Геннадий Скубилин - Записки следователя
— А вот и надо разобраться, — уклончиво проронил Белоусов и тут же повысил голос: — Какого черта, все-таки, ты делал у этой развалюхи? Архитектурой, говоришь, любовался и это в ту минуту, когда получил от меня срочное задание? Ну, как? Сам расскажешь или подсказать?
Дьяконов молча уставился на Белоусова, соображая, какие же у них улики против него?
— Ты не искренен, — продолжал начальник милиции. — Могу сказать определеннее, но, надеюсь, суть похода к церкви ты доложишь сам.
— Да вы что? В чем меня подозреваете? Что за глупость! — вскипел Дьяконов. — Не нужен вам — уйду на фронт. Там мне всегда роту солдат дадут. Повоюю, не впервой. Давно замечаю, не доверяете мне. Дикая чушь. Вас засмеют… У вас есть факты? Зачем несуразицу несете?
И Белоусов, и Рябов медлили, понимая, что прямых улик против Дьяконова пока не было. В конце концов, оторваться от задания, даже срочного, чтобы прогуляться часок-другой, по морозцу, когда все так измотаны службой, это всего лишь… ну, нерадение, ну, должностной проступок… К тому же не бог весть какой тяжелый, однако… Ждали возвращения Калинина. Тянули время в разговоре вокруг да около.
Наконец раздался телефонный звонок. Калинин отрапортовал: «Убили швейцара гостиницы. Зашел после Дьяконова в церковь. При нем найдена записка со сведениями о предстоящей ночной операции в ресторане Слезкина».
— Несите ее сюда, — приказал Белоусов. — Немедленно!
Вскоре Калинин вошел в кабинет и положил на стол Белоусова трофеи.
Увидев свою записку на столе Белоусова, Дьяконов выхватил из кармана пистолет. Но произвести выстрел не успел. Его за руку крепко схватил Рябов. А Калинин мощным ударом уложил предателя на пол.
— Ладно, ваша взяла, — угрюмо пробормотал Дьяконов, сплевывая с губ кровь, и зло закричал: — Но и вас всех, как собак, не сегодня-завтра передушат!
— Предатель, — брезгливо поморщился Белоусов. — Под трибунал негодяя!
Когда Дьяконова увел конвой, Белоусов сам себе задал вопрос:
— Как он к нам проник? Ведь мы с первого дня полностью ему не доверяли. А проверить стеснялись…
— Вот наше первое спасибо сотруднику МУРа Столицыну, — заметил Семен Гаврилович.
Кто-то постучал. У порога появился священник в черной рясе. Сжимая пухлыми пальцами медную ручку двери, проговорил:
— Я по важному делу. Оградите храм господний от разгрома. Сохраните божьи ценности. Гибнут они от разбойников на глазах прихожан.
— Что случилось? — спросил Белоусов.
— Подчистую разорили этой ночью Никольскую, — батюшка горестно качал головой. — Унесли бриллианты, иконы, украшенные алмазами и жемчугом. Забрали изумительной работы кресты, цепочки. Духовные лица города в отчаянии. Извещен его преподобие архимандрит Арсений. Бога ради Вас просим… — поп сдвинул на вспотевший от волнения лоб покрытый шелком клобук. Страдальческим голосом продолжал: — И ведь не первый раз вторгаются в храм, супостаты. Еще третьего дня после вечерни пытались. Слышу, по водосточной трубе и по выступам в стене крадется грабитель. У окна привязался и стал пилить решетку. Мы с дьяконом Никифором онемели от страха. Богу стали молиться. Вору воспрепятствовала окованная ставня.
— Вы знаете, куда сбывается церковная утварь? — спросил Рябов.
— В ювелирные магазины да мастерские. Куда же еще. На рынке торгуют. Прихожане наблюдали. Истинный бог, светопреставление! Деды наши и пращуры в изделия душу всю вкладывали, мастерили, отливали, а варвары все под молот пускают и торгуют слитками. Церковный жемчуг продавал в харчевне Кудиярова некто Бибин. Тот самый, которого два года назад осудили за убийство и грабежи к пожизненной каторге. Уже на свободе! Разгуливает по городу.
— Постараемся найти Бибина и все, что нужно, сделаем, — пообещал начальник милиции.
— Верю, потому больше не ропщу. Новой власти, знаю, бог не помеха, — поп, задев толстым боком за дверной косяк, вышел из кабинета. После него в кабинете остался специфический церковный запах.
Когда священник исчез за дверью, Максим Андреевич пригласил секретаря:
— Катюша, ко мне никого не пускай. Закрой на ключ дверь приемной. Сама пользуйся входом через дежурную комнату. Мы с Семеном Гавриловичем будем заняты и долго.
19. Новогодний бал близок
— К вам можно, Герман Карлович? — раздался голос Лизы. — Я не одна.
— Прошу. Входите.
— Вот, телефонист пришел, — уточнила Лиза, вводя в номер Савкова. — Не помешает Вам? Ему надо починить аппарат.
— Что вы, Лиза, пусть заходит, — ответил Столицын. — Хоть я телефоном и не пользуюсь, звонить некому, однако…
— Я вам не нужна сегодня? Мы с Шурой уходим на собрание.
— Нет, пожалуйста, можете быть свободны.
Лиза торопливо удалилась. Теперь можно было поговорить с приятелем.
— Новостей полный короб, — сразу же начал Савков. — Арестован Дьяконов. Это раз.
— Когда?
— Только что.
— Значит, газета…
— В старой церкви шел обмен информацией. Предатель пойман при передаче донесения о сегодняшней операции бородатому швейцару.
— Дьяконов не успел передать сведения?
— Дьяконов-то успел, но швейцар убит. Записка была при нем.
— Ну, ну!
— Могу еще порадовать вашу светлость, — улыбнулся Савков. — Это уже будет два. Утром арестованы управляющая Соболева и распорядительница Гоголева, она же Ердецкая. Действовали в одной шайке со швейцаром. Да, еще проверкой установлено, что сосед Платонов — сбежавший растратчик из Тамбовского продовольственного комиссариата. Разыскивается. Есть данные, что сидел в Таганской тюрьме до революции вместе с Ленькой-Иголкой. После хищения казенных денег в Тамбове приехал сюда. Устраивал его в гостиницу Леонид. Это показания управляющей. Старуха сразу раскисла на допросах. Распорядительница — покрепче орешек… Вот такие новости. Осталось вручить вам вот это, — связной достал из внутреннего кармана пиджака пакет. Подбросил его на руке.
— Что такое? — заинтересовался сотрудник МУРа.
— Разберитесь сами, я займусь телефоном, — он раскрыл ящик с инструментом. В пять минут сменил аппарат, позвонил на станцию, убедился в хорошей слышимости, дал отбой двумя оборотами ручки.
— Телефон сдаю в полной исправности. Пользуйся, кстати, им осторожно. На станции могут подслушивать. А там далеко не все за большевиков. Как и в этой гостинице.
Он надел шапку, застегнул полупальто.
— Что передать Белоусову?
— Скажи, что план не меняется. Встречаемся в ресторане. Я и Кривоносов будем там. Это передай на словах. В отношении Зоси добавь, что рыбка на приманку клюнула. Это пока лишь начало. Но оно обнадеживает. Об этом я сообщаю в письме. Вот…
Савков вышел. Тихон запер дверь и вскрыл конверт. С трудом прочитал он записку Белоусова, торопливо написанную плохо отточенным карандашом.
«Будь в эту ночь особо внимателен, остерегайся, не выдавай себя. Продолжай осваиваться в логове. Ищи пути к атаману. Держись ближе к певице. Благодарю за сведения о Дьяконове. Жму руку».
В пакете находилось также несколько справок. Одна из них об отправке багажа из Москвы в Вену, вторая — о временном выезде в Россию для завершения учебы в Московском университете. Был еще документ, что господин Беккер Герман Карлович является сыном царского дипломата, пожелавшего в сентябре тысяча девятьсот семнадцатого года принять австрийское подданство. Среди документов находилось множество квитанций, диплом об образовании, дневник на немецком языке. Словом, губмилиция постаралась на совесть.
Кроме этого, в пакете были деньги, два дамских перстня и браслет. Кому они предназначались? Конечно, прелестной Зосе. Значит, Белоусов согласился с предложением Тихона время от времени вручать певице презенты. Ставка сделана на нее. Дорогие подарки, предназначенные девушке, должны окупиться не менее ценными сведениями о банде.
За широким окном, зашторенным занавеской, опускались сумерки. Считанные часы остались у тысяча девятьсот семнадцатого года. Тихон лег на тахту. Ему надо было собраться с мыслями. Приятный полумрак успокаивал. Тихон уставился в чисто выбеленный потолок так пристально, точно там были написаны ответы на все тревожившие его вопросы.
Перебирая в памяти свою работу, Тихон как бы подводил предварительные итоги. Появление Беккера замечено нужным образом. К нему благоволят старший официант Иголка, хозяин ресторана, Зося и другие. Проверяют, конечно, для порядка. Так и должно быть. Пошли на пользу игра на рояле в холле, разговор с какой-то приезжей девицей в ресторане Слезкина на немецком языке. При свидетелях. Это, конечно, подействовало на официантов, а через них — и на тех, кто глазами, ушами лакеев следит за постояльцем.
Потеряв Дьяконова, бандиты оказались в полном неведении о планах милиции. Вечером они наверняка попадут в ловушку, ибо не знают об облаве.
Тихон потянулся на тахте. Она едва проминалась под его тощим телом. Посмеиваясь над своей худобой, пощупал под рубашкой ребра. Прошелся по ним пальцами, как по клавишам рояля. Но тут же задумался. «Съезд Советов на носу, а до порядка в Окске еще далеко. Мало толку и от нас с Кривоносовым».
