Марина Серова - Вождение за нос
— Но как-то вы же все связывались с ним?
— Он сам меня нашел. После того, как я приносил ему конверт от Гробовского. Не знаю, что там было, но старикан потер руки и попросил меня остаться. А потом и говорит: хочешь заработать пять сотен баксов? А кто не хочет? Конечно, говорю, хочу. Правда, я сначала напугался, думал, мало ли что, вдруг мокрушку какую-нибудь заставит делать. А тут нет, все чисто. Ожерельев провел меня в комнату, достал из какой-то коробки бронзовую куклу, сунул мне под нос и говорит — смотри! У Гробовского в доме точно такая же. Нужно, чтобы ты поменял их местами, причем как можно скорее. И срок мне поставил — до субботы во что бы то ни стало. Хоть умри, говорит.
— Значит, ты видел у него заранее сделанную копию? Когда это было?
— Да не помню точно. Дэн, ну, Данила, помощник Гробовского, когда мы ночью дежурили в лавке, сказал, что не выспался как собака, потому что чуть свет надо было нести эту Мару, которая настоящая, фотографировать для каталога.
— А фотограф — Ожерельев? — Для себя я практически восстановила всю цепь событий.
— Нет, Ожерельев издает каталоги, потому что работает с иностранцами, а фотографов он каждый раз нанимает.
— Так, а когда вы дежурили в лавке?
— В середине прошлой недели, наверное, точнее не вспомню. Меня на все посадили, когда Гробовский срочно Дэна забрал. Говорит, у них куча работы, так что я один там потел. А представьте, сколько убирать там!
Парень особо разговорился, мне это как бы не мешало, но время шло, поэтому пришлось поторопить его:
— Хорошо, где сейчас можно найти этого Ожерельева?
— Да не знаю я!
Георгий начинал выводить меня из себя. Мало того, что выглядел он сейчас отвратительно, а эстетическая привлекательность собеседника для меня много значит, так еще ничего толком не мог рассказать.
— Тогда даю тебе еще десять минут, за которые ты должен без лишних подробностей сообщить, как подменил статуэтку и какое участие в этом принимал Ожерельев. Кроме того, мне нужна его фотография или подробное описание внешности. Время пошло.
Первоначальный испуг вернулся к Груздеву, он еще раз облизнул пересохшие губы, задев кончиком языка пену, которая расползалась по его щеке. Мне на ум почему-то пришло сравнение с бородой Деда Мороза, покрытой проплешинами.
— Самое главное — на днях он должен передать статуэтку заказчику. Однозначно иностранцу, с другими клиентами, как я уже говорил, он просто не работает. Провернуть дельце попытается скорее всего на людях. Он никогда не прячется. Когда Гробовский умер, то Леопольд Вольдемарович позвонил мне на следующее утро и сказал, что все переносится. Я должен был приехать на Чернышевского. Оттуда мы в его машине поехали…
— Какой машине? Марка, цвет, номер?
— Серебристый «Форд» номер не смотрел… — растерялся и одновременно расстроился Груздев.
— Ладно, продолжай дальше, — успокоила я его, помечая в записной книжке данные о машине напротив фамилии Ожерельев.
— Мы приехали к дому. Он вручил мне коробку со статуэткой, велел переложить ее в рюкзак, чтобы потом удобнее достать было. Потом сказал мне идти и что через три минуты ровно позвонит по телефону Гробовской. Звонок ее отвлечет, а я должен был в это время пойти в кабинет и поменять статуэтки местами. Все.
— Понятно. Теперь адрес, описание внешности и возможное место обитания Ожерельева, — я приготовилась все это тут же занести в свою «палочку-выручалочку». Чего только не повидал кожаный переплет моей записной книжки и все-таки выглядел прилично.
Георгий думал. Словесный портрет ему не давался. Очевидно, в школе по сочинениям у него были стабильные двойки.
— Ну, нос, значит, такой…как картошка, что ли… — Курьер в замешательстве поскреб макушку. Сей жест, без сомнения, означал напряженную работу мысли.
— Подожди про нос. Давай сначала с адресом разберемся.
— Живет где-то в районе Чапаева и Посадского, точно адрес не помню, дом такой, из желтого кирпича, новый. Квартира на седьмом этаже. Номер подъезда не помню, но где-то в середине.
— И много в том районе таких домов? Может, я потом полдня искать буду?
— Да нет, на нем еще полоски красные в длину и крыша тоже красная, с полосками. По-моему, таких домов больше вообще нету.
— Где, кроме дома, можно найти твоего Ожерельева?
— Обедает в «Золотой Гриве». А чего ему? У него же денег полно, вот и…
— Хватит лирических отступлений. Теперь с внешностью. Вначале говорят про рост, комплекцию, на сколько лет выглядит, потом цвет глаз, волос, особые приметы. Понятно?
— Угу, — хмыкнул Груздев, наконец получив план описания, без которого наверняка не смог бы справиться. — Роста он небольшого, толстый, как колобок, всегда подтяжки носит, потому что живот… — Заметив мой суровый взгляд, Гоша вернулся к плану. — Лет ему около шестидесяти. Почти лысый. Знаете, у него такой небольшой ободок из волос, как будто макушку выбрили. Глаза голубые, носит очки. Но не всегда. За рулем точно в очках ездит.
И все-таки в наблюдательности ему не откажешь, подумала я. Сейчас удалось выяснить достаточно много, чего, признаться, я никак не ожидала.
— Спасибо, — вставая с кресла, сказала я. — Но помог ты не мне, а в первую очередь себе. Провожать меня не обязательно. Выход я найду сама. Маленький совет на прощание — в ближайшие дни из города лучше не уезжай. Вдруг ты мне понадобишься. Не люблю искать людей с помощью милиции или судебных приставов.
Несомненно, парень понял абсолютно все, потому только кивнул и стер пену для бритья, кляксой упавшую на синие джинсы.
Выйдя из подъезда, я не знала, что сейчас следует предпринять — то ли звонить Архипову, потому что обещала держать его в курсе дела, то ли немедленно ехать к Ожерельеву, поскольку передача статуэтки может состояться в любой момент. Придя к разумному компромиссу с собой, я решила вначале позвонить Кире, чтобы дать ориентировку во все аэропорты и вокзалы на бронзовую статуэтку Мары. Конечно, скорее всего ее попытаются вывезти самолетом. Не представляю иностранца, который захочет воспользоваться услугами наших железнодорожников…
Затем я села в машину и поехала искать дом, где, по словам курьера, должен проживать Ожерельев. Красивая фамилия у меня совершенно не вязалась с образом мелкого человечишки, нарисованным в моем воображении все тем же Груздевым. Отбросив правила, которые наша заботливая ГИБДД придумала относительно разговоров с сотовых телефонов за рулем, я набрала номер Архипова и успела ему практически все рассказать, пока ехала до Чапаева.
Валерий пожелал мне удачи в нелегком и весьма опасном, как оказалось, расследовании. Стрелецкий, конечно, выложил ему все, что знал про нашу поездку в Москву, шумно восхищался ведением дела, моими пронырливостью и изворотливостью. Я даже подумала, а не увеличить ли мне сумму дневной ставки? Работка действительно опасная, нервишки нынче лечить дорого, так что это вполне оправданно.
Как выяснилось, Груздев, не зная номер дома Ожерельева, тем не менее отлично смог его описать, так что я без труда сориентировалась в скоплении многоэтажек из желтого кирпича с новомодными мансардами и красными крышами, удачно имитирующими черепицу.
Вот бы найти еще телефон Ожерельева, тогда по крайней мере я бы знала, что делать дальше. Если он дома, то соваться туда бесполезно, а если нет, то можно попробовать не слишком честным образом вернуть статуэтку. Набор отмычек специально для подобных случаев лежал сейчас в бардачке вместе с сигнальным пистолетом. Более серьезное оружие я обычно ношу с собой.
Я всегда стараюсь составить хотя бы примерный план действий, чтобы иметь запасной ход, если что-то пойдет не так, как я рассчитывала. Теперь же приходилось импровизировать. Извечные русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» встали передо мной, как говорится, в полный рост. Ответ на один из них смутно вырисовывался, пока я вертела в руках мобильник. На что у нас городская служба «09»? Точного адреса Ожерельева у меня не было, да это и не важно. Дом стоит по улице Посадского, и не думаю, что в Тарасове есть с десяток Ожерельевых, которые умудрились поселиться на одной улице.
— Здравствуйте, девушка, будете добры телефон господина Ожерельева, проживающего на улице Посадского. Да, записываю, спасибо!
Нехитрая процедура, отнявшая у меня не более минуты, позволила не только сэкономить время, но и не провалить все дело полностью. Дальше все было проще простого — набрать номер Леопольда Вольдемаровича, осведомиться, дома ли он и до которого часа там пробудет. Представляться поклонницей старинных вещей уже вошло у меня в привычку, так что я особо не переживала. В крайнем случае, можно сойти за ничего не понимающую, но имеющую солидный капитал эксцентричную коллекционерку. Да и встречаться мне с ним не обязательно, главное — проверить квартиру.
