Владимир Константинов - Право на месть (Страх - 2)
Итак, я кажется ещё больше усложнил себе задачу. Теперь за мои поиски, кроме боевиков Сосновского, возьмется ещё и вся милиция страны. Еще как возьмется. Поэтому, добраться до Москвы целым и невредимым - задача весьма и весьма проблематичная. О пассажирских поездах можно только мечтать. Однако, если есть Создатель, он должен мне помочь, обязан. Кто, как ни я, имею право на месть.
Поезд все набирал скорость. Весело и часто застучали на стыках рельсов колеса. Убаюканный этим стуком, я незаметно для себя уснул.
Проснулся от жары. Солнце уже во всю припекало. Состав стоял на какой-то станции. По частым толчкам я понял, что производятся маневровые работы. Надо было искать другой состав. Однако не мешало бы где-нибудь подкрепиться. Я вылез из вагона и, увидев вдалике здание большого вокзала, направился к нему. По вывеске на вокзале я понял, что добрался уже до Челябинска. Можно сказать, что половину пути я преодолел. Другая половина обещает быть ещё сложнее. Очень даже сложнее. Ничего, как-нибудь выкручусь.
В здании вокзала я прежде всего отправился на поиски туалета. Надо было умыться. Дежурная в туалете смотрела на меня удивленно, даже ошарашенно. Я протянул ей десятку. Но она сидела, будто восковая фигура с выпученными глазами и открытым ртом, не в состоянии даже пошевелиться. Я пожал плечами, положил десятку на стол и прошел в туалет. Причину странного поведения дежурной я понял сразу, стоило мне лишь подойти к зеркалу. Из него на меня взглянуло довольно странное существо, похожее на черта, только-что вылезшего из преисподней. Лицо было черным-черно от угольной пыли, волосы всклокочены и стояли дыбом. Да, есть от чего прийти в священный трепет или превратиться в восковую фигуру, как только-что случилось с дежурной. Костюм мой тоже представлял собой весьма и весьма унылое зрелище. Странно, почему меня в вокзале никто не остановил. Ясно, меня приняли за вокзального бомжа. Они сейчас настолько примелькались, что на них никто не обращает внимания. Но у меня в руках была сумка. Бомж с сумкой должен был вызвать подозрение. Впрочем, у людей у самих столько забот, что им нет никакого дела до других.
Я разделся по пояс и принялся мыться. Затем достал из сумки полотенце, вытерся, причесался и вновь стал походить на человека. Долго не мог понять что же в моей внешности изменилось. Наконец обнаружил - я был совсем седой. Когда же это произошло? Скорее всего, после смерти Анатолия. Неужели же после этого я ни разу не смотрелся в зеркало? Может быть и смотрелся, но не обращал на это внимания.
Я оделся и направился к выходу. Дежурная теперь смотрела на меня насмешливо и доверительно. Протянула мне сдачу - шесть рублей, спросила:
- Где же вас так угораздило?
- А, не спрашивайте, - махнул я рукой.
Выйдя из туалета я едва нос к носу не столкнулся с дежурным милиционером. Хорошо, что он не смотрел в мою сторону. Я отвернулся и юркнул в первую попавшуюся дверь и оказался в длинном коридоре по обе стороны которого располагалось множество дверей, куда входили и откуда выходили какие-то люди. На большинстве была форма железнодорожников. Я остановился в углу, намереваясь переждать, чтобы избежать встречи с милиционером. Однако вскоре был обнаружен какой-то строгой и красивой дамой в форме. На погонах у неё было три лычки и две звезды. Несмотря на то, что я работал в транспортной прокуратуре, но в их должностях и званиях разбирался слабо. Ясно только, что дама относится к руководящему составу.
- Вам кого, гражданин? - спросила она, неприязненно меня рассматривая.
- Я жену жду, - соврал.
- Вообще-то это служебное помещение. Здесь не положено. Подождите её там, - она указала на дверь.
К счастью, милиционера в зале уже не было. Купив в буфете цыпленка, хот-дог и стакан кофе, я основательно подкрепился и отправился на поиски нового грузового состава, идущего на Запад. Вскоре мне удалось найти такой состав.
В Москву я попал лишь на пятые сутки вконец измочаленный дорогой, грязный обросший. Ни о какой гостинице не могло быть и речи. Снять квартиру не догадался. Помятуя, как в Челябинске меня приняли за бомжа, я решил на время раствориться в их среде. А там видно будет. Надо сдать сумку в камеру хранения. Иначе они меня сходу вычислят. Пистолет и запасные обоймы к нему я положил в сумку.
Глава четвертая: Говоров. "Москва! Как много в этом
звуке".
Аэропорт "Внуково" встретил нас замечательной погодой, но буднично как-то. Суровый и напряженный ритм столицы ощущался уже здесь. Единственное, что как-то осело в памяти, так это симпатичная дежурная с совершенно очаровательными ямочками на щеках, пожелавшая нам всего хорошего. Вот и весь праздник для "души немного очерствелой".
В огромном зале первого этажа я заметил трех телевизионщиков, облаченных в импортную джинсуху, со скучающим видом ожидавших прибытия очередной знаменитости. Возглавляла группу дама неопределенного возраста, сухая и тощая, как вяленая таранька. Ее премьерство угадывалось по более чем у других независимому виду и тому, как она постоянно поглядывала на наручные часы. Эмансипация вкупе с урбанизацией оставили на её лице неизгладимые следы в виде желтизны и сухости кожи от чрезмерного употребления никотина, да пресыщенного, нагловатого взгляда, взиравшего на окружающую действительность с высоты собственного интеллекта надменно и презрительно.
Есть такое крылатое выражение: "Не проходите мимо". Сейчас оно используется многими предприимчивыми владельцами магазинов, чтобы заманить покупателей. Вспомнив о нем, я решил немного размяться.
- Мисс, - обратился я к даме.
Подобное обращение ей очень понравилось. На её лице взошла улыбка, позволившая предположить, что когда-то давно дама была прихорошенькой.
- Мисс, - повторил я так понравившиеся даме слово, - я всегда поражаюсь прозорливости и осведомленности работников нашего славного телевидения. Как, каким образом вы узнали о нашем пребытии, когда мы не выдали в эфир ни одного радиосигнала?
Она окинула скептическим взглядом мою фигуру, затем фигуру Колесова, задержав его на Роме Шилове. Здесь её глаза выразили удивление, граничащее с восхищением. По всему, мой друг взволновал воображение даже этой видавшей виды, пресыщенной видеодивы. Но вот она перевела взгляд на меня и нехорошо усмехнулась, презрительно фыркнула:
- Гуляй, мальчик!
- Как надо понимать ваше восклицание, мадам? - сделал я на лице недоумение. - На жаргоне уличных проституток оно может означать, что вы мне отказываете в доверии? Это так?
Мои слова даме явно не понравились. Ее порочное, потрепанное жизненными коллизиями лицо потемнело от прилива крови.
- Вот именно. А то раскатал губу! Много вас тут халявщиков. - Она оглянулась за поддержкой на своих помощников. Те не заставили себя ждать, громко рассмеявшись.
Недоумение на моем лице сменилось явным беспокойством.
- Скажите Бога ради, мадам, - мы точно попали в Москву, один из центров мировой культуры?
Эти слова ей ещё больше не понравились. Дама оказалась сообразительной и сразу поняла, куда я гну. Раздражено проговорила:
- Слушай, шел бы ты отсюда! И вообще, кто ты такой?
Это я воспринял, как капитуляцию с её стороны и решил прервать воспитательный процесс.
- Разрешите представиться, мадам. Три менестреля из глубинки. Прибыли завоевывать столицу. Наши имена вам пока ничего не скажут. Потому я не буду их называть. Но это пока. Через год-два они будут на слуху не только в Москве, но и во всем мире. И вот тогда вы очень пожалеете, что упустили возможность взять у нас первое интервью. А ваше начальство, прослыв про это, разжалует вас до простых корреспондентов, лишит возможности встречаться с так любимыми вами знаменитостями и сошлет в какую-нибудь Криводановку, интервьюировать местных аборигенов.
- Ну, ну, - улыбнулась дама. - А ты ничего парнишка. Откуда такой?
- Из Новосибирска. Есть такой замечательный город в самом центре нашей с вами, мадам, Родины.
- А-а. Это у вас там по улице медведи? - Посчитав свою шутку удачной, она оглянулась на помощников. Те вновь дружно и жизнеутвержающе рассмеялись.
- Волки, мадам, волки. Медведи все вымерли ещё в прошлом тысячелетии. Да. Но и волков, вынужден вас разочаровать, почти не осталось. Они в своем большинстве перебрались в Москву.
Меня сунул в бок своим пудовым кулачищем Рома.
- Слушай, кончай прикалываться! - возмутился он. - Чего привязался к людям.
- К сожалению, мадам, по настоянию "общественности" должен вас покинуть. Думаю, что мы ещё встретимся в другое время и в другом месте. И тогда, надеюсь, вы не будете столь самоуверенны и снисходительны, и научитесь отличать подлинных героев нашего времени от мнимых. - С этим я и покинул видеодаму и её помощников.
- Ну, ты даешь! - не то восхищенно, не то осуждающе проговорил Колесов. - Такой же баламут, как Дима Беркутов. - При воспоминании о своем друге лицо подполковника опечалилось, посуровело. - Где он сейчас? Хоть бы все было нормально.
