Марина Серова - Дамская вендетта
— О каких таких ночных прогулках? — удивилась Катерина. — Я ночью была здесь, спала, конечно, плохо, но никуда не выходила.
— Я имею в виду ту ночь, когда в твоей «шестерке» появился жмурик. Куда ты ездила тогда с двух до трех часов ночи?
— Никуда, я была у себя дома, спала.
— Есть свидетели, которые уверены, что видели тебя выезжающей со двора на своей машине, — блефовала я.
— Это чушь! Я никуда не выходила, правда.
— Но эксперты утверждают, что твоя «шестерка» не знала дубликатов — зажигание включалось всегда родным ключом, все дверцы, включая багажник, открывались также заводскими ключами. Что ты на это скажешь?
— Мои ключи всегда были при мне. — Катя достала из сумки связку ключей. — Вот они. Может быть, у мамы их украли?
— Позвони ей и уточни это.
— Но она удивится такому вопросу. Я же сказала маме, что уехала к Антону в Санкт-Петербург. С какой стати меня там будет интересовать ее комплект ключей?
— Пусть твоя мама удивится, но ты все равно спроси ее об этом. Нам надо установить истину.
Катя вынула из сумки мобильник, но воспользоваться им явно не спешила.
— Боюсь, что это ничего не даст. Мама сейчас на работе, а ключи от моей машины, скорее всего, лежат у нее дома, в тумбочке. Если их украли, то мама может ничего не знать об этом. Вряд ли она все бросит и сразу же поедет домой, чтобы ответить на мой вопрос. Лучше я позвоню ей вечером.
В Катиных словах была своя логика, поэтому я не стала спорить. Барулина все еще стояла в прихожей, поэтому я предложила Катерине раздеться и пройти в комнату. Она неподдельно обрадовалась тому, что я перестала на нее сердиться, и сразу же скинула пуховик, а потом и сапожки.
— Катя, как ты думаешь, кто мог иметь свободный доступ к маминому комплекту ключей? — спросила я, следуя за Барулиной в комнату.
— Владислав Витальевич, но ты же не думаешь, что это он выдавал себя за меня? На стоянке нам сказали, что мою «шестерку» забрала женщина, похожая на меня. Тетя Валя из пятой квартиры тоже видела не мужчину, а женщину. Потом, у мамы с Владом очень хорошие, доверительные отношения…
— Катюша, скажи, а у твоей мамы случайно нет такого же голубого пуховика?
— Таня, ты что, мою маму подозреваешь? Это уж слишком!
— Нет, я просто предположила, что преступница могла воспользоваться не только ее ключами, но и одеждой.
— Нет, моя мама не носит пуховиков, она предпочитает кожу и меха, а голубой цвет ей вообще не идет. Что касается фигуры, то она ниже меня ростом и полнее.
— Тогда вернемся к вопросу о том, кто мог взять ее ключи.
— Я привыкла доверять людям и думать о них хорошо, но если рассуждать чисто теоретически, так, как ты это делала вчера, то их могла взять мамина соседка, Полина Николаевна, она частенько заходит к ней поболтать. Они ведь давние подруги, она и квартиру им по соседству с собой подыскала.
— Расскажи об этой Полине.
— Что именно?
— Сколько ей лет? Как она выглядит? Чем занимается? Водит ли она машину?
— Полина — художница, пишет картины на заказ. Машину водит ее муж, а ее саму за рулем я никогда не видела. Думаю, что ей лет сорок семь, самое большее — пятьдесят. Она среднего роста. В общем Полина на меня совсем не похожа.
— Да, ты — девушка высокая, а та, что дважды угоняла твою «шестерку», должна быть примерно метр восемьдесят.
— Вот именно. К тому же у Полины Николаевны нет никаких причин, чтобы вредить мне. Она старая и единственная мамина подруга. В общем, я не знаю, кто это мог быть, — развела руками Барулина. — Просто мистика какая-то.
— Нет, Катенька, ни о какой мистике не может быть и речи. Все слишком реально. Женщина в голубом, которая изо всех сил старается быть похожей на тебя, существует на самом деле. Мне так представляется, что вы с ней должны быть очень хорошо знакомы. Во всяком случае, она многое, если не все, о тебе знает.
— Что — все?
— Где ты живешь, как выглядишь, что носишь, какую машину водишь, у кого есть запасные ключи от нее, — уже в который раз повторила я.
— Это все не секрет.
— Я понимаю, тем не менее некая дама решает, что труп выгодно подбросить именно тебе.
— Ты, кажется, подозревала Майку Патралову? Мы с ней одного роста, она знает обо мне буквально все, потом, у нее есть голубой плащ. В темноте он может сойти за мой пуховик. Таня, ты с ней разговаривала? Как она себя вела?
— Нет, я с ней не разговаривала, Майя улетела с Константином в Египет. — Мне пришлось рассказать Катерине о том, что Патралова решила покончить с театральной карьерой. — Не скажу, что окончательно сняла подозрения, но мне не удалось найти никаких подтверждений, что твоим двойником была она. Главное — я не вижу мотива.
— Странно все это как-то, — призадумалась Барулина. — Я скорее поверю, что Майка могла соврать Костику, что уйдет из театра, чтобы он свозил ее в Египет, нежели в то, что она сделает это на самом деле. Да, страна фараонов и пирамид всегда была для Патраловой пределом мечтаний. Она ведь играет Клеопатру! Но бросать из-за недели в Египте театр — это глупость. Бред, натуральный бред!
— Возможно, но мне кажется, она собралась бросать театр не из-за поездки на курорт, а из-за замужества. Константин не хочет, чтобы его женой была актриса. Кстати, Алена Микаэловна тоже наладила свою личную жизнь, три месяца назад вышла замуж. — Я вкратце стала отчитываться перед Катериной о проделанной вчера работе. — Твой Антон сейчас действительно в Санкт-Петербурге, а у Родионова стопроцентное алиби…
— А я тебе сразу сказала, что никто из моих близких знакомых не мог так подставить меня, — с упреком заметила Барулина, после чего с ней случилась очередная истерика. Катя закрыла лицо руками и стала причитать: — Нет, найти настоящую преступницу невозможно! Это просто какой-то злой рок! Я никогда не выпутаюсь из этой паутины, никогда! За что мне такое, за что?
— Катерина, немедленно прекрати! У меня такое ощущение, что ты кого-то подозреваешь, но скрываешь от меня свои подозрения, потому что зависишь в чем-то от преступницы.
— Нет, я никого не подозреваю, никого, — запричитала актриса. — Все это какое-то наваждение. Почему ты мне не веришь?
— Верю, но мне надоели твои истерики. Катя, ты должна собраться и хорошенько пораскинуть мозгами насчет того, кто мог выступить в роли твоего двойника. Повторяю — эта женщина должна знать, где ты живешь, на какой машине ездишь, она должна иметь доступ к ключам. Если ты уверена, что твоими ключами никто не мог воспользоваться, то все-таки тебе придется позвонить маме…
— Нет, надо сначала поговорить с Полиной. Она очень любопытная, если к маме кто-то приходил, то она обязательно это заметила.
— Откуда такая уверенность?
— Полина живет на первом этаже, она все время поглядывает в окно, даже когда работает над своими картинами. Полина все замечает — кто к кому когда приходил.
— Что ж, вполне возможно, что она сможет нам помочь. Я, пожалуй, к ней сейчас и поеду.
— Значит, ты снова оставишь меня одну?
— А ты предлагаешь, чтобы я искала преступницу, не выходя из дома?
— Нет, но ты могла бы поговорить с ней по телефону.
— Когда я смотрю человеку в глаза, то вижу — врет он мне или нет. Например, я вижу, что ты от меня что-то скрываешь, но тем не менее продолжаю работать на тебя. Знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что у меня нет доказательств, что ты водишь меня за нос. Если тебя подставляют, то все должно указывать на тебя. Но если ты все-таки сама засунула труп в багажник, то я это непременно выясню. Тогда тебе не поздоровится.
— Это не я, правда, не я! Таня, мне очень страшно. У меня предчувствие, что может произойти еще что-нибудь. Можно, я поеду с тобой?
— Нет, тебя могут увидеть. Это добавит проблем.
— Кто? Кто меня увидит?
— Катя, ты ведь в розыске. Тебя не нашли ни дома, ни на работе, поэтому могут искать у мамы.
— Ее найти не так уж легко. Она живет не там, где прописана, а работает в фирме, юридический адрес которой в Покровске.
— Ты можешь столкнуться со своей мамой или ее мужем, а ведь для них ты сейчас в Петербурге. Да, кстати, куда ты сегодня выходила?
— С Сережей встречалась, — проговорилась Катя и густо покраснела.
— С Родионовым?
— Да. А что в этом такого плохого? Я заранее знала, что ты мне не разрешишь, но я подумала, что надо использовать все возможности, чтобы установить истину.
— Ну и как ты договорилась с ним о встрече, если я просила ни с кем не разговаривать по телефону?
— Он сегодня утром случайно прорвался на мой мобильный телефон. Я включила его, чтобы позвонить Антону. Мы созваниваемся каждое утро. Ты не волнуйся, я ему ничего не сказала. Антон приедет послезавтра. Знаешь, а вот Сережа был очень взволнован произошедшим со мной, он уже все знает и очень хочет помочь.
