Чарлз Тодд - Поиски в темноте
— А как же платья? Стиль, манера одеваться.
— Моубрей, который решил, что видел на станции в Синглтон-Магна свою жену, мог и не знать, как она одевается сейчас, в новой жизни, за которую он заранее осудил ее. Он не искал различия, он искал сходство. — Например, розовое платье… если розовый в самом деле был ее любимым цветом.
Элизабет Нейпир немного побледнела.
— Кажется, начинаю понимать, что вы имеете в виду. Продолжайте!
— Этот человек остался жив на войне, но, вернувшись домой, оказался в пустоте. Ни работы, ни дома, ни семьи, которая могла бы поддержать его. Все чужое и незнакомое. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы женщина на станции действительно оказалась его женой. И вот наконец он находит ее. Она, естественно, отрицает, что она его Мэри, но он только злится в ответ. Ему кажется, что она его обманывает. Он хочет наказать ее — и в конце концов убивает… — Ратлидж понимал, что в его версии много слабых мест. Как ни странно, сейчас ему не хотелось о них думать.
Хэмиш злорадно спросил, как Ратлидж упустил единственный факт, бросающийся в глаза, который сводит на нет все его домыслы.
Но Ратлидж заставил себя сосредоточиться на реакции Элизабет Нейпир.
— Все мои попытки воссоздать случившееся — только догадки, — удрученно заметил он. — Пока я ничего не могу доказать.
Она смотрела сверху вниз ему в лицо; постепенно она начинала понимать, что здесь произошло, и в ее глазах явственно проступил ужас.
— Вы же не… неужели вы хотите сказать… что мертвая женщина в Синглтон-Магна может оказаться… Маргарет Тарлтон?! Тогда понятно, почему ее нет ни здесь… ни в Лондоне. Нет, я отказываюсь вам верить!
Ратлидж следил за ней и понимал: ее убежденность растет с каждой секундой. Она умная женщина…
И все же она боролась с собой. Элизабет стояла рядом с Ратлиджем, положив руку ему на плечо, и разглядывала два лица, одно в резной рамке, другое — на нечетком снимке, отпечатанном на дешевой бумаге. Хотя внутри ее происходила борьба, хотя ей стало страшно, она понимала, что такое возможно.
Потом она заговорила, и Ратлиджу стало стыдно. Из-за него она страдает. Она вынуждена думать об убийстве… Ее глаза наполнились слезами. Она выглядела необычайно хрупкой и беззащитной.
— Если все так и есть, как вы говорите… если жертва в самом деле Маргарет… значит, во всем виновата я. Ведь к Уайетам ее послала я… и еще гордилась своим планом! Все было невероятно просто, я думала, что никто не заподозрит… какая же я глупая! — Она пылко вытерла глаза салфеткой и удивленно посмотрела на нее, как будто совершенно забыла об ужине… как будто ужин остался в далеком прошлом.
Обхватив себя за плечи, она продолжала:
— Плакать нет смысла. Я всегда первая так говорю! «Не плачь!» Я часто общаюсь с женщинами, которые живут в трущобах, и говорю им: «Слезами горю не поможешь!» Но иногда слезы немного облегчают боль, правда?
Осторожно сложив объявление, она вернула его Ратлиджу вместе с фотографией в серебряной рамке.
— Возьмите, она вам, наверное, пригодится. Кстати, вам лучше зайти, — продолжала она. — Вы ужинали? Нет? Вот и хорошо, сейчас мне очень нужна компания. Попробуем хоть что-нибудь съесть. Потом я переоденусь и поеду с вами в Синглтон-Магна. Я хочу видеть ту женщину… или ее уже похоронили?
— Нет, не похоронили. Но она не… у нее сильно изуродовано лицо. Не знаю, сумеете ли вы… опознать ее.
Лицо Элизабет Нейпир побелело; Ратлиджу показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Но она встряхнулась и велела:
— Ничего не говорите, пока я чего-нибудь не съем! Пойдемте со мной!
Ратлидж вместе с ней вернулся в холл. Она повела его в просторную столовую с высоким сводчатым потолком. За столом свободно могли уместиться двадцать с лишним человек, но ужин накрыли только на одного. Элизабет взяла серебряный колокольчик, стоявший рядом с тарелкой, и громко позвонила. Когда пришла горничная, она сказала:
— Пожалуйста, принесите еще один прибор для инспектора. И передайте кухарке, что я хочу еще супу. — Подождав, когда горничная унесет остывший суп на кухню, она указала Ратлиджу на стул справа от себя. Он сел.
Элизабет Нейпир судорожно вздохнула, ненадолго закрыла глаза, словно отодвигая от себя то, с чем ей вскоре предстояло столкнуться, и стала мелкими глотками пить вино, как будто вино способно было дать ей силы, которых она лишилась.
— Вы… уверены, что… жертву, кем бы она ни оказалась, убил тот человек, Моубрей? Его вина доказана?
— Нет. У нас еще остаются сомнения. Но он публично угрожал своей жене. А потом мы нашли… тело. Подозревать кого-то другого у нас пока нет оснований. Во всяком случае, сейчас он находится под арестом.
— Спасибо, — ответила она, — теперь у меня на душе полегчало… и совесть спокойнее.
— Почему? — спросил Ратлидж, глядя на нее в упор. Но Элизабет Нейпир, опустив голову, аккуратно расстилала на коленях салфетку, поэтому он не видел ее глаз.
Вместо ответа она покачала головой.
— Если вам что-то известно, — продолжал Ратлидж, — если женщина из Синглтон-Магна — Маргарет Тарлтон, а не Мэри Моубрей…
— Нет! — воскликнула она. — Я не стану никого обвинять и науськивать полицейских на невинного человека. Это безнравственно!
— Тогда почему у вас вообще возникла такая мысль?
Горничная принесла на подносе две тарелки с нежно-зеленым супом, судя по аромату — фасолевым с бараниной. У Ратлиджа забурчало в животе. С бутербродами, приготовленными Пег, он расправился уже давно. Горничная поставила тарелку перед хозяйкой, а затем перед гостем и налила ему вина. Затем, шурша накрахмаленными юбками, она ушла на кухню.
— Понимаете… Маргарет не из тех, кто наживает себе врагов. Она сама зарабатывала себе на жизнь, поэтому ей невольно приходилось всем угождать. Если бы я знала, что через пять минут попаду на Страшный суд, я бы не знала, что ответить там… Не представляю, кто мог бы желать Маргарет зла! — Она взяла ложку и притворилась, будто ест.
Но и Ратлидж умел неплохо играть в ту же игру.
— Возможно. А если кто-то решил таким образом… через Маргарет… причинить зло вам? Как вы понимаете, я всего лишь предполагаю…
Она ошеломленно посмотрела на него. В ее глазах мелькнуло что-то еще. Ратлидж не сразу понял, что именно. Ревность.
— Да, инспектор, вы всего лишь предполагаете.
И больше ему ничего не удалось из нее вытянуть.
И все же он понимал, на кого намекает его собеседница. На протяжении всего ужина невысказанные слова стояли между ними, отравляя атмосферу. Мисс Нейпир имела в виду Аврору Уайет.
Впервые с тех пор, как она вышла к нему в холл, Ратлидж не мог бы с уверенностью сказать, говорит мисс Нейпир правду или лжет.
Глава 9
Стемнело; в Синглтон-Магна они ехали молча. Ратлидж смотрел на дорогу. Элизабет Нейпир сидела рядом с ним, на переднем сиденье, кутаясь в легкий шерстяной плащ. В багажнике лежал ее кожаный чемоданчик. Подул западный ветер; лучи фар высвечивали на дороге клубы пыли и листья. За окошками мелькали черные, неясные тени, похожие на часовых в трауре.
Хэмиш не молчал; он неустанно высказывал свое мнение о происходящем. Прохаживался насчет способностей Ратлиджа, сомневался в том, что он раскроет дело. Ратлидж старался не обращать внимания на голос, звучащий у него в голове. Он сосредоточился на дороге и на двух ярких лучах, освещавших его путь.
Однажды из темноты блеснули лисьи глаза; в другой раз они обогнали какого-то пьяницу, шаркавшего по обочине. Пьяница замер и, разинув рот, проводил машину взглядом, как будто она прилетела с Луны. Мимо проносились деревушки; ярко светились прямоугольники окон.
Элизабет Нейпир оказалась не хорошей и не плохой спутницей. Ратлидж понимал, что ей сейчас нелегко. Она старалась собраться, готовилась к испытанию. Разговаривала она невнимательно, перескакивала с одного на другое. Похоже, мысли о будущем мешали ей сохранять учтивость и поддерживать светскую беседу. Сам Ратлидж еще не осматривал жертву. На месте убийства труп мог бы о многом ему рассказать. Но дознание уже прошло. Коронер сделал все, что мог, нашел все, что нужно было найти. Ратлидж в первую очередь обязан был искать детей, а не устанавливать личность погибшей женщины. Во всяком случае, так было до сих пор.
Когда впереди показались первые дома Синглтон-Магна, Элизабет Нейпир встрепенулась и спросила:
— Во что она была одета… та женщина?
Ратлидж ненадолго задумался.
— На ней было розовое платье в цветочек.
Его спутница развернулась к нему:
— Розовое?! Вы не путаете? Маргарет не очень любит розовый цвет… и не часто выбирала розовые вещи. Она предпочитает голубое и зеленое.
— Если вы не против, подождите, пожалуйста, в полицейском участке, а я пошлю кого-нибудь за инспектором Хильдебрандом. Лучше всего, если все необходимые распоряжения сделает он. — Ратлидж улыбнулся. — Чем скорее мы покончим с делом, тем легче все пройдет для вас.
