Татьяна Коган - Клуб для избранных

Мужчина отставил стаканчик на соседнее сиденье и поднялся.

Нолан отворил дверь палаты, приглашая его войти. Весь его вид изображал смущение и неловкость от необходимости о чем-то просить.

Едва тот переступил порог палаты, Нолан прижал его к стене, одной рукой перехватив горло, а второй закрыв рот.

— Простите, что вынужден так поступать, у меня нет иного выхода. Не хочу звучать комично… но мне нужны ваша одежда и обувь. Мотоцикла ведь у вас нет?

Его переполняло непередаваемое чувство дурманящей, эйфорической сытости. Майк поудобнее устроился на обитом дерматином стуле, позволяя себе еще десять минут блаженства, прежде чем он покинет китайскую забегаловку.

Одежда села нормально, а вот ботинки оказались малы на пару размеров. В бумажнике обнаружилось около восьмидесяти баксов наличными — в его положении целое состояние. Сбежав из больницы, Нолан первым делом метнулся в спортивный магазин и купил на распродаже самые дешевые кроссовки, потратив тридцать пять долларов. До отвала наелся на двадцатку, и у него еще оставалось порядка тридцати долларов.

На оставшиеся деньги он бы с удовольствием завалился на ночь в дрянной хостел и проспал до утра, но подобная роскошь исключалась. В первой беседе незнакомка сказала не оставаться долго на одном месте, и теперь он понимал почему. Они находили его. Он старался избегать уличных камер, но это не помогало.

Колокольчик над дверью звякнул, впуская юную азиатскую парочку лет семнадцати. Они обнимались и хихикали, счастливые, беспечные. Майк скомкал салфетку и вышел на улицу.

Уже стемнело. Китайский квартал переливался крошечными огоньками гирлянд. Там и сям пестрели вывески с иероглифами. Белые резные ворота пайлоу с зеленой изогнутой крышей издалека напоминали растопырившую крылья мифическую птицу с чешуей вместо перьев. Волнообразная цилиндрическая черепица дрожала в вечернем свете, создавая иллюзию движения; декоративные скульптуры на загнутых ребрах скатов отливали золотом.

Майк где-то слышал, что такая форма крыш призвана отгонять злых духов. К сожалению, это не распространялось на людей… Жаль, что телефон остался в больнице и Майк не сможет поблагодарить девчонку — кем бы она ни была — за ее помощь. Прощай, Бостон. Пора отсюда валить.

— …а когда я у нее прямо спросил, в чем дело, она начала увиливать, ну, знаешь, как женщины умеют, наговорят тысячу слов и только сильнее все запутают. — Разговорчивый водитель не затыкался ни на минуту, и Нолан уже начал жалеть, что тот согласился его подвезти. — …в общем, правды я от нее так и не добился, и сам же еще виноват остался. Мол, как ты мог во мне сомневаться, то да се… А в Манчестере у нее больная матушка, так она к ней ездила, пока я, видите ли, прохлаждался… На работе! Прохлаждался! Каково, а? Я эту стерву содержу, а она…

Бостон остался позади, автомобиль мчался по тихому пригороду, и Нолан ловил себя на мысли, что все произошедшее с ним кажется недоразумением, миражом. Нет, он не сомневался в том, что события реальны, просто теперь, в тепле и безопасности, под бесконечную болтовню попутчика, все воспринималось менее остро.

— У тебя как, подружка есть? — поинтересовался водитель. — Мозг выносит?

— А разве бывают другие подружки?

— Ха-ха, это ты верно подметил. — Собеседник эмоционально шлепнул по рулю. — А все равно без них хреново, а?

Майк пробовал звонить Викки, но эта сука сменила номер. Капитан Труман наверняка сказал бы: «Ad hanc merdam nimis vetus sum». Эта фраза по-латыни звучала из его уст крайне многозначительно, и новобранцы обычно застывали в уважительном ступоре, не понимая ее значения. А в переводе это значило: «Я слишком стар для этого дерьма».

Майк до одури ревновал подружку. Никогда никого не ревновал — а ее постоянно. А ведь доверял ей, знал, что не изменяет, — и все равно бесился, когда на нее оборачивались. Стриптиз она бросила, но это не спасало. От нее исходила одуряющая энергетика, что-то выходящее за рамки простой сексуальности, не поддающееся объяснению. Рядом с нею нервы натягивались. Рядом с нею закипел бы вольфрам, не говоря уже о существе из плоти и крови. Черт, он иногда совсем не понимал ее, но ближе и роднее человека у него не было.

И нет, Майк не возводил ее на пьедестал. Он отлично видел все ее недостатки. Просто ее недостатки были именно тем, в чем он нуждался.

Иногда он приходил со службы после полуночи, измученный, уставший до потери пульса. А Викки — классическая сова — тут же вешалась ему на шею и лезла с разговорами. Если у него еще оставались силы, он заставлял ее затыкаться самым пошлым способом, но нередко просто выталкивал в другую комнату.

— Иди уже, иди, — со стоном просил он. — Не стою я твоего внимания. Ты заслуживаешь лучшего!

— Ты тоже заслуживаешь лучшего, именно поэтому я здесь, — скромно отвечала Викки, хватаясь за ремень на его брюках.

Стерва всегда получала свое…

Болтливый водила прибавил громкость на магнитоле — по радио играла веселенькая песня в стиле кантри. Майк невольно улыбнулся, представив, как бы недовольно скривилась Викки. Она слушала странные песни, которые он не понимал. Особенно одну группу, название которой Майк забыл — оно походило на имя какого-то женского персонажа из сериала «Игра престолов».

Вкус на музыку у Викки был дурацкий.

— О, смотри-ка, там что-то серьезное. — Водитель указал вперед на перегороженную дорожным патрулем трассу. Полицейский махнул жезлом, приказывая съехать на обочину.

— Не останавливайся. — Майк и сам не понял, почему так сказал.

— Как это не останавливайся? — хихикнул водила. — Да не переживай, доберемся быстро, потом наверстаем.

Он сбавил скорость и медленно остановился у края дороги.

— Случилось там что-то? — предположил словоохотливый попутчик. — Может, ловят кого? Не тебя, а? — Он заливисто рассмеялся, довольный своей шуткой.

Нолан напряженно наблюдал за приближающимся полицейским. Тот подошел, посветив фонариком сперва на водителя, а затем на пассажира и потребовал предъявить документы.

Водитель с готовностью протянул бумаги:

— Все в порядке, офицер?

— Обычная проверка, сэр. — Полицейский придирчиво изучил права и нехотя вернул их обратно. — Куда направляетесь?

— В Манчестер, знакомиться с матерью невесты. Представляете, а? Невесты!

— А вы? — Луч света ударил Майку в лицо.

— Я что-то нарушил?

— Отвечайте на вопрос, сэр.

— Я еду за компанию.

— Могу я взглянуть на ваши документы?

Нолан заиграл желваками, предчувствуя недоброе:

— У меня нет с собой документов, я их потерял.

— Пожалуйста, сэр, выйдите из машины. — Коп отступил на шаг, накрыв ладонью кобуру на правом бедре.

Нолан помедлил, прежде чем подчинился.

— Держите руки так, чтобы я их видел. Назовите ваше имя, сэр.

— Майк Нолан.

— Мистер Нолан, я вынужден вас обыскать. Повернитесь и положите руки на капот.

Напарник полицейского выбрался из салона и внимательно наблюдал за процессом, опершись о дверцу служебного автомобиля.

— Вам придется проехать с нами, — сообщил коп, закончив обыск и не обнаружив ничего подозрительного. — Следуйте к патрульной машине.

Майк колебался, стоит ли доверять этим копам. Даже если они самозванцы, в данную минуту противостоять им он вряд ли мог — безоружный, на пустой дороге. Далеко он не убежит.

— Сэр? — Пальцы копа плотнее накрыли кобуру, готовые в любую секунду выхватить пистолет.

Черт, надо ж так влипнуть. Майк двинулся к патрульной тачке, провожаемый удивленным взглядом болтливого водилы. Придется бедолаге коротать путь до Манчестера в одиночестве.

Густые сумерки разрезали яркие вспышки фар. Бело-синий «Шевроле» резво развернулся и под треск бормотавшей рации повез Майка Нолана в сторону Бостона.

Когда он впервые задал мне вопрос, я уже была морально готова. Я считала себя самородком, который Дональду посчастливилось разглядеть в грязи под ногами. На самом же деле это он, подобно алхимику, взял обычный заурядный мозг, немного поколдовал и изменил его химический состав. Он обрабатывал меня с первой же встречи — это я поняла позже. Дональд не хотел меня спасти, не видел во мне кого-то особенного. Я просто идеально вписывалась в заказ.

Я ответила «да». Сразу же. Мне даже не потребовалось времени для размышлений. Да. Я бы хотела поучаствовать в приключении. Да, я готова к тому, что приключение будет необычным. Все, что так или иначе касалось Дональда, заметно выбивалось из привычной рутины, и это не могло не привлекать.

И все-таки даже сейчас мне больно думать о том, что он выбрал меня лишь благодаря случайному совпадению. Больно думать, что по большому счету я ничего собой не представляла, не имела отличительной черты, блистательного таланта. Может быть, мой талант — в моей смелости? В способности шагнуть в пропасть?