Анна и Сергей Литвиновы - Небесный остров
Вот и еще одно уникальное торговое предложение! «Разворотили вам, допустим, на парковке всю морду и смотались, естественно, – разливался перед клиентами Матвей. – А вызывать милицию, ждать часа три, пока подъедут, времени нет. И за бумажками потом к ним бегать тоже не хочется. И не надо. Пять тысяч мне – и получайте из сервиса отремонтированную машинку!»
И риска почти никакого, если вдруг шум поднимется: главные виновники – менты, а он рыбешка мелкая.
Вот и пошло: денег все больше, жизнь – все ярче. На квартиру в столице, как многие пытались, Матвей не копил – считал, бесполезно. Тратил их в свое удовольствие: рестораны, одежда модная. Хобби дорогостоящее завел: парусный спорт. Давно о нем мечтал, еще когда в родном Приморске наблюдал, как богачи бороздят на яхтах морскую гладь. Возможностей на водохранилищах столичных, конечно, поменьше, чем в его городке, но лето и здесь есть, пусть жалкое.
И очень скоро захотелось ему собственную яхту купить. Да с мотором! Да, желательно, не совсем уж старушку.
Правда, тут совсем другие деньги требовались. По цене с квартирой московской сравнимые. И Матвей – вот парадокс! – накопить на жилье не брался. А когда любимого дела коснулось, решил: попробую. Но как? Хоть тысячу страховых полисов оформи – все равно не хватит. Снова идея нужна. Оригинальная.
И опять придумал.
Агентов в их страховой компании работали сотни. Зарплату никому не платили, в штат не зачисляли. Всей прибыли – процент с клиента.
Номерные бланки страховых полисов выдавали просто под расписку. А сдавать их, уже оформленные, можно было когда хочешь. Матвей однажды полис оплаченный аж спустя месяц принес – и ничего, слова не сказали. А денег по каждому страховому договору минимум двадцать тысяч. Если дорогая иномарка, то и все шестьдесят-семьдесят. Вот он и решил: раз в офисе такие порядки, средства можно в дело пускать. Только в очень надежное, чтоб ни под каким видом их не потерять.
Так и поступил. Полмиллиона собрал по пятнадцати полисам и отнес не в офис головной, а в банк. Положил под проценты на месяц. Срок короткий, и прибыль, хоть банк и коммерческий, несерьезная получилась, но курочка ведь по зернышку клюет! В один банк – пятьсот тысяч, в другой – еще пятьсот. И теперь всегда деньги, что скапливались, отдавал в страховую с задержкой на месяц-два. А пока они у него находились, крутил, как мог. Водку перепродавал, сигареты, колбасу копченую, подсолнечное масло.
Пару раз случалось, что клиент, которому он полис оформил, попадал в аварию, писал заявление о выплате. Но проблем не возникало: Матвей мигом отвозил в офис и полис, и деньги за него. И придраться не к чему: документ оформлен, как положено, страховой взнос внесен полностью задолго до инцидента. Страховая компания премию безоговорочно выплачивала. А своей кураторше пожилой, если та ворчала, Матвей всегда песни пел: что пришлось ему, допустим, на родину срочно уехать, тетя заболела. И подкармливал: конфеты, букеты, духи – старушка таяла.
Личных сбережений, пусть понемногу, все прибавлялось. Уже на комнатуху в дальнем пригороде бы хватило – но никак не на яхту.
И тут на помощь снова его знакомый пришел – тот, что в отделе убытков работал. Предложил объединить усилия и ресурсы да начать из Финляндии машины гонять, на продажу. Тогда, пять лет назад, это очень выгодно было. Убеждал Матвея: озолотимся! Благо в тачках прекрасно разбираемся оба, английский, чтоб за границей с продавцами общаться, худо-бедно знаем. И на таможне, уверял, у него знакомые есть, и покупатели найдутся сразу.
Звучало это заманчиво, сладко, однако соглашаться Матвей не спешил. На разумный риск готов был идти всегда, но здесь уж слишком много на карту надо ставить.
Но только надвигалось очередное лето, журнал «Катера и яхты» пестрел объявлениями о продаже техники, да и любовь у Матвея случилась. Девчонка высший сорт, красивая, веселая, москвичка! И тоже без ума от катеров, приключений, скорости, водные лыжи обожала. Едва представлял ее сияющее, счастливое лицо в ореоле брызг – сразу на все был готов.
Потому рискнули. Сначала скромненько выступили, пригнали «опелек» да «Фольксваген». Все прошло, как по маслу, наварили на каждой машинке по зеленой пятерке. И из следующей поездки уже куда серьезней – гнали «Мерседес» с «Лексусом». Почти новые, годовалые – под заказ.
А рядом с финишем – в паре сотен километров от Москвы, под Тверью – попались. Сами, конечно, дураки, остановились глубокой ночью на лесной обочине по малой нужде. Хотя, наверно, их бы по-любому остановили, зажали в клещи. Вели, судя по всему, от самого Петербурга. Что поделаешь против пятерых вооруженных парней? Спасибо, хоть живы остались.
Машины – как и грабителей – доблестная милиция, естественно, не нашла.
Вот и вышло: вместо яхты собственной – долг огромный.
Друг, что в отделе убытков работал, с горя запил. Матвей пытался выкрутиться. Кредит взять или у знакомых занять под любой процент. Но только банки ему отказали: какой, мол, из вас заемщик, московской прописки нет, основной род занятий – студент дневного отделения. А приятели, кто готов был деньгами ссудить, мало того, что проценты – еще и залог требовали. Квартиру, машину – откуда они у него?
И, как назло, в страховой компании проверка началась. Кураторша позвонила, велела: чтоб немедленно представил отчет – и деньги! – по всем заключенным договорам. А когда выяснилось, что денег нет, на карьере, разумеется, был поставлен жирный крест. Спасибо, уголовное дело не завели – просто вчинили иск на всю сумму да с процентами. Чтоб расплатиться, больше года впахивал на трех работах по восемнадцать часов в сутки. И девушка (еще недавно она казалась такой понимающей и надежной!) бросила его без колебаний.
Столицу Матвей возненавидел. Когда рассчитался с долгом – ни на день в Москве не задержался, сразу домой, в родимый Приморск. Мыкался на сезонных работах, шоферил, даже яблоки на совхозных полях собирал. И только год назад повезло: взяли его почти по специальности, катать народ на яхте. Но и тут злой рок. Девушку молодую по неосторожности погубил.
* * *Толстушка сочувственно погладила его по руке, вздохнула:
– Но ты, говорят, не виноват! Та девица ведь сама под винты кинулась, да?
Матвей мрачно кивнул.
– Ох, я б после такого вообще жить не смогла! – продолжала девчонка. Придвинулась к нему близко-близко, обдала тонким ароматом прокаленных на солнце волос и пьянящей туалетной воды, пробормотала: – Бедный…
Матвей осторожно коснулся ее колена. Пампушка вздрогнула, но отодвигаться не стала. Виновато произнесла:
– Жара жуткая. У тебя пива больше нет?
– Мне вечером в море… – слабо запротестовал Матвей.
– Выветрится, – заверила она. – С твоим весом примерно за полтора часа.
– Ты, что ли, врач? – улыбнулся он.
– Всего лишь дочка врача, – откликнулась та, слегка повысив покойную мамочку в звании – из медсестер в полноценные доктора.
И с удовольствием отхлебнула из новой бутылки.
Матвей, конечно, не отставал.
А помощница его добровольная смущенно произнесла:
– Я понимаю, конечно, как тебе тяжело. Прости, что спрашиваю. Но ты ведь профессионал. Яхтой управляешь, как бог. Неужели отвернуть не успел?
– Мы быстро шли, – покаянно опустил голову он. – Не затормозишь.
– Тормозить бесполезно. Но обойти – запросто.
– Что бы ты понимала, – отмахнулся Матвей.
И ничего с собой поделать не мог: перед глазами вновь встало лицо той девчонки. Окровавленное, с недоуменным, застывшим взглядом.
– Давай еще выпьем, – хрипло произнес капитан.
– Давай, – откликнулась девушка.
Но в этот раз отхлебнула совсем чуть-чуть. Впрочем, Матвей этого уже не заметил. Его, кажется, понесло.
Обнял новую знакомицу, зарылся лицом в ее волосы, пробормотал:
– Не могу вспоминать.
И красавица, пусть робко, напряженно, подалась к нему еще больше, таяла в объятиях, шептала:
– Ты ни в чем не виноват. Ни в чем.
А он вдруг выкрикнул тяжелое, наболевшее:
– Слабак я и больше никто. Если бы только… – И осекся.
– Не терзай ты себя, – мягко произнесла собеседница. – Сам же говоришь: она была за буйками и сделать на такой скорости ничего уже нельзя.
Он отстранился. Обхватил руками голову. Глухо молвил:
– Я бы смог. И за буйками, и на любой скорости. Но… мы не всегда делаем то, что можем. Понимаешь меня?
Пиво, да на вчерашние дрожжи, сделало свое дело. Лицо новой знакомой он теперь видел, словно сквозь пелену, оно расплывалось, качалось, таяло. И голос ее доносился, как сквозь вату:
– Не понимаю.
– И н-не н-надо тебе понимать. – Язык ворочался с трудом. – Я виноват, и точка. Так всем будет проще.
А в уши, словно колокола, бил ее голос:
– Почему ты не смог? Пьяный, что ли, был?
– Да за кого ты меня принимаешь! – взъярился он. – Я за штурвалом никогда!
