Фридрих Незнанский - Мечта скинхеда
— Ну тут же написано! — отчего-то разозлился Киря. — Читать умеешь? Ногин. Памятник Ногину!
— Я слышал, — добавил Икс-бой, — раньше и эта станция так называлась — площадь Ногина.
— Кто такой этот Ногин? — снова спросил Светик.
— Нарком, — ответил Икс-бой, научившийся читать по Советскому энциклопедическому словарю.
— А что, раньше наркоманам памятники ставили? — изумился Светик.
— Все-таки ты непроходимая дубина, — с чувством сказал Киря. — Нарком — это… ну это вроде… банкира… Верно я говорю, Икс-бой?
— Ну почти, — уклончиво ответил тот.
— Ну а все же? — наехал и на него Киря. — Ты небось и сам не знаешь?
— Знаю. Ногин торговлей и промышленностью во всей стране заведовал. Лет сто назад.
— Большой человек, — оценил Светик. — Вроде как сейчас Березовский. Жаль только, что нам такие в метро не попадаются.
Но тут как раз Киря ткнул его локтем в бок: со стороны «Третьяковской» подошел поезд, и из него вывалила толпа пассажиров. Как знать, может, там и была парочка березовских. И Киря со Светиком живо двинулись им навстречу — спустились по лестнице на перрон.
— А кстати, в Сингапуре, — крикнул Икс-бой вдогонку Светику, заметив, что тот потихоньку от Кири отправил в рот новую жвачку, — жвачку вообще запрещено жевать!
Икс-бой, оставшийся стоять возле «наркома», видел, как они медленно продирались сквозь толпу: шерстяная шапочка Светика время от времени всплывала как поплавок. Кири же, который был выше его почти на голову, вообще не было видно.
Вдруг на перроне раздался истошный вопль:
— Держи, держи мерзавца!!! — Из толпы выскочила дородная тетка с сумкой в каждой руке и понеслась куда-то в сторону.
Икс-бой присмотрелся. Так это же она за Светиком бежала?!
И в эту секунду кто-то взял его за локоть. Он вздрогнул и вырвался.
— Цыц! — сказал Киря. Он уже был здесь. — Пошли отсюда. Светик выпутается.
— А как же…
— Схема отработана, не боись.
И они снова поднялись по эскалатору, теперь можно было трескать законно заработанные хот-доги и бурито, запивая фантой и спрайтом — справа, еще до стеклянных дверей работала приличная забегаловка — фастфуд.
Оказалось, что еще до погони Светик успел передать Кире вытащенный у тетки бумажник, это действительно был отработанный маневр.
— Киря, мы можем наконец поговорить? — спросил Икс-бой, хрустя жареной картошкой (елки-палки, как же вкусно!!!).
— Когда я ем, я глух и нем, — объявил Киря и действительно придерживался этого сомнительного правила.
А вот Руслан, то есть, простите, Икс-бой, наоборот, всю свою недолгую сознательную жизнь слышал от старших, что хорошая застольная беседа очень помогает пищеварительному процессу. Как это взрослые говорят? Оказывает благотворное влияние, вот. Впрочем, дудки, он теперь и сам взрослый, и сам себе хозяин, так что их дурацкие правила ему не указ. Да и вообще дело не в них. Дело совсем в другом, дело в том, что ему нужна Кирина помощь. И срочно. Правда, разговор-то был не шуточный, так что, возможно, Киря и прав, сам того не зная. Или он догадывается. Что-то подозревает? Да не может быть… нет, не может такого быть!
Денис Грязнов
Денис уже подъезжал к офису, когда на мобильный позвонила Пухова.
— Денис Андреевич, ну как, есть какие-нибудь подвижки?
— Подвижки, конечно, есть, но… — Денис попытался вкратце рассказать о направлениях, в которых они двигались, и результатах, которых достигли, но Пухова рассеянно перебила его посреди фразы:
— Сегодня вечером я встречаюсь с депутатом…
— И? Я могу чем-то помочь?
— Нет. Наверное, нет…
Она замолчала, и было непонятно: это все, что она хотела сказать, или не все? Она просто не может сформулировать просьбу, требование, вопрос, или ей просто понадобилось с кем-то поговорить, и никого, кроме Дениса, под рукой не оказалось. Видеть бы сейчас ее лицо, понять, о чем она думает.
Пауза затягивалась сверх всякой меры. Денис подумал было, что она отключилась, но, затаив свое, отчетливо услышал в трубке ее дыхание.
Наконец она кашлянула и, очнувшись от каких-то своих мыслей, сказала:
— Сегодня утром мне позвонил помощник депутата Екатерины Герасимовой и назначил встречу. Вы знаете, кто такая Герасимова?
— Слышал.
— Да, я тоже слышала. Она пытается бороться за таких, как мой Владик… Я не знаю, что она может мне сказать, но я пойду.
— И правильно, — попытался подбодрить Денис. Какая-то Пухова была ну слишком растерянная.
— Да-да, пойду. Тем более что это неофициальный разговор: меня пригласили на дачу…
Денис, грешным делом, подумал: может, Пухова хочет попросить у него снабдить ее «жучком», чтобы записать разговор с депутатом. А иначе зачем она позвонила? Она ведь не обязана перед ним отчитываться, куда идет и с кем встречается.
— Она, наверное, станет говорить о Владике, его смерти, причинах… Они любят доискиваться до причин… — продолжала тем временем Пухова, так же рассеянно, делая большие паузы между словами. — Как вы думаете, Денис, Герасимова чувствует себя виноватой?
— Может, да, а может, нет.
На самом деле, почему, собственно, она должна чувствовать вину? Если бы это было так, ей бы впору уже прилюдно пустить себе пулю в лоб. Поскольку и таким, как Влад, счет уже пошел на десятки, а пострадавших от скинхедов по стране уже не одна сотня. Но Герасимова, в конце концов, не вселенский диктатор, не может она своей властью запретить пацанам забивать свои головы всяким бредом, а если бы и могла… И вообще вина — чувство сугубо субъективное, и рассуждать о том, чувствует кто-то вину или плевать ему на все с высокой вышки, можно до бесконечности, но какова вероятность, что в этих рассуждениях окажется хоть доля истины? Денис подыскивал слова покороче и помягче, потому что Пухова явно ждала от него ответа, но, в конце концов, она сама ответила за него:
— Да, я тоже думаю, что она чувствует вину. Но Владика уже ведь не вернуть, а Руслан… Может быть, она согласится помочь в поисках Руслана?
Ну вот оно, наконец-то! Вот она, причина рассеянности и растерянности. Перед несчастной матерью забрезжила пусть пока призрачная, но перспектива подключить к поискам сына целую государственную машину, и, скорее всего, абсолютно бесплатно. А за услуги «Глории» Пухова расплачивается чужими деньгами.
— Вы хотите, чтобы я подготовил вам полный отчет о проделанной работе, и на этом мы с вами расстаемся? — спросил Денис.
— Нет-нет, что вы, Денис, я ничего такого не имела в виду… Но может быть, вы и правы, ведь, если Герасимова возьмется за это… Она очень влиятельный человек. В вашем профессионализме я нисколько не сомневаюсь, но…
— Я понял. Позвоните мне, когда закончится встреча, хорошо?
— Конечно. Конечно, я позвоню. Только это может быть поздно, встреча назначена на семь.
— Ничего, звоните на мобильный, я ложусь поздно.
— Хорошо.
— Ну вот и договорились. А отчет я подготовлю. На всякий случай.
Сыщики
13 ноября
Сева уныло рисовал на клочке бумажки звездочки и кружочки. А Щербак, наоборот, сиял как самовар:
— Шеф. Ну как психологи? Заодно и подлечился?
— Психологи не помогли, — ответил Денис, — а у вас, я смотрю, хорошая новость и плохая.
— У Севы плохая, а у меня не то чтобы хорошая, но интересная.
— У меня не плохая, а никакая, — буркнул Сева. — Нету этих пацанов, которые Влада с поля боя выносили. Не то что в Москве — в стране нету. Обоих мудрые родители отправили учиться за границу от греха подальше. Одного, значит, на родину мирового скинхедизма — в Англию, другого — вообще в Германию.
— А остальные? — спросил Денис.
— Что остальные? Ну, предположим, выясню я, где у них логово или где они по вечерам пиво пьют, не разговаривать же мне со всеми одновременно? Даже если до драки не дойдет, все равно ничего не узнаем. Тут личностный подход нужен… Короче, может, позвонишь этому оперу, Лисицыну, пусть хоть несколько фамилий даст? Допрашивали же они кого-то, кто именно тогда и именно с Владом в погроме участвовал. Иначе я до весны буду подходы искать. Или Шульгину позвони. Мы же не знаем толком, как там, в «Милосердии», Руслана искали. Может, они не только листовки напечатали, но и по контактам Влада прошлись…
— Погоди звонить, — оборвал Щербак, — послушай вначале, что я нарыл. Зачитываю, сохраняя авторскую орфографию и пунктуацию:
«Здравствуйте тот, к кому это письмо попадет в руки. Я не знаю какое у вас звание, поэтому, товарищ милиционер, помогите пожалуйста! Мой брат стал бандитом и его банду надо ликвидировать. Еще недавно мой брат был просто супер, авторитет для всего нашего двора, учился лучше всех в классе, а в прошлом году еще выиграл олимпиаду по химии и всегда может дать хороший совет, хотя ему тринадцать, а во дворе есть и постарше. Когда он был молодой то тоже хулиганил, но никогда не подбрасывал стекла под машину, и никогда не катался уцепившись на поезде и никогда не кидал в электрички камнями. А потом он начал ходить в тренажерный зал, и больше не хулиганит, а если даст хорошенько, то мало не покажется. В общем, каждый мог позавидовать, что у меня есть такой брат. А теперь мне из-за него страшно. Вы или кто-то другой следователь расследовал ограбление Булочной возле метро Тимирязевская и наверное никого не нашли, а это сделала банда в которой теперь мой брат. Только его не надо арестовывать, пожалуйста, потому что он ничего не делал, а просто стоял на улице и смотрел чтобы никто не позвал милицию и они ничего не грабили, а только разбили витрину и побили одного мужчину, который был негр. Когда мой брат попросил у мамы деньги для того, чтобы подстричся, я ничего такого вначале не подумал, а потом увидел, что он постригся не просто так, а налысо. Мама не поняла в чем дело и стала задавать ему разные вопросы. А я сразу заподозревал, что мой брат вступает в какую-то банду. А когда я тоже его спросил, он сказал, что это не мое дело, а раньше никогда со мной так не разговаривал. А потом я узнал через своих друзей, что он перестал ходить в школу, а мама ничего не знала и думала, что все нормально. Я наверно должен был сразу пойти и сказать все в милиции, но я думал, что он не может стать настоящим бандитом потому что он на самом деле хороший и добрый. А тех, кто с побритыми головами я видел в метро и по телевизору, по телевизору их называют фашистами, а все наши во дворе тоже хотят чтобы у них были такие суперские куртки и военные ботинки. И мой брат купил себе такие ботинки, а мама давала ему деньги только на завтраки и на постричься и больше ему никто денег не давал и у него у самого тоже денег не было. А про ботинки и потом куртку оранжевого цвета мама не должна была узнать, брат прятал это все в своем школьном рюкзаке. А когда мама узнала, он разозлился и перестал приходить домой спать ночью. А еще раньше, я тоже не пошел в школу, а пошел за братом, а он вначале поехал на автобусе, а потом на метро. В автобусе он меня не увидел, а в метро я боялся его потерять и сел в тот же вагон, а он заметил меня, накрутил уши и отправил домой. А потом я еще раз за ним поехал только больше в тот вагон не садился и увидел как он с еще одиннадцатими такими же лысыми пошел гулять, сразу как выйти из метро Профсоюзная. Они ходили и увидели там одного узкоглазого и начали его бить, только мой брат меньше всех бил, а потом они его отпустили, а я убежал, потому что боялся, что они меня увидят. Я хотел уговорить брата уйти из бандитов потому что он никакой не фашист и кроме него и мамы у меня никого нету, только я не знал как и ходил за ним чтобы он сразу когда они кого-нибудь еще побьют, когда ему будет противно от крови сразу поговорить. И тогда я увидел один раз как он один и разговаривает с каким-то мужиком, а потом когда они поговорили мужик достал деньги из кармана, а брат их взял. Там было 200 долларов. Я потом проверил у него в кармане пока он не успел их перепрятать, там правда было два раза по сто долларов. Арестуйте, пожалуйста этого мужика, я точно знаю это он уговорил моего брата стать бандитом, потому что мой брат раньше не ненавидел негров и японцев, у него любимые боксеры негры и он слушал Гарилас, а они тоже узкоглазые. А моего брата не надо арестовывать, он просто из-за денег согласился, а не потому что стал фашистом, у нашей семьи денег мало, потому что папа у нас подлец, а мама не разрешает моему брату работать и продавать газеты или мыть машины, а он только хотел чтобы тоже деньги зарабатывать. Если вы пообещаете не арестовывать моего брата, я скажу, что его банда называется «штурмовые бригады», а этот мужик давал моему брату деньги около метро Пушкинская».
