Юлия Шилова - Служебный роман, или Как я влюбилась в начальника
– Захвачу.
– Приходи побыстрее. Я уже весь горю от желания. Это будет самая сказочная ночь в моей жизни.
Скинув с себя пеньюар, я встала под душ, закрыла глаза и постаралась побороть отвращение, которое возникло у меня после того, как толстопузик поцеловал мою грудь.
– Никогда с мужиками через силу не спала, – с болью в голосе произнесла я и почувствовала к себе огромную жалость.
Смахнув появившиеся на глазах слезы, я открыла дверь и вышла в коридор для того, чтобы достать из сумочки мобильный. Затем крикнула толстопузику:
– Дорогой, начинай ласкать себя сам. Я скоро присоединюсь! – Потом я вернулась в ванную комнату и, не выключая душа, набрала номер телефона Леонида.
Он очень долго не отвечал на звонок. Наконец я услышала в трубке сонный голос Леонида.
– Леня, ты меня любишь? – Я изо всех сил старалась не разрыдаться в трубку.
– Подожди.
Видимо, в момент моего звонка Леонид спал рядом со своей женой, и для того, чтобы со мной свободно поговорить, ему пришлось уйти в другую комнату.
– Что-то стряслось? – уже погромче заговорил он.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Люблю я тебя, люблю. Вика, ты будишь меня посреди ночи только затем, чтобы это спросить?
– Но ведь ты обещал сегодня позвонить и не позвонил, – с упреком сказала я и с огромным трудом сдержала себя от того, чтобы не всхлипнуть. Я понимала, что Леонид не должен знать про мои слезы.
– Вика, у меня сегодня было полно работы. Мне без тебя очень тяжело.
– И даже не было времени для одного-единственного звонка?
– Извини, виноват. Вика, я завтра тебе позвоню. Мне сейчас не совсем удобно говорить, жена проснулась. Ты ее тоже разбудила своим звонком.
– Ты что, не можешь закрыться в ванной комнате и со мной поговорить?
– Я и так закрылся в ванной комнате. Просто жена проснулась.
– Ленька, ты разводишься с женой и должен быть более безразличен к тому, что творится у нее на душе. Может, тебе посреди ночи позвонили по служебным делам? Знаешь, я ведь здесь не сплю, для нас с тобой стараюсь. У меня есть дикое желание бросить все к чертовой матери и вернуться в Москву.
– Вика, ты не должна это делать, – перепугался не на шутку Леонид. – Ты должна довести задуманное до конца. Ты же хочешь за меня замуж?
– Хочу, – с грустью ответила я.
– Тогда дерзай! Малыш, я обязательно тебе завтра позвоню, – Леонид делал все возможное, чтобы закончить разговор как можно быстрее.
– Леня, а почему ты мне сразу не сказал, что директор «Ориона» встречался с твоей женой три года и она собиралась за него замуж? Почему скрыл от меня, что Евгением Леонидовичем движет желание тебе отомстить?
– Он тебе уже все рассказал?
– Пока только это.
– Ну, это уже прогресс!
– Незначительный прогресс, – поправила я его.
– А я смотрю, ты уже в достаточно теплых отношениях с этим начальником.
– Я с ним еще не спала. Он рассказал мне это за ужином в ресторане.
– Вика, меня не интересует, спала ты с ним или нет. Меня это будет интересовать тогда, когда мы будем жить вместе.
– Значит, мы все-таки будем жить вместе? – облегченно сказала я.
– Конечно, будем, дуреха. Ты что, мне не веришь?
– Верю.
– Начало неплохое, если ты уже узнала о некоторых подробностях моего знакомства с женой. Продолжай в том же духе. Как только у тебя появится необходимая информация, то сразу сливай ее мне. И еще. Если тебе будет нужно отправить мне какую-нибудь информацию, то отправляй ее из Интернет-кафе на мой личный почтовый ящик. Ни в коем случае не отсылай мне письма из офиса.
– Леня, ну я же не сумасшедшая!
– Ну все, малыш, до связи. Я люблю тебя, моя девочка.
– Точно любишь?
– Люблю.
Последние слова вселили в меня еще большую надежду на то, что вскоре мы с Леонидом будем вместе, но при мысли о том, что в спальне меня ждет толстопузик, всю меня затрясло, и я поняла, что не могу не сказать самого главного.
– Леня, а может, бросить все к черту?! Может, сойдемся без всяких условий и будем счастливо жить? Я же так тебя люблю. Хочешь, я прямо сейчас побегу на вокзал и возьму билет до Москвы? Может, мы попытаемся спасти нашу компанию без всякого там производственного шпионажа? Если ты будешь со мной, то я буду делать все возможное, чтобы ты стал самым счастливым мужчиной на свете.
– Вика, о чем ты сейчас говоришь? Мы же с тобой уже все решили. Получается, что твоя любовь – только на словах… Ты даже не хочешь мне помочь! Никаких билетов до Москвы! У тебя все получается. Давай, действуй. Ты хочешь за меня замуж?
– Хочу.
– Тогда вперед.
Поняв, что Леонид будет до последнего стоять на своем, я пожелала ему спокойной ночи и повесила трубку. Затем умыла заплаканное лицо, надела свой пеньюар и вышла из ванной комнаты.
– Дорогой, ты еще не довел себя до оргазма?! Твоя девочка идет к тебе.
Взяв свой бокал шампанского, я сделала несколько глотков для храбрости и направилась в спальню к заждавшемуся меня толстопузику.
– Эй, красавчик, как там поживают наши шаловливые ручонки? Ты уже начал ласкать себя сам?
Толстопузик лежал на животе совершенно голый. Рядом с ним на кровати валялся пустой бокал из-под шампанского. Посмотрев на его толстую голую задницу, я почувствовала отвращение и, сев на кровать, провела рукой по его позвоночнику.
– Дорогой, не стоит притворяться, что ты спишь. Я предлагаю тебе хорошенько расслабиться, ведь к тебе пришла девушка, любящая игры и забавы в постели. Хочешь, поиграем?
Ответа не последовало. Мужчина лежал неподвижно.
Взяв толстопузика за руку, я ощутила, что она какая-то холодная и безжизненная.
– Евгений, что с тобой? – испуганно спросила я и попробовала перевернуть расплывшееся тело своего шефа на спину. – Евгений Леонидович, вам плохо?
Когда мне наконец удалось это сделать, я посмотрела на его посиневшее лицо, закрытые глаза и попыталась нащупать пульс. Пульса не было… Прикрыв рот ладонью, я громко закричала, потому что поняла, что шеф мертв.
ГЛАВА 9
Бросившись к мобильному телефону, я стала судорожно звонить Леониду, но у него, как назло, был отключен мобильный.
– Сволочь! – выругалась я и вновь зашла в спальню, чтобы еще раз взглянуть на мертвого Евгения Леонидовича.
Мне казалось, что это просто дурной сон: еще немного, и он закончится. Толстопузик встанет, по-идиотски рассмеется и скажет о том, что он валял дурака и притворился для того, чтобы меня напугать. Тогда я подойду к нему ближе, отвешу ему хорошую пощечину и скажу, чтобы он убирался ко всем чертям. А потом разревусь, чтобы хоть как-то снять охватившее меня нервное напряжение. Но сон продолжался, и мужчина по-прежнему лежал без движения.
– Евгений Леонидович, – я подошла ближе и, не помня себя, подергала его за холодную ногу. – Женя, вставай! О господи! – Поняв, что он вряд ли уже когда-нибудь встанет, я бросилась в зал, дрожащими руками достала сигарету, чиркнула зажигалкой и нервно закурила.
«Что делать? – задала я вопрос самой себе. – Почему он умер? Ведь он прекрасно себя чувствовал и ни на что не жаловался. Он только очень сильно волновался. Быть может, у него стало плохо с сердцем? Шеф очень сильно переволновался, и сердце остановилось».
Я смотрела на мертвого мужчину, стряхивала пепел прямо на пол и лихорадочно думала, что же мне делать дальше. Звонить в «Скорую»? Вызывать милицию? Утром в «Орионе» все сотрудники только и будут говорить о том, что толстопузик умер у меня в квартире от нервного перевозбуждения или, того хуже, во время полового акта. Меня будут клеймить позором, обо мне скажут, что я затрахала мужика. Ко мне приедет его жена, станет кричать, обзывать меня последними словами и таскать за волосы. Главбух будет биться в истерике и метать в мою сторону гневные взгляды. Но по большому счету меня не очень-то волновало отношение ко мне коллег из «Ориона». Меня волновали мои отношения с Леонидом. Ведь теперь я не знаю, что будет дальше. Я не смогла получить нужную информацию. Все, что я смогла, – так это довести начальника «Ориона» до такого волнительного состояния, что его сердце не выдержало и остановилось. Господи, даже страшно подумать, как воспримет эту новость Леонид!
И почему Евгений не сказал мне о том, что у него больное сердце и ему нельзя волноваться? Почему?? Я смотрела на неподвижного мужчину и поражалась тому, какой же он все-таки огромный. И в этот момент меня осенила мысль о том, что будет лучше, если я не буду иметь к смерти этого человека ни малейшего отношения. Будет лучше, если окружающие подумают, что данный субъект умер без посторонней помощи. Например, за рулем собственного автомобиля. Человек ехал, о чем-то думал, переживал, почувствовал жар в груди, положил руку на сердце, тяжело задышал, потерял сознание и не доехал до своего дома. А я к этому делу не имею никакого отношения, я вообще просто мимо проходила и сюда никаким боком…
