Галина Романова - Игры в личную жизнь
– Так плох? – равнодушно поинтересовалась Настя.
– Весь в бинтах, в трубках... Кошмар, короче. – Тут я, не выдержав, снова откусила от огромного пельменя и несколько томительных для Насти секунд жевала. – Но кошмар мне видится в другом.
– В чем?
– Какого черта Витьку охранять этим крутым? Он от них, как черт от ладана, всегда шарахался. Ни один договор, ни одна сделка не совершалась, если там пахло их присутствием. Почему сейчас они его охраняют?
Тут Настя снова все испортила. Она равнодушно дернула округлыми плечами, шевельнула губами и мгновенно перечеркнула все мои предположения, которые могли бы многое объяснить. К примеру, то, почему он оказался на больничной койке в таком плачевном состоянии.
– Может быть, их наняла его жена? Скорее всего, так оно и есть, – заявила прагматичная до мозга костей соседка. – Просто не поверила в несчастный случай, не поверила тому, что ее муж мог вот так вот запросто свести счеты с жизнью. Взяла и наняла охрану.
– А это значит... – мои глаза снова загорелись.
– А это значит, что она что-то знает. И боится. – Настя потянулась ко мне через стол, ухватила за плечо и с явной и прямой угрозой в голосе потребовала: – А ну, выкинь всю эту ерунду из головы! Витькины проблемы тебя не должны волновать, по крайней мере ближайшие пару дней. У тебя сейчас на повестке дня одна самая главная проблема.
– Квартира, – с пониманием кивнула я, принимаясь вовсю уплетать угощение с тарелки.
– Нет, не квартира, – Настя легонько шлепнула меня по лбу. – Твоя самая главная проблема – это свадьба. У тебя женится единственный сын! И ты должна провести все на самом высоком уровне. Как он того достоин. А все остальное – это потом. Ложимся спать, а завтра готовимся к свадьбе...
Глава 8
Свадьба как свадьба... Молодые красивы и счастливы. Гости веселы, нарядны и сыты. Столы ломятся от угощения. Шикарные букеты. Все на высшем уровне. Отчего же тогда, скажите, мне так хочется плакать? Почему горестный комок как встал в горле в загсе, так и не исчезает? Улыбки, которые мне приходилось выдавливать из себя, давно перешли из разряда приветливых в разряд горестных гримас.
– Ладно тебе, расслабься! – пыталась увещевать меня раскрасневшаяся от танцев и шампанского Настя. – Празднество в самом разгаре, а ты сидишь – туча тучей...
– Все в порядке, – отмахнулась я от нее и в очередной раз поспешила в фойе.
Даже она меня сегодня не поддерживала. И давно, по всей видимости, забыла о цели своего визита на это торжество. Чего, спрашивается, скачет под музыку, словно молоденькая девушка, когда ей надобно вести наблюдение за гостями со стороны невесты! А их, кстати сказать, оказалось около пятидесяти человек.
Мне их очень долго и нудно представлял Иван Семенович, стоя рядом и возвышаясь надо мной на целых полторы головы. Все имена и родственные взаимосвязи тут же мгновенно перемешались в моих мозгах. Подивилась я такому обилию родни, только и всего. И еще очень пристально вглядывалась в мужчин, которые были выше метра восьмидесяти двух, когда выбегали время от времени в фойе покурить. Мне приходилось следовать за ними и под видом того, что мне нужно покрутиться перед зеркалом, «сканировать» затем их окурки. Гадость какая... А Настька и в ус не дует. Угощается, вовсю веселится. Какого-то дядьку усатого даже успела подцепить и кружит с ним в медленном танце уже четвертый раз подряд. Нет, ну никакой бдительности! Абсолютная безответственность! Я что – одна обязана следить тут за всеми? Так это ведь она, а не я, позавчера сидела у подъезда и провожала взглядом каждого входящего и выходящего из нашего подъезда!
Опять же мысли о Викторе все не шли из моей головы. Что-то мне совсем не нравилась эта авария. Как не нравился его визит ко мне на квартиру. И уж совсем выбивался из общей картины тот факт, что его охраняют такие головорезы.
Я ведь не успокоилась. Напрочь забыла о том, что мне говорила Настя на сей счет, и вчера обзвонила все охранные фирмы города, пытаясь выяснить, кому из них поручено охранять моего «родного брата» в больнице номер сорок пять.
Мне приходилось врать как сивой кобыле. Изворачиваться, иногда даже кричать на предмет того, как его плохо охраняют и в настоящий момент у палаты совершенно никого нет.
Результат моих звонков был тревожным и обескураживающим.
Ни одна охранная фирма не имела никакого отношения к паре огромных горилл, ошивающихся у реанимационной палаты моего шефа-любовника.
Кто же тогда они такие? Что там делают? Какова цель их присутствия?
Это лишь малый перечень проблем, которые меня тревожили сегодня. Основным, конечно же, оставался вопрос – присутствует ли на сегодняшнем торжестве позавчерашний злоумышленник?
Я засекла высокого малого, что сидел по правую руку от Ивана Семеновича, в очередной раз спешащим в фойе, и помчалась за ним следом.
Но не успела я выйти из зала, как кто-то схватил меня за руку выше локтя и поинтересовался очень мило и любезно:
– Вы танцуете?
– Да, наверное... – пробормотала я рассеянно, едва не споткнувшись, и краем глаза отслеживая траекторию движения высокого гостя.
– Идемте.
Меня очень бережно увлекли в круг танцующих, а я все еще продолжала таращиться на дверной проем. Но когда мои руки были по-хозяйски разложены на мужских плечах, мне все же пришлось поднять глаза на партнера по танцу.
– Вы?! – прошипела я злобно и чуть было не вырвалась и не побежала прочь.
– Ждали кого-то другого? – чернильная темень глаз насмешливо блеснула.
– Я вообще никого не ждала, да будет вам известно! – выпалила я, начав переминаться с ноги на ногу в такт музыке. Глупо все-таки на глазах у стольких людей вести себя, как полная идиотка. – И уж тем более не вас!
– А что так? – Руки полковника полезли чуть выше и остановились прямо на том месте, где был открытый участок моей спины. – Я вас чем-то раздражаю?
– Да, – решив, что благоприятный случай мне наконец представился, я понесла: – Даже более того, вы меня пугаете, настораживаете, ну, и раздражаете к тому же. Я считаю вас авантюристом, проходимцем и человеком, у которого темное прошлое. Почему вы отказались от моего материального участия в этом деле?
Он либо не обиделся, либо очень хорошо владел собой, потому что продолжил танец и даже заулыбался на предмет моей вспыльчивости:
– Потому что не счел нужным.
– Благородство?
– Благородство тут ни при чем. Простой расчет. – Полковник аккуратно обошел Настю с ее партнером и медленно стал увлекать меня в самый дальний угол зала. – Вы одна. С вашей стороны ни единого приглашенного, не считая, конечно, этой дамы. Что же мне вас обирать? Это не по-джентльменски. К тому же я располагаю достаточными средствами, чтобы справить свадьбу своей единственной любимой дочери.
– Да? – Тут мне показалось, что пришла пора немного поязвить. – И откуда же эти средства? Говорят, вам пришлось заложить три кольца с бриллиантами, чтобы устроить этот пир... с ледяными лебедями.
– Они вам не понравились? – удивился Иван Семенович, благополучно опустив первую часть моего вопроса.
– Так они же растаяли! А стоят наверняка целую кучу денег. Лучше бы купили единственной любимой дочери приличную машинку стиральную или шубу, – запальчиво выдала я, с ужасом ощущая, как взмокла под его ладонью моя спина.
– У нее все это имеется. А лебеди – это красиво и необычно. Кстати, как вам свадьба? – вопрос прозвучал у самого моего уха, обдав его потоком горячего воздуха. – Вы не выглядите удовлетворенной. Бегаете куда-то все время. Вам нездоровится?
– С чего это? – едва не возмутилась я, но вовремя прикусила язык, вспомнив, что со стороны моя беготня в фойе и обратно наверняка показалась ему странноватой. – Да... Да, знаете, от жары голова немного разболелась.
– Так идемте на воздух, – чему-то даже обрадовался отец Виктории и, не дожидаясь моего согласия, потащил меня к маленькой боковой дверке, ведущей, как мне помнилось, на балкон.
Мы преодолели два лестничных пролета крутой лестницы и вышли на балкон. На улице уже стемнело. Ресторанные окна были закрыты жалюзи, и я совершенно потерялась во времени. От того, какая духота стояла в зале, мне казалось, что солнце еще в зените. Оказывается, я заблуждалась на сей счет. А еще... А еще я заблуждалась на предмет предположений, касающихся моего новоявленного родственника. Он был не только авантюристом и проходимцем. Он был еще к тому же и бабником, потому что сразу, как за нами закрылась балконная дверь, он полез ко мне.
– Что вы себе позволяете? – Мои руки уперлись в монолит его груди. – Какого черта вы лезете ко мне?!
– Даже и не пытаюсь, – наглая физиономия полковника расплылась в самодовольной ухмылке. – На улице достаточно свежо. Ваше тело разгорячено, можете простудиться. А в вашем возрасте...
Закончить фразу он не успел.
