ресторана закрылся у себя в купе, делала суждения спорящих одновременно истинными и ложными.
- Не знаю, где вы с ним разошлись... - донеслось из-за запертой двери.
"А ведь это модель доказательства, - внезапно подумал Денисов. Он и сам не понял, почему так решил. - Как сейчас директора вагона-ресторана, так ночью кого-то не было в коридоре по обе стороны купе, где произошло преступление. Не было, потому что он находился на месте убийства!.."
- Вам выручка не нужна, что ли?
В спор вступили свежие силы. Голос был знаком.
Денисов посмотрел на Сабодаша: на перроне в Умете этот человек учил Антона пить "Марсалу" из неоткупоренной бутылки.
"Во дает, магаданец!" - сказала о нем Пятых, а двое его друзей пожилой, со шрамом, и второй, в тельняшке с металлической пластинкой на руке, - наблюдали за ним из тамбура.
Сабодаш допивал чай.
За окном было темно. Поднимаясь, Шпак приблизил лицо к окну, глубоко заглянул вверх.
- Звезды! Будет хорошая погода...
Золотая степь появилась неожиданно - цепочкой набежавших огней. В темноте замелькали склады или пакгаузы, плоские крыши белели, будто от снега.
Поезд встречали.
- Капитан Сабодаш? - Встречавших было двое, они легко поднялись в вагон.
- Темень какая... - Антон подал свернутый вчетверо лист - телеграмма в Москву.
- Поздравлять рано? - Один из встречавших посветил фонариком.
- Какие поздравления!
- У нас почта. Может, удача?
Денисов вскрыл пакет.
- Посветите, пожалуйста.
Блеклые буковки разбежались по серому листу бумаги.
"...Судебский Иван Васильевич 1938 житель Ступино Московской
области истопник жилищно-эксплуатационной конторы женат работает
техником-смотрителем перенес травму грудной клетки
характеризуется малообщительным взаимоотношениях окружающими
стремится лидерству..."
Они так стремились чем-нибудь помочь, эти безымянные сотрудники уголовного розыска из Ступина, собиравшие данные на Судебского.
"...дог Дарби-Воланд каталогу черной масти отца Тиграна матери
чемпиона московской всесоюзной выставки Сильвы 48..."
На всякий случай Денисов просил также навести справку о собаке.
"...выставочная оценка очень хорошо владелец Судебский".
С животным тоже было в порядке: собака принадлежала Судебскому. Он не похищал именитого дога, а Полетика-Голей не разыскивал пропавшее из его дома животное. Интерес к четвероногому вызван был чем-то другим.
- Одна ночь у вас, - сказал тот, что был с фонариком. - В Астрахани пассажиры сразу разбредутся...
Второй инспектор уточнил:
- Поменьше ночи.
Вернувшись в купе, Антон опустился на полку.
- Приляг, - посоветовал Денисов.
За окном удалялись огни Золотой степи. Уродливо вытянутые тени Сабодаша и Денисова плыли по купе навстречу друг другу, тревожные, исполненные непонятного значения.
Антон поколебался.
- А ты?
- Я в отпуске. Притом завтра меня ждут на пляже.
- Так и ждут? - Сабодаш отстегнул кобуру. - Держи пистолет.
Через минуту он уже спал, беззвучно подергиваясь во сне всем телом. Денисов вынул из кобуры ПМ, подержал в руке. Он любил оружие, на кафедре судебной баллистики на стеллажах у Денисова были свои любимцы.
Был "борхардт" модели восемьсот девяносто третьего года, с длинным тонким стволом, казалось, вот-вот переломится - предшественник "борхардт-люгера", получившего известность под именем "парабеллум". Стоял там сравнительно редко встречающийся "ротштейр" из вооружения австро-венгерской кавалерии - на рукоятке был обозначен номер части, которой пистолет принадлежал; был бельгийский "байяр", чешская "зброевка", наконец "фроммер-мажестик" - Денисову он нравился больше других.
Приходилось слышать разное, почему мужчины, независимо от возраста и профессии, любят оружие. Одни считали, будто дело в матери-природе, предполагавшей лепить из мужчин охотников да воинов. Другим казалось, что любить оружие человека научила война.
Денисов отсоединил магазин, отвел затвор, заглянул в окно для выбрасывания гильз - патронник был пуст. Теперь можно было осторожно отпускать возвратную пружину. Едва заметными вазами затвор двинулся на место. Почувствовав его приближение, хитроумные приспособления изготовились подхватить очередной патрон и дослать в патронник, но магазин был отсоединен, и сейчас они трудились вхолостую.
"Не много механизмов, - подумал Денисов, убирая пистолет, - в каких человек добился такого соединения изящества с инженерной целесообразностью. Взять хотя бы ПМ - ни лишней насечки, ни избыточного грамма, все изысканно, рационально. Не восхищаемся же мы кистенем или гирей на ремешке, а они тоже орудия нападения и защиты!.."
Денисов скинул пиджак, продел ремень кобуры в поясной, второй конец-петлю поднял к плечу, кобура и рукоятка пистолета оказались точно под мышкой. Он надел пиджак, вышел из купе.
Коридор встретил грохотом, занавески бились в окна, будто хотели выпорхнуть.
В тамбуре стукнула дверь. Одновременно с Денисовым появился Шалимов.
- Не спите? - Денисову послышалась ирония.
За бригадиром с чемоданом двигался электрик.
- Вы тоже на ногах? - Денисов посторонился, давая дорогу.
- В пятнадцатом что-то с пробками. Может, с контактами.
- Последний рейс!.. - сказал электрик.
Шалимов вздохнул:
- Только приедем в Москву - и назад! А возьмите восемьдесят девятый! Астраханского тоже резерва... Пять часов отстой. ГУМ, ЦУМ, "Тысяча мелочей" - все для них!
- Или саратовский! - поддержал электрик.
Денисов затронул больной вопрос.
- Давно в последний раз были в поездке? - спросил Денисов.
- Дней десять назад...
Электрик пояснил:
- Мы тут все из разных бригад. У кого недоработка, кто из отпуска...
Шалимов посмотрел на электрика:
- Иди начинай разбираться... Ну как? - Он подождал, пока за электриком захлопнулась дверь. - Новости есть?
Денисов пожал плечами.
- Не повезло человеку. Был и нет! Сейчас в морге?
- По-видимому. - Вопрос о морге означал переход к чему-то личному.
- Сколько раз замечал: животное и то свою гибель чувствует. Время придет - не выгонишь с база.
- У вас хозяйство?
- В Хову-Аксы.
- Сами оттуда?
- Двадцать лет в Астрахани, а все равно тянет. Сестра у меня там, брат, - Шалимов увлекся. - У нас такой порядок: младший ребенок остается с родителями. Вот в сентябре съедемся!
- Баранчика забьете?
- Одним не обойдемся!
- Шашлык?
- У нас "хан" называется. Не пробовали? - Он заговорил невыразительно, но увлеченно. - Первое блюдо! А забивают как? Слыхали?
- Нет.
- Под грудью делают надрез - и аорту долой! Гигиенично! Кровь сразу через дуршлаг в чистую двенадцатиперстную... А зашивают палочкой. И вместо ниток брызжейка. Потом в кипяток... - Шалимов прервал себя на полуслове. Прощаясь, он поднес руку к фуражке: - Спокойной ночи.
Денисов перешел в малый тамбур. Суркова дремала, положив голову на справочник-расписание. Услышав шаги, она с трудом выпрямилась.
