Владимир Колычев - Убийца с маникюром
– Она уже не Родичева. Она уже Никольская. Замуж вышла.
– Ну вот, видишь, уже свежую информацию нам подкинул. Мы до этого пока не дошли…
Расследование убийства Маргариты Никольской зашло в тупик. И покушение на ее пасынка раскрыть не удалось. Темный лес и ежик в тумане – такая вот ситуация. Версий много, а толку мало. Есть подозреваемые, но нет оснований для обвинения. Но дела не закрыты, следствие хоть и вяло, но продолжается. Поэтому Артем знал об изменениях в личной жизни Глеба Никольского.
– Так, погоди, за какого Никольского она вышла?
– За Глеба Никольского. Она и раньше была его невестой, но их разлучили. Родичева винила во всем Маргариту Никольскую…
– Поэтому ее и убила, да?
– Да, но тогда она должна была стрелять и в Глеба Никольского. Там один почерк. А она в СИЗО была, когда на Никольского покушались.
– Один почерк – это серьезно, – в раздумье кивнул Штохин. – Но ведь кто-то мог подделать этот почерк. Кто-то мог выручить Родичеву, сработав под нее.
– Кто?
– Ну, мало ли… Может, друзья по биатлону. Может, у них там целая организация.
– Была у меня такая мысль, – сказал Артем. – Я даже справки наводил. Но ничего интересного не нарыл. Родичева не поддерживает связь со своими бывшими подругами, более того, сторонится их.
– Почему?
– Не скажу, что это зависть, но все возможно. Она же оставила спорт, а ее бывшие подруги добились больших успехов на международном уровне. Травма у нее была, а после нее остались комплексы… В общем, не могли ее подруги… э-э, не могли они поддержать ее огнем… Да киллерская организация здесь и ни при чем. Если Родичева стреляла в Никольскую, то из личной мести. И в Глеба Никольского она могла стрелять из тех же побуждений. Могла, но не стреляла. Кто-то другой в него стрелял. И личные мотивы здесь ни при чем. То же самое и с Маргаритой Никольской…
– Да, наверное… – еще глубже задумался подполковник.
– Так что, возможно, Родичева попала к вам в кадр случайно, – предположил Артем.
– Да, но она попала в этот кадр спустя десять минут после убийства. Это как раз время, которое необходимо, чтобы преодолеть расстояние от «лежки» до машины. С учетом того, что ей потребовалось сложить и упаковать винтовку. И еще переобуться…
– Переобуться?
– Да, дело в том, что на чердаке пыльно, там на полу остался отпечаток ноги сорок первого размера. А ее размер – тридцать шестой.
– И куда она дела сменную обувь? А чемоданчик с винтовкой где? Не вижу я ничего, – щелкнул пальцами по снимку Артем.
– Дело в том, что в кадр не попала задняя часть машины. Она могла положить кейс и сумку в багажник.
– Сумку?
– Возможно, у нее была не только сменная обувь. Возможно, на ней был какой-нибудь технический халат, чтобы на костюме не остались частицы пороховых газов…
– Камера камерой, а свидетели были? Может, кто-то видел, как она садилась в машину?
– Товарищ майор, мы знаем свое дело, – нахмурился Штохин. – Мы искали таких свидетелей, но, увы. Если бы свидетели были, я бы обязательно вам сказал. А возможно, я бы даже не стал выходить на вас. Будь у нее кейс и сумка, я бы вызвал ее на допрос и поставил бы ее перед фактом.
– Но у вас нет для этого достаточных оснований.
– Да, поэтому я здесь. И мне нужна ваша помощь. Мне нужно знать про Родичеву все, что знаете про нее вы.
– Я вас понимаю. Что это за машина на снимке? Я так понимаю, номера вы не установили.
– Нет.
– Тогда я скажу, что такой «Порше» был в конюшне ныне покойного Евгения Александровича Никольского. Сейчас им пользуется жена его сына. Во всяком случае, может пользоваться… Я так понимаю, она садится не за руль, – глядя на снимок, сказал Артем
– Нет, кто-то ждал ее в машине.
Окна в «Порше» были затемнены, и непонятно, кто сидел за рулем внедорожника.
– Возможно, это был ее личный водитель.
– А у нее есть водитель?
– А как вы думаете? Муж ее владеет многомиллионным состоянием, и она может позволить себе водителя…
Подполковник набрал в легкие воздуха, чтобы высказать пришедшую ему на ум мысль, но сдержался. Глянув на него, Артем понял, о чем он думает. Надо было взять за жабры водителя Родичевой-Никольской и допросить его так, чтобы его хозяйка ни о чем не догадалась. Но ведь так мог поступить и сам Артем. Ведь ему тоже выгодно уличить Киру в преступном деянии. Если она убила Караваева, тогда и Маргарита Никольская на ее совести. А это, считай, раскрытое дело и большой плюс в личное дело.
– Родичева пользуется обычно «Майбахом» своего мужа, – продолжил Артем свою мысль. – Там у нее водитель и охрана. Но иногда она выезжает в город сама, на «Порше», одна и без водителя…
– Я так понимаю, Артем, ты держишь ее в поле своего зрения, – снова перешел на «ты» Штохин.
– Ну, стараюсь быть в курсе.
– Значит, есть кое-какие сомнения на ее счет?
– Да дело не столько в ней, сколько в ее муже, – покачал головой Артем. – Ведь ему по-прежнему угрожает опасность. Он почти все время проводит дома, охрана заточена под снайпера, там у них все грамотно, ничего не скажешь. Боится Никольский. А его молодая жена не боится. Не боится показываться на людях. Она теперь вроде полномочного представителя своего мужа, у него дома кабинет, он оттуда ведет дела, а на важные деловые встречи ездит Родичева. На «Майбахе» ездит, с водителем и охраной. Иногда «Порше» берет или спортивный «Мерседес», в зависимости от настроения…
– И на «Порше» она ездит без водителя? – заинтригованно уточнил Штохин.
– Утверждать не берусь. Ведь раз на раз не приходится. Но, в общем, да, погонять Родичева любит, скорость у нее в крови…
Не озвучил Штохин мысль насчет водителя, поэтому и Артем решил скрыть от него народившееся вдруг предположение.
Страшно Глебу, боится он снайпера, зато Кира вся на виду, как будто ей не угрожает опасность. А ведь она жена Глеба, и за ней тоже могут охотиться. Ведь убили же Маргариту. Но Кира и в ус не дует… Может, она знает, что ей опасность не угрожает? Ни ей ничего не угрожает, ни мужу… Что, если прав Штохин? Что, если в Глеба стреляли только для того, чтобы отвести подозрение от Киры?
Но ведь тогда Кира должна иметь друзей среди наемных убийц. Или входить в какой-нибудь киллерский клан… Может, она была киллером еще до того, как связалась с Глебом и его мачехой, потому она и смогла отомстить Маргарите, что знала, как это делать? Она исполнила свой собственный приговор, а кто-то из ее дружков помог ей отомстить Глебу Никольскому. За Киру ему отомстить хотели, а заодно вытащить Родичеву из тюрьмы…
Родичева выбилась в люди, теперь она большой человек, но долг перед своим кланом заставляет ее исполнять заказы на убийство. А может, она уже просто не может без этого жить… Если так, то она действительно не боится киллеров, которые охотятся на ее мужа. Потому что их нет. Никто больше не угрожает Глебу Никольскому. Хотя и не факт. Что, если Родичева задумала избавиться от него, чтобы завладеть его компанией, в руководстве которой она так лихо устроилась?
– Что там тебя посетило, Артем? – спросил Штохин, подозрительно глядя на него.
– Да вот думаю, что вам соваться к Родичевой не стоит. А то вспугнете…
– И что ты предлагаешь?
– Ну, я мог бы поговорить с ней. Вернее, с ее мужем. Мы же ищем покушавшегося на него киллера, он просит держать его в курсе дела. Вот под этим соусом я к нему и подойду. И с Родичевой, как бы невзначай, разговор заведу, слово за слово, все такое…
– А если вспугнешь? Если она догадается, что мы на нее вышли?
– Не исключено.
– Нет, мы установим за ней наблюдение, – покачал головой подполковник. – А ты, Артем, нам поможешь. Подъедешь к ее мужу, то, се, пятое, десятое. С Родичевой же даже не заговаривай. Не надо с ней слово за слово. Но покажись, пусть это ее насторожит. Пугать ее не надо, а легкая тревога не помешает. Засуетится она, «косяки» пойдут, ну, ты меня понимаешь.
– Понимаю.
– И давай договоримся, майор, – тяжело посмотрел на Козырева Штохин. – Чтобы без самодеятельности. Я понимаю, ты не прочь лавры с этого дела сорвать. Сам все раскроешь, сам в шоколаде, а мы потом обтекай. Нет, так не пойдет. Что-то не так сделаешь, сломаешь малину и нам, и себе. А если мы Родичеву расколем, то, я тебе обещаю, поделимся шоколадом с тобой. Ты меня понимаешь?
– Да не нужен мне орден, – усмехнулся Артем, – я согласен на медаль.
А ведь была у него мыслишка опередить Штохина. Нет, не подленькая мыслишка, но где-то рядом.
– Будет тебе медаль. Только без самодеятельности, хорошо?
– Договорились.
– Тогда никаких пока движений, жди сигнала.
Штохин ушел, и Артем выразительно посмотрел на своего начальника, но тот лишь развел руками. Дескать, договор дороже личной славы, поэтому придется действовать по чужому плану. С надеждой на вкусный кусок от общей победы…
Глава 12
Соленые слова, кислые пилюли… Как же Артем хотел отчитать Агнию за ее беспутство. Хотел, но уже потерял на это надежду. И вдруг сюрприз.
