Светлана Алешина - Акула пера
Наконец они разошлись — трое отправились по другим подъездам, а одна девчонка поднялась на крыльцо и скрылась за дверью. Мы могли наблюдать, как ее легкая тень мелькает за окнами, расположенными на лестничных площадках. Тень поднялась до пятого этажа и пропала.
Опять наступила тишина. В домах погасли последние окна. Ветерок на улице немного усилился. Явственнее стал шум листвы. Изредка доносился тревожный сигнал сирены: где-то мчалась по городу «Скорая». Меня опять начинало клонить в сон.
Неожиданно Виктор стал пристально всматриваться в окна на пятом этаже, а потом поспешно схватил бинокль.
— Смотри! — наконец сказал он мне.
Я взяла протянутый бинокль и навела его на окна самойловской квартиры. Там произошли кое-какие изменения. Нет, верхнего света никто не зажигал, но сквозь плотные шторы просачивалось слабое мерцание, словно в комнате работал телевизор или кто-то бродил с фонариком. У меня заколотилось сердце.
— Видишь? — спросил Виктор.
— Вижу! — ответила я почему-то шепотом. — Там кто-то есть!
Мерцающее свечение сохранялось еще минут пять, а потом погасло. Я опустила бинокль и вопросительно уставилась на Виктора.
— Ну и что будем делать?
Он пожал плечами. Конечно, у нас был огромный соблазн подняться на пятый этаж и позвонить в квартиру Самойловой, только это ни к чему бы не привело. Поняв, что за ним следят, этот тип еще больше затаился бы, а при первой возможности сменил бы свое убежище. Нужно было сохранять спокойствие.
Через некоторое время на пятом этаже снова что-то изменилось. Теперь это касалось окна на лестнице в промежутке между пятым и четвертым этажами, там опять мелькнула какая-то тень. Мы насторожились.
Вскоре тень появилась этажом ниже, потом возникла на втором, и Виктор, подхватив видеокамеру, осторожно открыл дверь машины.
— Попробую подойти ближе! — быстро шепнул он мне и выскользнул наружу.
Двигался он совершенно бесшумно, и его долговязая, казавшаяся не слишком складной фигура тут же растаяла во мраке. Чисто интуитивно я сразу же заняла его место за рулем и с напряженным вниманием уставилась на подъезд. Виктора я совершенно потеряла из виду, но, зная, что он в любой ситуации сумеет постоять за себя, в первую очередь беспокоилась о том, чтобы не пропустить человека, спускавшегося по лестнице.
И вот наконец дверь подъезда тихо отворилась, и на пороге появился мужчина. Я быстро поднесла бинокль к глазам и увидела его лицо. Свет падал на него сбоку, мешая хорошо рассмотреть черты этого лица, но все-таки кое-какое представление я получила.
Был ли это тот самый человек, которого мы искали, я не могла знать, но его внешность вполне совпадала с теми лаконичными описаниями, которые мы слышали. Редковатые, аккуратно зачесанные волосы, обыкновенное, не слишком худое и не слишком полное лицо — на такое в толпе не обратишь ровно никакого внимания. Пожалуй, сейчас, искаженное контрастными тенями, оно могло показаться зловещим, но это было, скорее, игрой воображения.
Фигура у мужчины была плотная, крепкая. Это впечатление усиливал его мешковатый костюм. Пиджак был застегнут на все пуговицы, но сидел как-то кургузо, и мне подумалось, что на внутренней стороне этого пиджака вполне могли быть накладные карманы, в которых удобно прятать инструменты и пачки денег.
Но это тоже могло быть лишь плодом моей фантазии. Возможно, человеку не спится, и он вышел глотнуть ночного воздуха, чтобы успокоить нервы.
Между тем наш объект не стал задерживаться на крыльце. Он быстро спустился по ступенькам и шагнул за пределы освещенного фонарем места, сразу превратившись в безликий силуэт. Деловито, но легким шагом он завернул за угол и скрылся между домами.
Не успела я сообразить, что делать дальше, как в полосе света возникла долговязая фигура Виктора с камерой в руке и тоже исчезла за углом дома. Я колебалась ровно секунду, а потом сама выскочила из машины. Наверное, это был не слишком обдуманный поступок, но мне было уже невмоготу оставаться простым свидетелем таких захватывающих событий.
Свою ошибку я поняла слишком поздно, когда ничего нельзя было исправить. Хотя я старалась двигаться как можно тише, незнакомец, должно быть, уловил легкий скрип дверцы и звук моих шагов по асфальту. Он сразу насторожился.
Я видела его тень метрах в тридцати от себя — он стоял у выхода на тротуар, освещенный длинным фонарем, и, полуобернувшись, смотрел назад. Виктора я тоже видела — он старался вжаться в стену дома, чтобы остаться незамеченным, но, кажется, это ему не слишком удалось.
Незнакомец вдруг круто повернулся и решительно зашагал назад. Он направился прямо к Виктору, словно намеревался сообщить ему что-то важное. Я не видела выражения его лица, но по той собранности, что появилась в фигуре мужчины, можно было ожидать, что он готов к любым неожиданностям. Виктор, поняв, что его обнаружили, отделился от стены и тоже шагнул навстречу незнакомцу.
Именно в эту минуту я как-то особенно остро прочувствовала совет нашего Ромки захватить с собой какое-нибудь оружие. В подворотне ничего еще угрожающего не происходило, но скверные предчувствия уже овладели мной — и, не особенно соображая, что делаю, я метнулась назад к машине и схватила термос, в котором плескалось еще достаточно много кофе.
С термосом в руках я побежала через двор. Теперь не заметить меня было невозможно. Но, по-моему, это не слишком ухудшило ситуацию.
Незнакомец бросил быстрый взгляд в мою сторону и, почти вплотную приблизившись к Виктору, спросил нарочито равнодушным тоном:
— Ну что, парнишка, закурить у тебя найдется?
Назвать Виктора парнишкой мог только достаточно самоуверенный человек, не имеющий комплексов. Разумеется, его нисколько не интересовало в этот момент курево: он просто хотел выяснить, кто крадется за ним следом. В час ночи на такое мог решиться не всякий. Этот мужчина действительно не страдал отсутствием характера.
Неуловимым движением левой руки он вдруг выхватил из кармана зажигалку и поднес ее к лицу Виктора. На мгновение полыхнуло десятисантиметровое пламя, осветив нашего фотографа, и тут же погасло.
— Зачем камера? — вдруг быстро спросил из темноты незнакомец.
И я услышала, холодея от ужаса, звук удара. Мне показалось, что этот человек пытался выбить у Виктора камеру ногой. Удалось ли это ему, я не поняла.
— Что вы делаете? — отчаянно крикнула я и бросилась прямо в гущу событий. — Я сейчас милицию вызову!
Похоже, нападающего эта угроза даже успокоила. Он немедленно сделал еще один выпад ногой, а потом, слегка отпрянув назад, снова выхватил что-то из кармана. Я услышала сухой щелчок выскочившего лезвия.
Дальше все произошло удивительно синхронно: бандит с ножом в руке бросился на Виктора, тот — на бандита, а я — на них обоих с термосом в руках.
До этого я уже успела выдернуть из его горлышка широкую пробку, ощутив мимолетный сладковатый аромат кофе. Я надеялась, что напиток окажется еще достаточно горячим и, не раздумывая, выплеснула содержимое термоса, как мне казалось, в лицо человеку с ножом.
Он издал сдавленный крик и отшатнулся. Следом послышался глухой звук удара. Нож выпал из руки бандита и, чиркнув об асфальт, отскочил куда-то в сторону. Тогда, не теряя ни секунды, он вдруг бросился бежать — с удивительной для его комплекции прытью. Не успела я и глазом моргнуть, как он пересек мостовую и скрылся в подворотне на противоположной стороне улицы.
Виктор казался каким-то заторможенным. Отступив на шаг, он, наклонив голову, рылся в кармане. Я испугалась, что он ранен. Но голос его прозвучал неожиданно ясно и спокойно.
— Это что — кофе? — спросил он, доставая из кармана носовой платок.
— Кофе, — прошептала я, вертя в руках пустой термос.
— Я так и понял, — сказал Виктор, вытирая платком лицо.
— Боже, я тебя обожгла! — воскликнула я с ужасом.
— Он уже не очень горячий, — успокоил меня Виктор.
— Но все-таки я тебя ошпарила! — с отчаянием повторила я.
— Ему досталось больше, — невозмутимо заметил Виктор.
Он уже вытер лицо и теперь с сожалением смотрел в ту сторону, куда скрылся наш прыткий оппонент. Впрочем, и дураку было бы ясно, что рассчитывать больше не на что.
— Можно с чистой совестью ехать по домам, — заключил Виктор.
— Но ты не ранен? — с тревогой спросила я.
— Упаси бог! — сказал Виктор. — Вот аппаратура…
Неожиданно он наклонился и стал высматривать что-то на земле. Потом он сказал «ага» и попросил меня принести чистый пакет или платок. Я догадалась, что он нашел нож. Меня так и подмывало поискать где-то рядом пробку от термоса, но, подумав, я отказалась от этой затеи.
Мы поместили нож в полиэтиленовый пакет и вернулись в машину. Я зажгла верхний свет и с тревогой посмотрела на Виктора. Его лоб и левая щека были заметно краснее остальной части лица. Все-таки кофе еще не успел остыть.
