Йенс Лапидус - Шальные деньги
Вывод: нужно открыть два видеопроката. Как минимум.
Мрадо все выбирал момент, чтобы заговорить о своей доле с гардеробов. Надеялся, что порядком задобрил Радована.
— Радо, нам бы разобраться с выручкой от гардеробов.
Радован оторвался от бумаг, испещренных цифрами:
— В смысле?
— Ну, за Патриком я, конечно, не уследил. Но за дело отвечаю, все на мази. Мы только что считали. Бизнес идет в гору. Мне за это сколько причитается?
В ответ — молчок.
Мрадо решил не сдаваться:
— Ты слышал мой вопрос?
Лбом об стену.
— Мрадо, уясни себе одно. Не ты тут банкуешь, понятно? Любые твои предложения — мои, будь они хоть из золота. Любые твои дела — это мои бабки, которыми мне ворочать. Про твой кусок пирога мы побазарим в другое время. И давай не будем портить этот дивный вечер. Будем считать, ты ничего не спрашивал. Лады?
Мрадо прикусил язык. Так лохануться! Блядь, так стлался перед этим мудаком, чтобы спросить за свою долю. Тем временем все настойчивей пробивалась шальная мысль: будет и на нашей улице праздник.
Пробило восемь. Перешли в столовую. Вернулась жена Радована. Полюбезничала с Радованом и Мрадо с полчаса. Тонкая. Красивей женщины во всей Сербии не сыскать, думал Мрадо.
Ушла ужинать в кухню, с дочкой.
Радован вел себя как ни в чем не бывало. Будто и не было того вопроса.
Настроение потихоньку наладилось.
Откупорили бургундское, урожай девяносто четвертого года. Радован продегустировал.
— Ты наверняка уже слышал. Хорхе Салинас Баррио сбежал.
— Да, Ратко говорил. Еще в «Экспрессене» статья вышла на прошлой неделе. Особо не распространяются, но, походу, сиганул через забор. Четко сработано.
— Хреново, что ушел. Мы ведь его сами вломили. Чувак у нас по кокаиновой теме шел, не слишком ли много знает? Еще, как я понял, зуб у него на нас, да и жизнь не мед. Корешей — раз-два и обчелся, сам в бегах. Как бы не выкинул какую глупость. Если честно, не представляю, в теме он, нет ли. Ты знаешь?
— Да нет, откуда? Но мысль твою ухватил. Чё делать с ним будем?
— Пока ничего. Вот рыпнется, обломаем. Знай свой шесток. В бараний рог его. С шелупонью, нюх потерявшей, только так. Верно говорю, Мрадо?
Мрадо задумчиво смотрел в стакан. Намекает на то, что ждет самого Мрадо, если тот не припухнет со своими требованиями. Хорхе надо обломать по-любому. Слишком опасен латинос для сербов.
Но пока у Мрадо и других забот хватает. С гардеробами разрулить после того косяка в «Мельнице», попку где-то нарыть, чтоб открыть видеопрокаты, дочку как-то у этой стервы отбить. Никуда он не денется, этот чучмек.
К тому ж чем бежать впереди паровоза, лучше дождаться отмашки Радована. И так напряг у них вышел.
И Мрадо решил не трогать Хорхе, пока не скажут «фас».
А вот как быть с напрягом? Над этим надо подумать.
10Хорхе — гигант! Король босяков, ты поимел всю айну. Ройте носом землю, тупые ищейки! Хрена вам лысого, а не Хорхе.
Воля. Свободен как птица. Первый парень на Стокгольме.
Он представил, какая пойдет волна. Чувак шпарил быстрее Бена Джонсона. Чувак натянул на шишкан всех вертухаев. Утек, имея под рукой пару простыней да крюк от баскетбольной корзины. Забил им три очка «гвоздем». Поблагодарил государство за хлеб за соль и был таков.
Человечище. Миф. Легенда.
И никто — ни ухом ни рылом.
Перед побегом Хорхе подкорректировал планы. Теперь план был такой: остаться на свободе. Надыбать лаве. Слинять из Швеции. Иными словами, план что был, что не было.
Санта Серхио доставил лестницу аккурат по адресу. И, не дожидаясь, помчался в лес к своей машине и дал по газам, Хорхе и до середины вырубки не добежал. Машину для Хорхе тоже припарковал в лучшем виде.
Тебе бы пособия писать о побегах, Хорхелито! Чувак, ты держишь шишку!
По лесу Хорхе промчался на скорости сто десять. Может, в ралли по пересеченной местности поучаствовать? Легавые ни фига не просекли — не видели, как он прыгнул в тачку. Они-то думают, Хорхе драпает пехом. Пусть думают. Когда доперли, Хорхе уж миновал третий поворот. Проехал Окерсбергу. Свернул на лесную дорожку. Там, на черничной поляне, и повстречался с Серхио. Машину для Хорхе Серхио подогнал за три дня до побега. Там на месте и оставил. В багажник положил канистру с бензином. Друзья посигналили друг другу. Теперь уже нечего стрематься.
Там на неведомых дорожках терялись всякие следы.
Тем более что айне еще надо добрести до этих дорожек.
На квартиру добрались лишь к половине третьего ночи. Весь вечер просидели в машине, чтоб не светиться, — вдруг кто из соседей увидит Хорхе. Ели фалафель, запивали колой и кофе. Слушали радио. Трепались. Отгоняли сон. После такого выброса адреналина Хорхе весь обмяк.
Последующие дни: Хорхе поселился в пустой квартире. У тетки Серхио. Та уже семь недель как куковала в богадельне в Норвикене.
Договорились: Хорхе поживет на хате десять дней, не больше. За порог ни ногой. Сидеть тихо и не отсвечивать. Дальше может поступать как знает, но отблагодарит Серхио за все — долг платежом красен.
Хорхе сама признательность. Серхио — ангел. Кто бы еще так впрягся за Хорхе? Помогал. Рисковал. Жертвовал. Вот бы кто из его семьи ради него расстарался, так нет же — никто пальцем не пошевелил.
Неделя — дольше он здесь не задержится.
Один взаперти. Тяжко, одно название — на воле. А так, будто снова чалишься. Всего-то и разницы — метраж в квартире побольше, чем в камере. Ладно, надо хорошенько подготовиться к новой жизни в бегах.
Отрастить бороду. Сменить причесон. Вычернить волосы.
Попросил Серхио купить бигуди и жидкость для перманента «Thio Balance Permanent», пятьсот миллилитров. Досконально изучил инструкцию. Наклонился над ванной. Намочил волосы. Аккуратно накрутил их на бигуди. Хорошо, что никто его не видит. Петух, да и только.
Стал думать, как изменить походку. Голос, насколько получится.
Хорхе понимал: люди на уровне инстинкта запоминают твои жесты, походку, речь, манеру проводить рукой по волосам, улыбаться. Врожденную мимику, любимые словечки. Старик Родригес сделал для Хорхе только одно доброе дело — записал его и Паолу на видео. Казалось бы, два таких разных ребенка: пацан и девчонка, он — кожа да кости, она — кровь с молоком, он — угловатый, она — сама грация. И что же? Двигались они при этом практически одинаково. Вот что врезалось в память. Язык тела выдает скорее внешности.
Учи новый, Хорхе, мой мальчик, и чем раньше, тем лучше.
Как же тяжко в квартире! Хотелось на волю. Хорхе перенес зеркало из прихожей в зал. В первый день простоял перед ним с десяти утра до семи вечера. Волосы нахлобучены — вылитая Мардж Симпсон. Отрабатывал новые жесты. Новую мимику. Новый выговор.
Через двенадцать часов на голове уже курчавился барашек. Не такой волнистый, правда, как рассчитывал Хорхе, зря только парился в этих чертовых бигудях вдвое дольше указанного на коробке.
Намазался автозагаром «Piz Buin», самым темным. Инструкция на обратной стороне тюбика гласила, что краску нельзя смывать в течение трех дней, пока не пристанет. Авось пристанет.
В итоге всех этих процедур в квартире завелся загорелый метис — эль местисо маканудо. Подправить еще губу и носик — мать родная не признает.
Зашибись!
Жалюзи не поднимал. В доме царил вечный полумрак.
Сама квартирка — не развернуться. Две комнаты и кухня. В спальной узкая кровать без простыни. Как в той богадельне, подумал Хорхе. Хотя, наверное, белье туда и забрали, когда увозили старуху. В гостиной диван, телевизор, ковер, газетный столик темного дерева. На потолке желтела люстра. На полках семейные фотографии, открытки из Чили, книги. В основном на испанском. Хорхе стало любопытно, была ли у хозяйки семья. Начал было читать открытки. Одолел несколько. Надоело. Хваленый «Эйсикс» оказался фуфлом. Нога все еще болит. Видимо, вывих.
Днем стал звонить в двери соседям — сверху, снизу, по площадке. Прятался на лестнице, вдруг кто откроет. Не открыли. Можно включить телик.
Громкость убавил все равно. Кабельного не было. Включил таблицу для настройки изображения, стал слушать новости. О побеге ни слова. Он посмотрел юмористические передачи, дневной киносеанс, телемагазин. Разнервничался.
Снова принялся за новую походку. Мерил шаг. Следил за махом рук. Чуть подволакивал правую ногу. Nigga with attitude. Вкладывать душу в каждый шаг. Двигаться плавно. Не переигрывать, все должно выглядеть естественно. Ему уже казалось, будто он всю жизнь так и ходил. Походка как родная. От природы.
Почитал вчерашние газеты, Серхио принес. О побеге почти ничего. Так, одна куцая заметка в «Экспрессене», вышедшем на другой день, да строчка в «Афтонбладет».
«Экспрессен» писал:
В четверг во второй половине дня из Эстерокерской тюрьмы совершен сенсационный побег. Побег заключенного Хорхе Салинаса Баррио, который отбывал наказание за оборот наркотиков в особо крупных размерах и отличался примерным поведением, стал полной неожиданностью для тюремной администрации. Согласно анонимному источнику, перелезть через забор сбежавшему, определенно, помогал кто-то снаружи. После этого Баррио скрылся в лесу, где, по всей видимости, его поджидала машина. Тот же источник сообщил, что в последние месяцы Баррио занимался бегом «как одержимый». Администрация тюрьмы признала недоработку со своей стороны, одновременно выразив удовлетворение тем, что в результате побега никто серьезно не пострадал.
