Наталья Александрова - Ад да Винчи
— Люсинда, ты где эту кофточку отхватила?
— В «Эскаде», не поверишь, всего за восемьсот бакинских!
— Да уж, эти двое, что постарше, — явные уголовники, куда уж им за границу… — протянул Старыгин.
— Ну, я думаю, что Алка представила их как группу воспитателей образцово-показательного детского сада, — усмехнулась Маша, — или учителей начальных классов. В любом случае мы — сами по себе. А эти, кажется, после Рима едут в Милан, на традиционную неделю интенсивного шопиш а…
Дмитрий Алексеевич прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
Приняв решение лететь в Рим, он успокоился и с виду совершенно не переживал, что Легов обвинил его в краже картины. Когда же удалось застать дома соседку и она уверила его, что с котом все будет в порядке, Старыгин и вовсе пришел в умиротворенное состояние духа. Маша же, напротив, была до предела взвинчена, она поражалась спокойствию своего спутника. Неужели он может спокойно спать, когда за ним, как собаки за дичью, гонятся десятки людей, когда над ним нависло обвинение в тяжком преступлении? Неужели, в конце концов, ему совсем не хочется с ней поговорить?
Она скосила на Старыгина глаза. Его лицо, на котором начала проступать седоватая щетина, выглядело удивительно трогательным и беззащитным. Маше захотелось погладить эту колючую щеку…
Она встряхнула головой, сбрасывая минутное наваждение. Что это с ней? Он совершенно ей не симпатичен.., просто стар, в конце концов! Отвратительный старый зануда, помешанный на своих облезлых холстах и выцветших красках!
Она хотела было пролистать дневник деда, но решила, что сделает это в более спокойной обстановке. А то Старыгин проснется и станет задавать вопросы. Ей же совершенно не хочется никому ничего про себя рассказывать.
Тем более что никому это не интересно.
Ей стало немного легче, и она уже собралась было тоже задремать, когда Старыгин, не открывая глаз, проговорил:
— А ведь вы на нее похожи.
— На кого? — Маша вздрогнула от неожиданности и покраснела: не хватало еще, чтобы он подумал, будто она его разглядывает! Еще возомнит невесть что!
Старыгин приподнялся, открыл глаза.
Маше почудилось, что в глубине их затаилась усмешка.
— На нее, на модель Леонардо.., на ту женщину, которая позировала ему для «Мадонны Литта».
— Скажете тоже… — пробормотала Маша, пытаясь скрыть свою растерянность. Все-таки ему удалось ее смутить! — А правда, что авторство Леонардо долгое время подвергалось сомнению?
— Подвергалось, и до сих пор подвергается, — заговорил Старыгин обычным тоном. — Правда, известен этюд головы «Мадонны Литта», датируемый примерно 1480 годом, но это доказывает только то, что Леонардо был причастен к работе над этой картиной. Многие эксперты считают, что ее закончил кто-то из его учеников, чаще других называют имя Джиованни Бальтраффио. Датировка создания картины тоже не вполне ясна. Один из самых крупных специалистов, директор Идеального музея Леонардо на родине художника, в Винчи, Алессандро Веццози в своей книге 1996 года датирует работу 1485 — 1487 годами, некоторые другие специалисты относят ее к 1490-1491 году.
— Мне всегда Мадонна Литта нравилась больше, чем другая мадонна в Эрмитаже, — призналась Маша, — младенец здесь очень красивый…
— Так часто смотрел на эту картину, что помню ее наизусть, — сказал Старыгин, — эта улыбка матери, наблюдающей за своим ребенком. А вы знаете, что так изображали мадонн только до середины шестнадцатого века. Папа римский Павел IV счел неблагопристойным оголение груди девы Марии, и Тридентский собор в одна тысяча пятьсот пятьдесят девятом году запретил изображение оголенных святых?
— По-моему, это лицемерие, — Маша пожала плечами и в который раз поразилась, до чего Дмитрий Алексеевич умный. Сейчас это ее почему-то не раздражало.
За разговором время пролетело незаметно, и самолет наконец коснулся бетонной дорожки в аэропорту Вечного города. Бывалые пассажиры дружно поаплодировали пилоту за мягкую посадку и потянулись к выходу.
Поскольку ни у Маши, ни у Старыгина не было багажа, они быстро прошли паспортный контроль и вышли на автостоянку. Дмитрий Алексеевич огляделся и пожал плечами:
— Что-то не видно Антонио.., а ведь он клятвенно обещал нас встретить!
В кармане у него зазвонил мобильный телефон.
— Вы считаете, что уже можно его включать?
— удивилась Маша. — Хотя здесь Легов, наверно, нас не достанет.
Старыгин поднес телефон к уху.
Звонил Антонио Сорди.
— Дмитрий, со мной такая странная история.., расскажу потом.., извини, я не успеваю в аэропорт, возьми такси и приезжай ко мне!
— Нет проблем, — проговорил Старыгин и потянул Машу к стоянке такси.
К счастью, возле тротуара уже стояла свободная машина. Старыгин распахнул дверцу и взял Машу под локоть, чтобы помочь ей забраться в салон. Девушка наклонилась, сделала шаг.., и попятилась. Ее лицо залила бледность.
Сжав руку Старыгина, она прошептала:
— Только не в эту машину!
Дмитрий Алексеевич не стал задавать ей никаких вопросов. Он отступил в сторону и захлопнул дверцу. Со стороны аэропорта уже неслась низенькая толстая женщина с огромным чемоданом, истошно вопя:
— Такси, такси!
Однако таксист, как ни странно, не стал ее дожидаться. Как только женщина с чемоданом подбежала к стоянке, машина издевательски фыркнула мотором и укатила. Разочарованная пассажирка разразилась длинной возмущенной тирадой на итальянском, очень напоминающей оперный речитатив.
— В чем дело, Маша? — вполголоса спросил Старыгин. — Чем вам не понравилось это такси?
— Мне не понравился водитель. Я встречала его накануне нашего отъезда в Петербурге… в Эрмитаже. Мне это показалось чересчур подозрительным.
— Вы уверены?
— Совершенно.
Маша сказала не всю правду. Скорее — не совсем правду.
Человека, который сидел за рулем такси, она видела не в Эрмитаже, а у себя дома, на экране компьютера. Именно он был запечатлен на том снимке, который прислал ей незадолго до своей смерти Мишка Ливанский. Она без сомнения узнала это узкое, худое лицо, напоминающее профиль на полустертой старинной монете, узнала карий, точнее, янтарно-желтый глаз… Теперь она увидела оба глаза этого человека, и это еще больше ее удивило. Второй его глаз был другого цвета — он был густо-зеленый, как морская вода.
— Дмитрий, Дмитрий! — раздался вдруг громкий голос.
Старыгин обернулся.
В нескольких метрах от них остановилась машина, из которой выскочил подвижный смуглый человек невысокого роста с узенькими, словно нарисованными черными усиками.
Этот экспансивный господин, похожий то ли на коммивояжера, то ли на киноартиста средней руки, был на самом деле крупнейшим специалистом по средневековому искусству профессором Антонио Сорди.
— Дмитрий, здравствуй! Как я рад тебя видеть! — Антонио заключил Старыгина в объятия, тут же отстранился, отступил на шаг, осмотрел приятеля, склонив голову к плечу, и зацокал языком:
— Дмитрий, ты неважно выглядишь! У тебя утомленный вид! Ну ничего, поживешь у меня на вилле… Наверное, тебе не хватает витаминов, у вас в России всегда было плохо с фруктами…
— Сейчас у нас очень хорошо с фруктами, попытался прервать итальянца Старыгин, но это было все равно, что пытаться остановить горный поток.
— О, ты ведь приехал не один! — Антонио наконец заметил стоящую в сторонке Машу и перешел на английский. — Познакомь меня с твоей прелестной спутницей!
— Конечно, — Дмитрий представил их друг Другу, и все сели в машину.
— Представь, — продолжил итальянец, как только машина выехала на шоссе, — только я выехал из дома, как лопнуло колесо! Его кто-то прорезал, прорезал ножом! Прямо как в кино! А сегодня утром кто-то пробрался в мой дом и разорвал всю почту…
— Нам нельзя ехать к вам домой, — прервала итальянца Маша. — За нами следят, и, судя по тому, что вы рассказали, ваш адрес они уже знают. Лучше отвезите нас в какую-нибудь небольшую гостиницу.
Антонио удивленно взглянул на Машу.
— Мафия? — спросил он после короткого молчания. — Или КГБ? Дмитрий, в какие дела ты влез? Надеюсь, это не связано с наркотиками или терроризмом?
— Не связано, — ответила за Старыгина Маша. — Это связано с Леонардо да Винчи. Но в любом случае, нам нужно скрыться, затеряться… — и она вкратце рассказала о подозрительном таксисте.
— Тогда вам нужно не в гостиницу, — Антонио посерьезнел. — В любой гостинице вас моментально найдут… Я знаю, куда вам нужно!
Он наклонился к шоферу и что-то проговорил по-итальянски. Тот кивнул и свернул с шоссе.
Машина долго петляла по каким-то узким улочкам. Маша глядела в окно, надеясь увидеть какое-нибудь из всемирно известных зданий Колизей, собор Святого Петра или замок Святого Ангела, однако мимо промелькнула только какая-то неприметная церквушка. Такси еще несколько раз свернуло, съехало с очередного холма и остановилось перед огромными коваными воротами.
