Ирина Мельникова - Нянька для олигарха
— А нефть? Газ? Может, стоило побороться?
— Н-е-е-т! Тут и вовсе никакой перспективы! Этот самый лакомый кусок давным-давно поделили. И с нефтегазовыми быками бодаться, самому копыта откинуть. Деренталь в нефтегазовый бизнес не пойдет, что он идиот самому себе могилу рыть?
— И куда он подался?
— Догадайся с трех раз!
— В лесную промышленность?
— А ты толковая, — Андрей прошел к креслу и сверху вниз посмотрел на Надежду. — Хорошо мыслишь! Только Деренталь не хуже тебя соображает, и догадался об этом еще два года назад.
— Два года назад у меня были другие интересы, — огрызнулась Надежда, — и другие проблемы. И Деренталь мне был до лампочки!
— Вот-вот! У меня тоже были другие интересы и другие проблемы. Никто подумать не мог, что он в нашу отрасль полезет. Даже не полезет, а попрет, как танк, напролом. Конечно, мы знали, что он кое-где уже успел нагадить. У Деренталя ведь так, скупает на корню то, что плохо лежит, запускает свою команду, и если черед год от очередного проекта отдачи не наблюдается, отпускает все на произвол судьбы. Или высосут все до капли, и тоже бросают. Им плевать, что производство загнулось на корню, тысячи людей остались без работы, что их детям жрать нечего. Они свое взяли, и поминай, как звали.
— И что же его привлекло, если не секрет?
— Да какой там секрет? — Андрей опустился в кресло. — Во-первых, — он загнул палец, — наша отрасль довольно стабильно развивается, никаких потрясений, никаких катаклизмов. И с этой стороны, конечно же, очень привлекательна. — Во-вторых, сырьевая база восполняется, в-третьих, неплохие производственные мощности. Что касается выработки целлюлозы, так здесь и вовсе дела обстоят нормально. В-четвертых, спрос на продукцию постоянно растет, а в-пятых, — Андрей загнул большой палец, — это стратегическое сырье. И победа здесь зависит оттого, чью позицию поддержит государство. Отсюда эта демагогия! — Он пристукнул кулаком по столешнице, и вырезка спланировала на пол. Надежда едва успела ее подхватить.
— Заметила, что они заявляют? Необходимость коренной реконструкции и экологической модернизации производства… Здесь еще простенько, без всяких обещаний социальных благ: поднять зарплату, построить жилье и прочий соцкультбыт… Было дело, кое-кто купился на подобную туфту, теперь локти грызут. Только ничего не поделаешь, хорек уже в курятнике. Теперь пока всех кур не передушит, не успокоится.
— На хорьков капканы есть!
— На таких хорьков капкана мало будет!
— Выходит, Деренталю удалось потеснить конкурентов?
— Знаешь, он не сразу сунулся. У него целая команда специалистов по поглощению компаний работает. К тем, кто выпускает бумагу, они не полезли. Там все схвачено давно и навечно. Компании мощные, надежные, репутация на мировых рынках не подмочена. Наша «Альфа», австрийская Neusiedler, International Paper, кое-какие еще… Правда, поначалу алюминщики к ним тоже сунулись, разведать решили, что почем, и получили по мордасам… Год не рыпались, присмирели, а после оказалось, что они с силами собирались, и теперь уже новый план разработали: поглотить те предприятия, которые выпускают целлюлозу и упаковку.
— Твои, в том числе?
— И мои, в том числе, — согласился Андрей. — И частично им это удалось.
— Каким образом?
— Схема вхождения в леспром была проста, как три копейки. — Андрей включил компьютер и предложил: — Садись рядом, сейчас наглядно все покажу.
Надежда покорно устроилась рядом. Засветился синим экран монитор. Андрей давил на клавиши и щелкал мышью, пока не проявилась на нем разноцветная многоступенчатая схема. Надежда выхватила взглядом уже знакомое сочетание «Континент Вуд Инвест». И кивнула на экран.
— Враг номер один?
— Можно сказать и так! Когда-то мы с господином Стечкиным за руку здоровались.
— Стечкиным? — переспросила его Надежда. — Фамилия какая говорящая.
— Стечкин? Очень говорящая! Он и вправду скорострельный товарищ, во всем, что касается быстрой прибыли без проблем. Его компания была не слишком большой, но и не маленькой. Он первым лег под Деренталя. Волчата Осипа определили слабое звено в нашей цепи и вовремя подсуетились. Конечно, наглости они безмерной. Успех вскружил голову. Я уже говорил, что за последние пять лет у них почти ни одного поражения. Ни одного достойного противника… Переход Суворова через Альпы… Перли, как слоны Ганнибала… Только они не учли, что не всегда дорожка ровной бывает. Есть на ней и повороты, и кочки, и ямы, и грязь по самое люблю… А замахнулись они сразу далеко и высоко, решили подмять под себя «Сайбириан Палп Энтерпрайзес», нас, значит. Думали быстро салазки нам загнут, оказалось на самом деле, быстро только шлюхи дают.
— И в чем беда, если они не справились с вами?
— Беда в том, что они хотя и не справились, но и не отступили. Позиционная война продолжается, с переменным успехом. Нам кое в чем уже пришлось уступить. Сама знаешь, как вороны на поживу слетаются.
— Давай более конкретно!
Андрей достал из стола еще одну папку. Толщиной этак с первый том романа «Война и мир». Надежда на глаз прикинула, сколько потребуется времени, чтобы ознакомиться со всеми документами. И обольщаться, что эта папка — единственная, тоже не стоило. Она успела заметить в столе еще три подобных папки и усмехнулась про себя: «Полный боевой комплект! Граф Толстой может отдыхать!».
Андрей заметил ее взгляд и среагировал вполне адекватно.
— Это и есть твое занятие на досуге. Завтра я к тебе приставлю своего главного пиарщика Стаса Добронравова. Он объяснит все, что непонятно.
Надежда положила ладонь на папку, посмотрела Андрею в глаза и честно сказала:
— Андрюша, корпоративные войны — не моя специальность.
— Я понял, — Андрей накрыл ее ладонь своею. — Но я не хочу, чтобы пролилась кровь. А к этому, судя по всему, все идет.
— Выходит, мотоциклисты на переезде все-таки Деренталь?
— Нет, сам он вряд ли свои руки станет марать. Он теперь где-то на Канарах, а то на Антильских островах… Молодая жена, наследник… Стечкин, скорее… Его работа… Я у них, как кость в горле. Встала, и ни туда, и ни сюда…
Надежда молча смотрела на него.
Андрей усмехнулся.
— А ты говоришь: Чулпан. Тут скоро «черный тюльпан» впору заказывать… Нет, нет, нет! — поднял он вверх ладони, словно загораживаясь от ее негодующего взгляда. — Никаких разборок! Никаких стрелялок! Но ты должна выяснить, кто стоял за этими пацанами на мотоциклах. Если Стечкин, то обещаю, мало ему не покажется.
— Понимаешь, Андрей, — Надежда закусила нижнюю губу и медленно, обдумывая каждое слово, произнесла: — Киллеры задержаны, но это не значит, что милиция сумеет выйти на посредников, часто их бывает несколько, а на заказчиков, тем более. Скорее всего, в ближайшее время кого-то собьет машина, или догонит пуля, или утонет, бедолага, в вонючем пруду, но цепочка прервется. И пусть ты стопудово будешь уверен, что заказал тебя Стечкин, доказать это будет невозможно.
— Без тебя знаю. У него в компании службу безопасности еще тот волчара возглавляет. Не чета бате. Генерал-лейтенант милиции Карасев, чуть ли ни бывший замминистра, а в замах у него бывший гэбист, тоже генерал подвизался, а еще из таможни, налоговой полиции всякие шишки. Они же все ходы и выходы знают. А у меня батя, да вон, — кивнул он на окно, за которым слышались звонкие удары по мячу и не менее громкие вопли футболистов, — орлы…
— А что генералы? — неожиданно весело сказала Надежда. — Карасев какой-то! У тебя есть я, и этим многое сказано.
— Ну, женщина, ты от скромности не умрешь! Между прочим, я тебя пригласил не с генералами бодаться… Постой? — Он замер на полуфразе, по-детски открыл рот, и некоторое время с изумлением взирал на Надежду. — Постой! Ты ведь тоже Карасева?
— Карасева? И что здесь такого?
— Ты — его жена?
— Бывшая, конечно, если ты о том самом Карасеве говоришь.
— Но он служил в МВД? Александр Карасев? Здоровенный такой, лысый, сутулится слегка?
— Служил, только не заместителем министра, а начальником нашего Главка.
— Мне это по барабану! — отмахнулся Андрей. — И давно вы с ним разбежались?
— Давно, Андрюшенька, давно! Я уже и забыла, что была когда-то замужем.
— А дочка его?
— Что ты привязался? — разозлилась Надежда. — Это никакой роли не играет. У нас уже двадцать лет ничего общего. И лет пятнадцать, как минимум, я его только по телевизору и в газетах вижу.
— Что ж, совсем не общались?
— Представь себе! Не созванивались, не переписывались. Ничего нас не связывает. У него жена, любовницы, внебрачные дети… Не было у него забот меня вспоминать.
— И все-таки дочь его?
— Я понимаю Андрюша, почему ты докопался до меня. Думаешь, не станет ли воздействовать на меня Карасев через Женьку? Да, она его дочь, только Карасев об этом ни сном, ни духом. Женьку я одна воспитала, и с ним делиться не собираюсь.
