Марина Серова - Ее настоящее имя
– И, зная все это, вы настаиваете на том, чтобы я уехала отсюда, даже не попытавшись ничего предпринять?
– Но ты же все равно не представляешь, как дальше действовать?
– Пока нет, но обязательно что-нибудь придумаю. Надеюсь, что вы мне в этом поможете.
– Да я без понятия, чем здесь поможешь! Я только вижу, что любые действия, предпринятые для выяснения интересующих тебя обстоятельств, очень рискованны. Ну вот скажи мне, что может заставить Марата признаться тебе в том, что он приказал убить Соню и где спрятал ее труп? Господи, что же я такое говорю! Вдруг она жива...
– Вот именно! Вдруг она жива! Пусть шанс один к ста, но он все-таки есть! А если ее убили, то за это кто-то должен поплатиться.
Юрий Борисович ничего не сказал, только махнул рукой. Откровенно говоря, он был тысячу раз и во всем абсолютно прав. Шансы найти Соню Кривцову были ничтожно малы, а риск, сопряженный с ее поисками, наоборот, велик. Но я не привыкла пасовать ни перед какими трудностями и знала, что из любой ситуации обязательно есть выход. Пинкертон придерживался другого мнения, он считал, что в жизненных лабиринтах большинство дорог ведет в тупик и только одна – к выходу.
– Иногда на ее поиск уходит вся жизнь, – философски заметил он.
– Юрий Борисович, а вы, оказывается, пессимист.
– Нет, я всегда был оптимистом, а к пенсии стал реалистом, смотрю правде в глаза. А правда такова, что не по себе сук не срубишь. Твой клиент хочет знать правду о Соне, так возвращайся в Тарасов и расскажи ему все, что узнала. Может, он больше ничего о ней и слышать не захочет?
– Я уже вкратце обрисовала ему ситуацию по телефону. Клиент настаивает на том, чтобы я продолжала искать Соню. Он на подсознательном уровне чувствует, что она жива, но ей угрожает опасность.
– Влюбленный дурак с деньгами, далекий от реалий жизни и не понимающий, на какой риск он тебя толкает. Может, ты дашь мне его телефон? Я объясню этому человеку, что он не вправе требовать от тебя выполнения такой непосильной задачи.
Я смотрела на Пинкертона, так рьяно отговаривающего меня от продолжения расследования, и впервые меня посетила одна малоприятная догадка. А может, Юрий Борисович не хочет, чтобы я узнала всю правду? Вдруг и его Марат Кураев купил со всеми потрохами, а я прошу этого продажного пенсионеришку о помощи? Если это так, то самым лучшим было бы признать его правоту и согласиться уехать из Светличного, но поступить с точностью до наоборот – остаться и... Ну, давай, Таня, выдай хоть одну стоящую идейку! Легко! Остаться и пойти в семь часов в «Азию». Хорошо, ты встретишься там с Мироном, правой рукой Кураева, и что дальше? Естественно, он потащит тебя в постель... Как ты можешь использовать это обстоятельство с пользой для себя? Может, как-нибудь и смогу. Надо хорошенько подумать об этом.
– Ладно, есть у меня одна мысль, – вдруг сказал Пинкертон. – Надо поговорить с Аннушкой, моей соседкой, она у Кураева домработницей служит. Попробую у нее выяснить, куда и когда именно Марат ездил. Может, мы вообще зря с тобой уверились в том, что он Соню нашел и порешил, чтобы навечно похоронить тайну о смерти Розы. Может быть, уехала Кривцова куда-нибудь подальше от Тарасова, а мы ее уже хороним...
– Тоже правильно. А когда Аннушка домой возвращается? Сегодня вы сможете с ней поговорить? – Я живо ухватилась за идейку Пинкертона.
– Обычно вечером, но мне показалось, что я ее в окно с полчаса назад видел. Пойду схожу к ней, а ты посиди здесь, подожди меня.
– Хорошо, – ответила я. – А у вас тут курить можно?
– Кури, вот пепельница, – Юрий Борисович пододвинул ко мне большую стеклянную ракушку и стал собираться к соседке.
Пока он отсутствовал, я курила одну сигарету за другой и напряженно думала о том, как бы создать бурю, закрутить в ней главных действующих лиц и повергнуть их ниц, опрокинув лицом в грязь. Бурю – это, конечно, было слишком громко сказано, но без сильной инсценировки мне точно было не обойтись. Я органически почувствовала, что узнать правду можно только в том случае, если рассорить Кураева и Миронова друг с другом, ополчить «правую руку» против ее хозяина. «Тогда она нанесет ему удар в самое больное место». – Придя к такому глубокомысленному выводу, я затушила в пепельнице последнюю сигарету. Пачка опустела.
Сердце билось учащенно, я рвалась в бой. Надоело ныть, захотелось экспрессии, да такой, чтобы бросало с острия на острие лезвия. В голове зарождался план дерзкой провокации...
Глава 10
Я не могла точно сказать, через какое время вернулся Юрий Борисович. Может, через полчаса, а может, и через полтора. Размышляя, я потерялась во времени. Он бросил косой взгляд на полную пепельницу, сморщился и замахал в воздухе руками, отгоняя остатки дыма.
– Вот уж никогда не подумал бы, что ты такая курилка. Я сам-то очень мало курю, только когда выпью...
– А я – когда думаю, не замечаю, как беру очередную сигарету. Юрий Борисович, вам удалось что-нибудь дельное выяснить?
– Так, кое-что, – Пинкертон повернулся к окну, пряча от меня самодовольную улыбку умудренного опытом человека. – Марат действительно недавно уезжал в Москву, но вернулся еще до того, как в Тарасове пропала Софья. Выходит, я немного напутал со временем.
– Выходит, что так, – согласилась я, сдерживая досаду и не понимая, что в таком случае обрадовало пенсионера. – Скажите, а этой Аннушке можно верить? Не выгораживает она своего босса?
– Ну, для тебя она не Аннушка, а скорее Анна Анатольевна, потому что почти моя ровесница. Видишь ли, Таня, у нас с ней свои счеты. Я когда-то ее сына, Кирюшку, от детской колонии спас. Можешь себе представить, как она мне за это благодарна! В общем, я Аннушке верю, – сказал Пинкертон и глубокомысленно улыбнулся. – Хоть она и работает на Кураева, но это ее нисколько не испортило. Кстати, вернулась она домой раньше, потому что Кураевы уехали сегодня в Челябинск на несколько дней.
– Ясно. И это все, что она вам рассказала?
– Почему все? Я еще ничего толком тебе не рассказал. Ты меня все время перебиваешь.
Вот старый интриган! Решил подольше испытывать мое терпение. Ладно, я сделаю вид, что вообще не жду никакой сенсации. Жаль, что сигареты кончились...
– Чай будешь? – спросил Пинкертон, искоса поглядывая на меня.
– А кофе у вас нет?
– Растворимый устроит?
– Ну... ладно, давайте растворимый! – согласилась я после некоторых раздумий, хотя в нормальных условиях никогда его не пью. Но условия в Светличном были ненормальные, с этим я практически свыклась, поэтому не стала возражать против растворимой бурды.
Юрий Борисович не спешил рассказывать мне о последних новостях, и я не могла понять – то ли он интриговал меня из-за своей природной вредности, то ли размышлял над сведениями, чтобы пропустить их через себя и дать им свою оценку. Во всяком случае, ясно было одно: пенсионер не слишком болтлив. В общем-то, это само по себе и неплохо. Как это ни парадоксально, но я уважала людей, которые умели держать язык за зубами, хотя мне от них толку было мало. Мое терпение было вознаграждено только после того, как Юрий Борисович выпил две чашки чая вприкуску с пряниками.
– Короче, Аннушка слышала, что Марат посылал Мирона на задание в Тарасов. Сути дела она не знает, но я думаю, что нам с тобой нетрудно догадаться, чем занимался Миронов в твоем городе. От себя добавлю только то, что для него нет ничего святого. Мирон сидел два раза, один раз за хулиганство, а второй – за кражу. Но сейчас он чувствует себя здесь хозяином.
– Разве хозяин в Светличном – не Кураев?
– По большому счету, так и есть. Но Марат еще тот лицемер! С людьми он шибко уважительный в последнее время стал, даже благотворительностью занялся – крыльцо у поликлиники за его счет недавно отремонтировали. Но «рабыни» на его швейной фабрике как работали день и ночь, так и работают.
– Интересно, что же они шьют?
– Всяко разно. Куртки, юбки, брюки женские. Роза модельером была по образованию, вот, наверное, потому идея организовать швейный бизнес и возникла. А вообще-то, она не местная, Марат ее из Челябинской области привез. Красивая она была... Н-да... Да и вторая жена не хуже, королева красоты – мисс Урал. Она до сих пор в Оренбурге время от времени на каких-то показах участвует, по телевизору недавно ее видел. Теперь она моду делает, но наши женщины поговаривают, что Ксения все модели и выкройки с журналов копирует.
– Ясно. Значит, швейный бизнес Кураева процветает...
– Нет, это не швейный бизнес, это – рабовладение в чистом виде, и ведь ни к чему не подкопаешься! Все чин чинарем, договоры с сотрудниками юридически грамотно оформлены, а то, что швеи живут практически взаперти, так это вроде бы им самим так удобно. Не надо тратить время и деньги на дорогу домой. У него ведь не только женщины из нашего поселка работают, а со всего района. «Благодетель» наш их кормит, только чем, толком неизвестно, но ясно, что не рябчиками и не ананасами, крыша над головой есть, барачная... А вот паспортов и охраны труда нет.
