Леонид Словин - Пять дней и утро следующего

— …У Горяинова на руке оказался браслет с фамилией Сергея Солдатенкова — парнишки из Крестов. Чуть не произошла беда! На браслете стояла группа крови Солдатенкова. Представляете, что могло произойти при переливании крови?!

— Значит, вместо родителей Горяинова сообщили родителям Солдатенкова?

— Именно! Но Солдатенковых нет, они уехали. Со дня на день должны вернуться.

Денисов поднял руку:

— Что обнаружено в одежде Горяинова?

Колыхалова раскрыла лежавшую на столе папку.

— Конспект по экономике производства… Единый проездной билет, ключ. Ничего существенного. — Она перелистала конспект. — «Япония — 4, Франция — 9, 5, Австралия — 7, 5… в пересчете на годовой рост розничных цен… По свидетельству журнала английских деловых кругов…»

— Ключ от дома? — спросили ее.

— Не думаю. Родители ключ не опознали.

— А насчет браслета Солдатенкова?

— Горяиновы его видели впервые.

Из протокола допроса Шемета Валентина Андреевича, 72-х лет, персонального пенсионера…

Вопрос. Отметили ли вы что-нибудь странное в поведении Турандина и его товарища по возвращении их с прогулки?

Ответ. Ничего особенного в их поведении я не отметил. Турандин по характеру немногословен, несколько резок в обращении. Таким он был и в этот раз, когда вернулся с прогулки. Турандин попросил у меня иголку и красную нитку, зашил свитер, который расползся по шву на плече. Товарищ Турандина в это время читал книгу.

Вопрос. Сказали они вам о том, что собираются уезжать?

Ответ. Их отъезд был для меня неожиданностью, поскольку заранее Турандин меня об этом не предупредил.

Вопрос. Куда выехали Турандин и его товарищ?

Ответ. Об этом мне неизвестно.

ТЕЛЕГРАММА.

Начальнику отдела милиции на станции Москва-Астраханская — Турандин Александр Васильевич (Алик) работает тренером по боксу ДСО «Трудовые резервы» с января прошлого года. В настоящее время находится в очередном отпуске в городе Москве. Вместе с Турандиным может находиться тренер ДСО по зимним видам спорта Савиновский Игорь Львович. Фотографии высылаю с бригадиром поезда — начальник отделения уголовного розыска Инты.

СРЕДА, 11 ФЕВРАЛЯ.

Денисов приехал на вокзал затемно. Не проснувшимся еще центральным залом прошел к лестнице на антресоли. Торговали буфеты, звенели зуммеры автоматических камер хранения. Каждый второй, входивший в зал, направлялся к суточным кассам, где прямо на глазах росла по-утреннему неразговорчивая, нетерпеливая очередь.

Сложной цепью переходов Денисов прошел в дежурку. Здесь готовились к сдаче смены. Из всех открытых форточек клубами валил морозный воздух.

«Проветрено и даже прохладно, как в кабинете фтизиатра…» — подумал Денисов.

В кресле у коммутатора оперативной связи сидел помощник, самого дежурного не было.

— А где сам? — спросил Денисов.

— Умывается…

— Новости есть?

— Звонили, — помощник полез в черновую книгу, — Шемет…

— Валентин Андреевич?

Помощник снова сверился с записями. Работа в дежурной части требовала абсолютной точности.

— Да. Ему, в свою очередь, звонил… Турандин Александр Васильевич… Из Кишинева, гостиница «Молдова». Турандин извинился за то, что уехал, не поблагодарив. Опаздывал, сказал, на самолет. Осведомился у Шемета, все ли в порядке.

— Это очень важно! — Денисов сразу почувствовал себя легко. — И вы?

— Приняли меры… — Помощник не позволил себе ответить по памяти, заглянул в записи. — Доложили руководству, передали телефонограмму в управление уголовного розыска Молдавии. Об установлении и допросе Турандина…

— Отлично!

Денисов поднялся к себе. Повсюду горел свет. Шары абажуров отражались в стрельчатых окнах. В кабинете возилась с щеткой уборщица.

У дверей Денисов увидел Горяинова-старшего, в руке он держал незажженную сигарету.

— Ко мне? — спросил Денисов.

— И сам не знаю… Сказали — в одиннадцатый кабинет. С таким трудом бросил курить! Не поверите. Казалось: чуть что — сразу закурю, не выдержу. А сейчас сын на грани жизни и смерти, а я не могу в рот взять. Понимаете?

Уборщица, захватив с собой корзину для бумаг, ушла. Денисов снял пальто, подошел к столу, увидел вчерашний план-задание, который он не выполнил, встретив на Профсоюзной Бабичева с собакой. Задание называлось: «Володя Верховский».

— А тут еще милиция в Крестах. — Горяинов вздохнул. — Вежлива, но настойчива!

— В чем там дело? — спросил Денисов.

— Просят раскрыть им кражу икон с дачи.

Денисов удивился:

— Вы в состоянии?!

— Я же там всех до одного знаю!.. — Горяинов прошелся по кабинету — приземистый, с землистого цвета лицом. — К черту! Разве у меня иконы в голове? Или мои деревенские соседи? Или Серега Солдатенков?

Я спрашиваю себя: до чего нужно дойти, чтобы скинуть человека с поезда?! И кто делает? Друзья!

— Друзья?

— Или не без их участия! Бабичев, Женька, Момот… Они ведь избили его однажды. Так отделали… Не знали?

В дверях показалась Колыхалова.

— Доброе утро. Кто избил?

— Бабичев и Момот… И в этот раз, в поезде!

— От кого эти сведения? — спросила Колыхалова: у полковника Горяинова мог быть свой источник информации.

— От Ольги! Под большим секретом. Славка ударил, наш ответил. Видели у Момота наклейку на брови? Я еще в первый раз заметил…

— Из-за чего подрались?

— Разве скажут!

— Нам стало известно, что в поезде с ними ехали двое… Один из них боксер, — сказала Колыхалова, доставая из сумочки пачку «Мальборо». — Мы их разыскиваем сейчас. Между обеими компаниями в вагоне возникла напряженность. — Колыхалова не могла выразиться определеннее, не разглашая тайны следствия.

— Значит, вы подозреваете… — сказал Горяинов.

— Именно.

— Я считал, что все случившееся связано с Компанией… У них что-то произошло, я чувствовал. Где, например, Димка был в пятницу? Вернулся он в час ночи. Момот дважды звонил, Плиний. Чтобы Димка не сказал ребятам, куда поехал? Куда уходит? Чудеса! — Горяинов вздохнул.

— Вы пробыли у сына всю ночь? — спросила Колыхалова.

— Я, жена и следователь. Он, наверное, и сейчас там. Глаз не сомкнул. Этой ночью жена опять поедет или Ольга. — Горяинов покачал головой. — А тут еще Крестовская милиция: «Кто из друзей Димы и Ольги приезжал на дачу?», «У кого из них есть собака?»

— Полагают, кражу совершил кто-то знакомый с обстановкой? — спросил Денисов.

Он обратил внимание: Горяинов снова перевел разговор на Компанию. Полковник не принял эту версию о причастности к происшедшему посторонних.

— В основном их беспокоит один из приятелей Димы — Верховский… — Горяинов помолчал. — Мне и самому не понятно: юрист, много старше… Какой ему с ними интерес?

— Верховский говорил с вами об иконах? — спросил Денисов.

— В открытую. Просил: «Если будете продавать, поставьте меня в известность…» Это он надоумил насчет музея Андрея Рублева: свозите, мол, чтоб знать ценность… Странный парень. — Горяинов посмотрел на Колыхалову. — И взгляд какой-то тяжелый, неприятный.

— Дима бывал у него?

— И Дима и Ольга. Они там днюют и ночуют. По-моему, Верховский нравится Ольге. Не хотелось бы, конечно, в это верить.

— Он приезжал к вам на дачу с Димой?

— Однажды был и один. Племянник Николай рассказывал. — Горяинов подумал. — «Сидим, — говорит, — с женой, видим, юрист подходит к даче. „Как попал, Володя?“ — спрашиваю. „Погода хорошая, решил приехать. Думал, Дима здесь“.

— Никто из приятелей Димы не просил ключ от дачи? В частности, Верховский?

— Меня уже спрашивал об этом следователь. — Горяинов покачал головой. — Замок у нас немецкий, привез из Роцлау. Ключ подобрать трудно… Может, у Николая ключ пропадал? В магазине «Мясо» у него кто-нибудь…

Допрос Бабичева был записан на видеомагнитофон. Эксперт включил запись, сел за портативную пишущую машинку в углу — он печатал заключение.

— Только уважая тебя, Денисов… — Эксперт рывком передвинул закладку. — Ну, я отключаюсь…

На экране видеомагнитофона Бабичев, как и в жизни, был спокоен и холоден, через плечо следователя посматривал в окно — на перрон, где шла посадка.

Следователю перрон не был виден, он сидел спиной к окну, хмурый, сосредоточенный. Видеозапись была сделана накануне, до того, как Денисов установил местонахождение Дмитрия Горяинова.

— В каких отношениях вы находились с Димой? — спросил следователь.

— В приятельских.

— Бывали у вас ссоры?

— Было всякое, — сказал Бабичев.

— Иногда заканчивались дракой?

Оператор, он же эксперт, лихо отстукивавший на машинке, отступал от строгих правил ведения процессуальной съемки, оживлял кадр. Фоном для допроса Бабичева служил перрон, толчея у последних вагонов электропоезда. Денисов подумал, что эксперт, человек с весьма острым чувством обстановки, намеренно снимал все, что видел Бабичев, обдумывая ответ следователю.