Светлана Алешина - Спасатель (сборник)
Не знаю, что меня в самый последний момент остановило… Я шла по коридору пятнадцатого этажа, довольная тем, что мне удалось беспрепятственно на него проникнуть и никто фактически не обращает на меня внимания, ни охрана, ни снующие по гостиничному коридору офицеры и штатские…
У двери номера, в котором, как я знала еще с прошлого раза, содержали капитана Самойлова, стоял один охранник, но и тот, как только я двинулась по коридору в его сторону, отошел к соседнему номеру и заговорил с другим охранником, совершенно потеряв из вида дверь охраняемого номера. Момент был чрезвычайно удобный, чтобы проскользнуть к капитану и задать ему интересующие меня вопросы…
Я прошла мимо охранника, но он так и не обратил на меня внимания… Я уже почти взялась за ручку двери, как что-то словно толкнуло меня вперед, дальше по коридору…
Так и не сделав попытки проникнуть в номер к капитану Самойлову, я быстро прошла до второго лифта и спустилась вниз…
«В чем дело? – думала я, пока лифт вез меня на первый этаж. – Почему я туда не вошла?.. Что меня остановило? Ведь я очень хотела туда попасть…»
Я начала копаться в памяти, пытаясь воскресить каждое мгновение своего пребывания на пятнадцатом этаже. Человек замечает очень многое неосознанно, каждую секунду его мозг воспринимает огромное количество информации, лишь ничтожная часть которой проникает в его сознание, остальное остается за порогом осознанного восприятия, но в памяти хранится. Это и есть одно из содержаний бессознательной части его психики. И вытащить оттуда эту информацию вполне возможно – например, путем сосредоточенного размышления, очень напряженной концентрации внимания… А иногда эта информация всплывает и сама, без всякого усилия со стороны человека – например, в сновидении…
Я настраивалась на свои ощущения, с которыми появилась на пятнадцатом этаже, и в памяти начали одна за другой возникать картины, которые мелькали только что перед моими глазами…
Длинный гостиничный коридор… В конце его – окно, в которое бьет яркий свет… Охранники, стоящие почти у каждой двери… Все как обычно… Проходящие по коридору люди…
В самом конце коридора – двое, стоящие лицом друг к другу и о чем-то разговаривающие. О чем, я, конечно, не слышала – очень далеко…
Я иду от лифта в сторону номера, в котором содержится капитан. Обращаю внимание, что охраны у номера практически нет…
Смотрю, много ли охранников у других номеров… Отмечаю, что охраны вообще стало вроде бы меньше… По двое не стоят уже ни у одной двери.
Я уже на полпути к своей цели…
Замечаю, что охранник капитана отходит к соседнему номеру и беспечно поворачивается спиной к объекту своего наблюдения…
Стоп! Что-то было еще… До этого момента было еще что-то, что сейчас проскочило опять мимо сознания неузнанным…
Я возвращаюсь к моменту, когда вышла из лифта и начинаю все сначала… Длинный гостиничный коридор… Окно… Охранники…
Вот! Ну конечно!
Едва я появилась на этаже, охранник, который стоял у номера капитана, очень быстро мельком на меня взглянул и тотчас же отвернулся… Слишком резко отвернулся, и это движение все же осталось мной зарегистрированным как нетипичное для нормального поведения… Охранник явно обратил на меня внимание, когда я вышла из лифта, а затем только сделал вид, что меня не видит…
Но было и еще что-то… Немного позже… Перед самой дверью номера, когда я уже, можно сказать, начала открывать дверь и лишь в самый последний момент отказалась от этого…
Те двое, что стояли в конце коридора. До них было метров пятнадцать, стояли они на фоне окна, и узнать их практически было невозможно… Но один из них в этот момент явно смотрел на меня. Боковым зрением я видела его фигуру, напрягшуюся, когда я подошла вплотную к номеру. Это была поза охотника, ждущего в засаде свою добычу…
Он ждал – открою ли я дверь! Его добычей должна была стать я!
Едва я это поняла, я узнала и людей, стоявших у окна. По фигурам узнала, по силуэтам… Длинный, разболтанный, с болтающимися, как на шарнирах, руками – это без всякого сомнения Морозов… Он на меня и смотрел, когда я подходила к капитанскому номеру…
А второй – худой, с высокомерно приподнятыми плечами и слишком прямой посадкой узкой головы – это скорее всего Краевский…
Это же была ловушка! Теперь я в этом нисколько не сомневалась… Им нужно было, чтобы я вошла к капитану. Я интуитивно почувствовала какую-то ненормальность в поведении окружающих, в самой атмосфере на пятнадцатом этаже, поэтому, наверное, и отказалась в самый последний момент от своего намерения, хотя и не отдавала себе отчета, почему…
Я вышла на первом этаже из лифта и направилась к оперативному корреспондентскому пункту в надежде разыскать Фимку и узнать у него, когда будет опубликовано интервью, которое мы с ним подготовили.
У дежурного координатора, симпатичной девушки лет двадцати, я без труда выяснила, что «Фимочка только что поднялся наверх, на пятнадцатый этаж…» Пронырливый любвеобильный Фима успел подружиться со всеми симпатичными девушками в гостинице, и все на его явно выраженную симпатию отвечали взаимностью…
Девушкам Фима всегда нравился, лишь со мной ему не повезло, просто, наверное, потому, что все мои мысли и чувства в момент нашего с ним знакомства были заняты другим мужчиной…
– Простите, девушка, но на пятнадцатый этаж нет доступа журналистам… – сказала я с некоторым сомнением…
– Вы, вероятно, плохо знаете Ефима, – ответила мне девушка самоуверенным тоном, уж она-то его знает («Долго ли знает, и, главное, надолго ли?..» – подумала я). – Он прорвется куда угодно… Вы что же, не слышали, что там случилось?..
Я посмотрела на нее с недоумением. Я только что оттуда и насколько поняла, там не случилось ничего…
– Три минуты назад капитану Самойлову вызвали «Скорую помощь»… Говорят, он при смерти… – добавила она шепотом…
Вот это номер! У меня появилось такое чувство, что я только что избежала смертельной опасности… Три минуты назад – то есть сразу после того, как я покинула пятнадцатый этаж… Это не может быть какой-то случайностью или совпадением…
Я присела на подоконник в холле на первом этаже и решила дождаться, когда сверху вернется Ефим. Я считаю, что знаю его все же лучше, чем любая другая из его сегодняшних знакомых, по крайней мере – здешних, булгаковских… И поэтому уверена, что ждать мне придется ровно столько, сколько занимает поездка на лифте с первого этажа на пятнадцатый и обратно.
Фима, конечно, парень пронырливый, спорить не буду, но есть у него и такая черта характера – ломиться в закрытую дверь, не имея ни малейшей надежды за нее проникнуть… Характерный пример – отношения со мной, которые он долго и упорно пытался построить именно так, как видел их сам в своем воображении. Нам потребовался не один год знакомства, прежде чем он отказался от попыток завязать со мной интимные отношения…
Ждала я шесть с половиной минут… Фима выскочил из лифта взъерошенный, как петух, который только что вырвался из когтей более сильного соперника.
– Не пустили, гады! – заявил он мне с досадой.
– А что случилось-то? – спросила я.
– У Самойлова сердечный приступ и – сразу кранты! – сообщил Фимка. – Что-то мне не верится в такие сердечные приступы. Только сегодня охрану удалось расспросить, ту, что утром сменилась. Говорят, ничего мужик себя чувствует. На вид вроде все в порядке с ним. Только иногда заговариваться начинает. И во сне кричит часто. Но на здоровье ни разу за все дни не пожаловался… А тут сразу – на тебе – сердечный приступ. Бывают такие приступы, ты мне скажи?
– Фим, я не врач, я психолог. Про сердечные приступы я мало что знаю… – ответила я.
Потом подумала и добавила:
– Хотя почему-то и мне не верится в этот сердечный приступ…
Глава шестая
Утро началось с неприятностей. А потом и весь день пошел как-то наперекосяк. Я давно обратила внимание – именно утром складывается какая-то атмосфера, в которой проходит затем весь день. Наверное, это имеют в виду, когда говорят – «встала не с той ноги».
Хотя ноги, конечно, здесь ни при чем. Атмосферу создают прежде всего люди. На этот раз постарался мой дружок Ефим. «Известия» в утреннем выпуске опубликовали его интервью со мной. Все написано очень убедительно, доходчиво, самые темные места ясны даже трехлетнему ребенку. Растолковать – это Фима умеет… От версии ФСБ о психе-террористе не осталось камня на камне…
Я только не понимала, почему вдруг стала предметом всеобщего внимания. Надо сказать, мало кто из спасательской братии знает меня в лицо. Из наших тарасовских волонтеров – человек двадцать, с которыми приходилось где-то работать, куда-то на сборы выезжать. Ну, человек пять ростовцев, с ними довелось года два назад в Африке работать, раскапывать засыпанный песчаным ураганом город в Эфиопии… Еще человек десять из тех, кто работал сейчас в Булгакове, были мне вроде слегка знакомы, кивали при встрече. А в целом – не могу сказать, чтобы я была известной личностью. Сейчас в Булгакове было никак не меньше полутора тысяч спасателей.
