Евгений Сухов - Шифр фрейлины
Кортес даже хотел было пройти через многочисленную свиту к Карлу Пятому и доложить ему о своем прибытии напрямую, но в самый последний момент раздумал – его остановили счастливые глаза королевской четы. Встревать в их разговор было бы в высшей степени бестактно.
В тот же вечер, очаровав молодую фрейлину разговорами о Новой Испании, он увел ее в свое жилище, надеясь, что ожидание королевской аудиенции в ее обществе не будет слишком утомительным. Однако миновала еще одна предлинная неделя – за это время он успел изучить все прелести молодой фрейлины и даже пресытиться ими, – а вестей от короля так и не было. В какой-то момент командору показалось, что хитрый секретарь, по наущению недоброжелателей, просто водит его за нос, и Кортес отправился во дворец, чтобы оттаскать его за щеголеватую кудрявую бороду. Но в тот самый миг, когда он уже хотел пройти в резиденцию, неожиданно к дворцовой колоннаде, вытянувшейся полукругом, подъехала королевская карета. Через небольшое окошечко в двери кареты Эрнан Кортес приметил профиль короля: слегка вытянутое лицо, заостренный подбородок с русой бородкой.
Один из слуг открыл перед его величеством дверь, другой скинул складную лестницу. Эрнан Кортес, понимая, что подобного случая может не предвидиться еще долго, выскочил из толпы приближенных и, пробежав через вооруженную охрану, бросился к карете и вцепился в подножку руками:
– Ваше величество! Позвольте мне обратиться к вам!
Остановив движением ладони подскочившую охрану, король спросил:
– Кто вы такой, милейший?
– Вы разве меня не помните, ваше королевское величество… Я тот человек, который подарил вам больше стран, чем ваши предки оставили вам городов! Я бывший губернатор Новой Испании капитан-генерал Эрнан Кортес!
Брови короля удивленно взмыли вверх.
– Но почему мне не доложили о вашем прибытии?
– Я прибыл около двух недель назад, уже несколько раз обращался к секретарю и умолял об аудиенции с вами, но он всякий раз утверждал, что докладывал вам о моем появлении и что встреча должна состояться.
– Ах да, кажется, я что-то припоминаю… Знаете, в последнее время у меня очень много дел. Вы подготовили отчет? – заинтересованно спросил король.
– Да, ваше величество, я могу передать его вам немедленно.
– Передавать его сейчас нет нужды, – вяло улыбнулся король, посмотрев в глубину кареты, откуда выглянуло любопытное прелестное личико Изабеллы Португальской. – На сегодня у нас несколько иные планы. Сделаем вот что: подходите ко мне завтра утром. Уверен, что вы расскажете много интересного о Новой Испании. Я просто обожаю такие рассказы!
Едва кивнув на прощание, Карл Пятый зашагал к настежь распахнутым дверям, а придворная свита, оттеснив низко склонившегося Кортеса, заторопилась следом.
* * *Прежде Кортесу не доводилось бывать в Альгамбре, и он был сражен его великолепием: стены залов были украшены полотнами итальянских и французских мастеров, а гобелены, расшитые золотыми и серебряными нитями, были столь хороши, что перед ними, забывая о времени, можно было простаивать часами.
Король принял Кортеса в небольшой уютной комнате, видно служившей ему кабинетом. В этот раз Карл Пятый пребывал в одиночестве; по дворцу ходили упорные слухи, что в королевской семье ожидается прибавление, и Изабелла Португальская, почувствовав дурноту, вызвала лейб-медика.
Карл Пятый сидел в большом красном кресле, положив красивые ладони на подлокотники. Ни в его худощавой фигуре, ни тем более в жестах не было ничего величественного. На небольшом полированном столе с кривыми ножками, имитирующими какого-то диковинного зверя, лежали карты Таро и раскрытая Библия, а на спинку соседнего кресла, меньшего размера, но столь же изящного, видно принадлежавшего королеве, переброшена меховая накидка. По заверениям самого короля, в Альгамбре он провел лучшие месяцы своей жизни, и если бы не дела империи, требующие немедленного присутствия, так и прожил бы в его стенах до конца жизни.
Подле ног короля, согревая его узкие стопы своим теплом, расположилась испанская короткошерстная легавая. По тому, с какой нежностью Карл Пятый гладил ее по голове, становилось ясно, что он ничего не имел против такого соседства. В присутствии короля Эрнан Кортес ощущал неловкость, как если бы был опутан веревками. Глаза у короля были кроткими, взгляд – ласкающим, голос – смиренным, будто бы у праведника. И уже в который раз конкистадор удивился шутке провидения: человеку со столь невыразительной внешностью, далеко не самого твердого характера, досталась столь могущественная империя.
– Как вам Мексика? – наконец спросил король.
– Она великолепна! Это лучшее, что мне удалось увидеть в своей жизни, ваше королевское величество, – честно признал Кортес. – Разумеется, после Испании… Я уверен, что Новый Свет ожидает большое будущее. Земли Мексики необыкновенно богатые: там есть золото, серебро, драгоценные камни; людей тоже немало, и все они готовы работать на процветание вашего королевства.
– Мне тут докладывали, что вы намеревались отторгнуть эти земли от испанского владычества. И даже набрали в свои отряды всякий сброд, готовый за звонкую монету противостоять полкам короля. Это действительно так?
Эрнан Кортес невольно сглотнул. В словах короля отсутствовал даже намек на возможную угрозу: внешне он выглядел невозмутимым, как сфинкс. Узкая ладонь продолжала поглаживать рыжеватую шерсть пса, отчего тот истекал обильной слюной. И все-таки это был один из самых сложных моментов жизни Кортеса. Он осознавал, что его судьба, а быть может, даже жизнь зависит от того, насколько убедительным будет его ответ.
С малолетства привыкший к опасности, умевший даже в самые трудные минуты военной кампании отыскивать правильные решения, способные спасти тысячи жизней, закаливший характер в беспрестанных столкновениях с опасностью, Эрнан Кортес вдруг испытал ужас перед этим немногословным печальным человеком, выглядевшим в черном бархатном одеянии как-то по-домашнему.
– Это наговор моих недоброжелателей, ваше королевское величество. Не скрою, ко мне не однажды обращались разного рода проходимцы с предложением, чтобы я отторгнул мексиканские земли от Испании. Говорили, что лучшего времени, чем нынешнее, не придумаешь.
– И почему же самое лучшее? – спросил король.
Кортес выглядел слегка смущенным.
– Потому, что королю сейчас не до меня: он воюет с турками, против него поднимают восстания немецкие князья…
– Отчего же вы не согласились?
– Потому что я слуга испанского короля. Я просто прогонял этих людей со своего двора. Год назад они были особенно назойливы. Чтобы они более мне не докучали, двух из них я посадил в темницу, а остальным сказал, что если они будут обращаться ко мне с подобными предложениями, то я начну их просто вешать!
– Похвально, командор, – сдержанно отозвался король.
– Я прибыл в Мексику с отрядом конкистадоров только для того, чтобы увеличить ваши владения, и бесконечно горд тем, что мне удалось бросить к ногам вашего величества земли, которые значительно превышают территории Испании.
– А для чего же вы тогда создавали там армию?
– Для того, чтобы удержать в вашей власти мексиканские территории и дать отпор воинствующим индейцам, чьи земли находятся на границах Новой Испании.
– А правда, что среди ваших людей имеются пираты и беглые разбойники?
– Люди, которых я беру в свои полки, далеко не ангелы, не всегда есть возможность проверить их личность… Но все они преданы вашему величеству и не однажды доказали это в бою с племенами индейцев, проливая кровь, а многие из них и вовсе сложили за короля головы. И если вы мне позволите, я пойду дальше в глубь континента, чтобы добавить в вашу корону такой же блистательный алмаз, как Мексика, – поклонился Кортес.
Ответ командора Кортеса королю понравился; улыбнувшись, он довольно произнес:
– Вы очень убедительно говорите, капитан-генерал.
За время разговора король составил об Эрнане Кортесе собственное мнение: отчаянный авантюрист, неутомимый искатель приключений, один из тех неистовых гордецов, что готовы поставить на кон собственную жизнь, чтобы заполучить все то, что иным дается по праву рождения: богатство, славу, почет.
Поговаривают, что в молодости Эрнан Кортес был надменным юнцом, отличавшимся среди ровесников беспокойным нравом и буйным темпераментом, что стоило ему дополнительно несколько шрамов на теле, один из которых был у самого сердца. Не уставая испытывать судьбу, он вызывал на дуэльные поединки прочих гордецов при каждом подвернувшемся случае, и было весьма странно, что после огромного числа поединков он все еще оставался в живых.
Земли Новой Испании, где опасность таится едва ли не за каждым кустом, именно для таких людей, как Кортес. Иначе жизнь для них представляется бессмысленной и невероятно глупой. Для них не имеет значения, где и когда умереть: от удара копья где-нибудь за тысячу миль от родной Испании или от пули в одном из сражений с янычарами Сулеймана Великолепного. С чем он никогда не сможет смириться, так это с бесчестием и с позорной смертью на плахе.
