Евгения Грановская - Мраморный король
– Так говорите, это фотография? – уточнил он.
– Да, – ответил эксперт.
– Родственники и друзья судьи ее, конечно же, видели?
– Конечно. Но никому из них эти цифры ни о чем не говорят.
Дьякон задумчиво подергал пальцами нижнюю губу, затем как-то странно посмотрел на фотографию и стал делать совершенно невероятные вещи. Он убрал с маленького, никелированного подноса солонку, перечницу, потом вытер поднос бумажной салфеткой и поднес его к листку с цифрами.
Василий Петрович следил за манипуляциями дьякона с нескрываемым удивлением.
– Что вы делаете? – поинтересовался он.
– Следственный эксперимент, – ответил отец Андрей.
– И в чем его суть?
– Сейчас узнаете. – Дьякон половчее приладил поднос к фотографии и сказал: – Василий Петрович, взгляните на поднос!
Эксперт посмотрел на сверкающий, как зеркало, поднос.
– Обыкновенный поднос, – сказал он. – Не вижу в нем ничего странного. А в чем дело?
– Надпись, – нетерпеливо проговорил отец Андрей. – Смотрите на отражение надписи.
Эксперт чуть наклонился и прищурился.
– Все равно ничего не понимаю, – сказал он.
– Да ведь это никакие не цифры! Это обыкновенная запись шахматного хода! е5—f5!
– В самом деле… – забормотал старик, вглядываясь в поднос. – О господи, я вижу! – Он поднял на дьякона морщинистое лицо и взволнованно пробормотал: – Это что же… Выходит, опять шахматы?
Дьякон улыбнулся, поставил поднос на место и выстроил на нем специи.
– Что ж, Василий Петрович, похоже, вы были правы в своих догадках, – сказал отец Андрей. – У Бородина – шахматный слон в желудке. У судьи Трофимова – конь во рту плюс запись шахматного хода. Вы говорите, судья был аккуратист?
– Страшный!
– И тем не менее эту надпись он не смыл. Не заметить он ее не мог, так?
– Так, – убежденно кивнул Штерн. – Значит, он оставил ее на лбу намеренно! Более того – он и сделал ее намеренно! Но почему надпись сделана задом наперед?.. А, понимаю! Трофимов боялся, что кто-то из недругов разгадает его загадочное послание, и намеренно зашифровал его, так?
Дьякон улыбнулся и покачал головой.
– Нет, Василий Петрович, дело не в этом.
– Тогда в чем же?
– Судья ничего не писал у себя на лбу.
– Вот как? – еще больше удивился Штерн. – Вы полагаете, что это сделал кто-то другой?
– Я полагаю, что шахматные ходы были записаны на листке бумаги, – ответил дьякон. – Кто-то записал ход на листке, а потом приложил листок ко лбу судьи.
– Но зачем? – удивился судмедэксперт. – Зачем он это сделал?
– Затем же, зачем вложил ему в рот шахматного коня. Это знак. Подсказка. Напоминание. Если мы узнаем, что значит этот конь, мы узнаем мотив преступления. А если узнаем мотив – найдем преступника.
У бедного Василия Петровича вытянулось лицо.
– Неужели вы думаете, что это убийство? – спросил он хриплым шепотом.
– А разве вы не на это намекали? – спросил, в свою очередь, отец Андрей. – Когда говорили, что две эти «естественные» смерти кажутся вам подозрительными?
Штерн вздохнул, сдаваясь.
– Вы правы, дьякон. Мне это казалось странным. Но то, что вы говорите, еще более странно. Странно и… ужасно, – дрогнувшим голосом добавил старик Штерн.
2
В парке было безлюдно и тихо. Свежий, влажный ветер тихонько шевелил сухие листья на асфальте и перебирал длинные светлые волосы сидящего на скамейке парня. Тощий Штырь и квадратный, похожий на бычка Шар стояли перед Каштаном навытяжку. Вид у обоих был подавленный. Каштан небрежно швырнул окурок в урну и обвел приятелей холодным, насмешливым взглядом.
– Хороши, нечего сказать.
– Он вывихнул мне плечо, – пожаловался Штырь, приподнимая правую руку.
– Лучше бы он открутил тебе башку, – презрительно проговорил Каштан.
Штырь обиженно засопел.
– Каштан, ты знаешь, мы с Шаром не какие-нибудь там пацаны, – угрюмо сказал он. – Но этот мужик настоящий дьявол! Я даже замахнуться не успел.
– Штырь прав, – подал голос Шар, лицо которого украшал огромный синяк. – Во мне почти центнер, но этот гад уложил меня одним ударом.
– У него нокаутирующий удар! – подтвердил Штырь. – Ты знаешь, Каштан, я не верю во всякую там чертовщину, но этот мужик – настоящий дьявол!
– Что же ты его не перекрестил? – усмехнулся Каштан. – Надо было перекрестить – он бы и исчез.
– Зря ты так шутишь, Каштан, – прогудел Шар. – Бесы и демоны есть. Об этом написано в Библии.
Каштан одарил его презрительным взглядом, затем холодно произнес:
– Выходит, этот мужик уделал вас голыми руками?
Штырь и Шар переглянулись, вздохнули и понуро опустили головы. На губах у Каштана появилась холодная усмешка.
– Вас было двое, – сказал он. – У тебя, Штырь, был при себе нож. У тебя, Шар, – обломок трубы А этот мужик вырубил вас голыми руками?
– Тебе легко говорить, тебя же там не было, – угрюмо пробубнил Шар, не поднимая глаз.
– Если бы я там был, он бы от меня не ушел, – сказал на это Каштан. – Ладно, проехали. Мальчишка не объявлялся?
Штырь и Шар вскинули головы и ответили одновременно:
– Нет.
– Знаешь, Каштан, по-моему, этот мужик появился там не случайно, – сказал Штырь. – Он явно был в курсе. Думаю, они с мальчишкой действовали заодно.
– Штырь прав, – подал голос Шар. – Думаю, они решили заграбастать дискеты себе.
– Вы разглядели его лицо? – спросил Каштан.
И вновь Штырь и Шар покачали головами и вновь ответили хором:
– Нет.
Каштан задумчиво сдвинул брови и несколько секунд о чем-то размышлял. Потом посмотрел на Штыря и спросил:
– С кем мальчишка сидел в ресторане?
– С попом, – ответил тот.
– Ты его знаешь?
– Видел пару раз. Он приезжий. Живет в гостинице. – Внезапно лицо Штыря вытянулось. – Подожди, Каштан… Так ты думаешь, что этот поп…
Каштан молчал, продолжая о чем-то размышлять. Штырь и Шар переглянулись.
– Каштан, – снова заговорил Штырь, – это не мог быть поп. С попом мы бы справились.
– Штырь прав, – подтвердил Шар. – Попа мы бы мигом завалили.
Каштан поднял на него холодный, затуманенный взгляд.
– Поп? – медленно проговорил он. – С чего вы вообще решили, что он поп?
– Как это? – не понял Штырь. – Так ведь он был в рясе!
– А если я надену рясу, я тоже превращусь в попа? – спросил Каштан.
– Так ты думаешь, что этот поп – никакой не поп?
Каштан усмехнулся и потер пальцами бледный лоб.
– Днем вы видели, как мальчишка беседовал в ресторане со священником, так? А вечером какой-то прохожий «чисто случайно» оказался возле дома, где вы ждали мальчишку. Этот прохожий избил вас и прогнал. А мальчишка исчез. Вместе с дискетами.
– Выходит, они сговорились! – понял наконец Шар.
Каштан посмотрел на него с сожалением и тихо проговорил:
– М-да…
– Что мы теперь будем делать? – поинтересовался Штырь.
– Да, Каштан, что нам теперь делать? – эхом отозвался Шар. – Может, найти этого попа и поговорить с ним по-мужски?
– Вы уже с ним поговорили «по-мужски», – заметил Каштан. – Боюсь, что второго раза вы не переживете.
Брови Шара обиженно дрогнули.
– Зря ты так, Каштан, – пробубнил он. – Тебя ведь там не было.
– Надо с ним разобраться! – твердо проговорил тощий Штырь, потирая ушибленную руку.
– Разберусь, – холодно сказал ему Каштан. – Но сначала он вернет мне то, что я из-за него потерял.
Часом позже Каштан вышел из гостиницы «Космос» и сел в припаркованную у входа серебристую «Хонду». Он достал из кармана телефон, набрал номер и приложил трубку к уху.
– Слушаю, – ответил ему из трубки сипловатый мужской голос.
– Это Каштан. Дискеты у одного из постояльцев гостиницы. Он священник, приехал из Москвы.
– Как зовут?
– Андрей Берсенев.
Последовала пауза, после которой сиплый голос произнес:
– Я его знаю. Он не священник, а дьякон.
– А есть разница?
– Есть. Что ты намерен делать?
– Поговорю с ним, попрошу вернуть дискеты.
– Я знаю, как ты «просишь». Но в данном случае нужно обойтись без насилия. Этого дьякона прислал Московский Патриархат. Если с ним что-нибудь случится, у нас могут быть проблемы.
– Понимаю, – сказал Каштан. – И буду аккуратен. Насколько это возможно.
– Да уж постарайся. Дискет у него, скорей всего, уже нет.
– Думаете, он отнес их в милицию?
– Вряд ли. Скорей всего, просто вернул.
– Если это так, я оставлю его в покое, – сказал Каштан.
– Хорошо. Когда будешь с ним говорить, не называй никаких имен.
– Само собой.
– Потом перезвони мне и сообщи, чем закончился разговор.
– Ладно.
Каштан отключил телефон и убрал его в карман.
3
Отец Андрей сидел за пластиковым столиком уличного кафе «Парус» и пил черный кофе. Утро выдалось прохладным, и поверх рясы дьякон надел темное пальто.
Когда к столику подошел высокий светловолосый парень в длинном светлом пальто, дьякон как раз покончил с кофе и достал бумажник, чтобы расплатиться.
